Нет дыма без... (ЛП)

Еще один шаг, и я стою на крыльце перед нею. Слезы струятся по щекам Миранды, оставляя мокрые дорожки, ее губы кривятся, будто она борется с болезненными рыданиями. Кулаки сжаты, руки выпрямлены, словно натянутые канаты катапульты перед броском, только и ждущие, на кого бы выплеснуть свою ярость.

- Это было так трудно! – закричала Миранда, и голос ее сорвался на высокой ноте, что обычно предшествует настоящему срыву. – Я лишь хотела начать сначала. Но нет. О, нет. Это не для меня. Что бы я ни делала… – Миранда тяжело вздохнула, всплеснув руками. Прикусив губу, она подняла руку, чтобы смахнуть слезы. – Что бы я ни делала, я не могу забыть. Я не могу…

Я должна была требовать объяснений. Я же имела право быть сердитой, ведь так? Разве она заслуживает жалости? Вероятнее всего, она убийца. Но я не могла вынести ее слёз, не могла просто стоять, слыша страдание в ее голосе. Я подошла к ней и обняла.

- Не надо… прости. Не плач, – я гладила Миранду по волосам, чувствуя, как ее слезы оставляют влажные следы на моей рубашке. – Я идиотка. Ты уже должна была это понять. Я не знаю, почему сказала это. Я просто сбита с толку.

Плечи Миранды задрожали, и я крепче обняла ее.

- Я так и знал!

Низкий мужской голос расколол ночь, и мы начали отодвигаться друг от друга.

- Я знал, что обнаружу тебя рыщущей тут…

Темные сальные волосы с косым пробором, шатающаяся походка… Майк, распространяя вокруг запах дешевого пива, попытался подняться на крыльцо, пропустил первую ступеньку и распластался на земле.

- Миранда, не слушай ее. Больная… всегда была извращенной… – он попытался подняться, но оступился и упал снова, не прекращая при этом ругаться и отпускать презрительные комментарии. Взгляд его сузившихся глаз не отрывался от меня. – Я знал, что найду тебя здесь, как сучку-лесбу в течке…

- Что, прах побери, ты тут делаешь, Майк? – я не знала, злиться мне или чувствовать облегчение. Все же я была рада, что нас прервали, пусть даже это сделал пьяный жлоб. Я успела возмутиться раньше Миранды, но видела, что она тоже открыла рот, чтобы возразить ему.

- Забыл тут кое-какой инструмент, а потом увидел вас двоих на крылечке и решил, что меня сейчас стошнит…

И затем его объяснения превратились в поток оскорблений, которые кажутся интересными только невежам, обильно приправленный такими словами, как ‘извращенка’, ‘шлюха’, неизменное ‘лизалка’ и прочие прилагательные, повторять которые я не стану.

- …сука думает, что она может просто залезть в штаны к любой женщине… развращает невинных…

Вообще-то, уже после первых двух или трех оскорблений мимолетная благодарность сменилась гневом. Его слова проходили сквозь мои уши и загорались внутри. Теперь я была в ярости.

- Грёбаная лесба, рыщущая вокруг…

Следующее, что я помню, это как я отодвинула Миранду, схватила Майка за шкирку и принялась трясти его, будто тряпичную куклу. Видеть, как его голова болтается из стороны в сторону, было приятно. Чувство, очень похожее на радость, затопило меня. Думаю, что я даже улыбалась, хотя это была улыбка добермана почтальону. Я не помню, что я говорила, и что Майк просил меня не делать, и как Миранда просила успокоиться. Я только чувствовала великолепную свободу и желание пустить кровь.

Майк схватил меня за предплечья и тщетно пытался оторвать от себя, его большие круглые глаза светились пьяным волнением. Я продолжала трясти мудака. Его зубы внятно стучали друг о дружку, крики становились все громче, но я слишком хотела разорвать его на клочки. В конце концов, Миранда схватила меня за руки и освободила Майка, толкнув его так сильно, что он споткнулся, упал и, не удержав вес тела руками, проехался лицом по дорожке.

Я шагнула вперед, намереваясь схватить его снова. Если уж я не могла его покалечить, то собиралась по крайней мере хорошенько ответить словами в его же стиле, но Миранда обняла меня и прошептала: «Нет». Я открыла рот, чтобы развязать перепалку несмотря ни на что, но Миранда отпустила меня и спокойно вышла вперед.

Майк повернулся и посмотрел на нее, его глаза подозрительно блестели.

- Ты нарушил границу частной собственности, Майк, – заявила Миранда, глядя на него с ледяным презрением. – Мы уйдем в дом. Примерно через пять минут я собираюсь выглянуть в окно. Если ты все еще будешь здесь, я вызову полицию и, обещаю тебе, подам заявление.

Майк вытер глаза тыльной стороной ладони и принялся отплевываться от пыли и травы. Его глаза мрачно горели, когда Миранда повернулась к нему спиной и поднялась на крыльцо, остановившись возле двери.

- Да, и, Майк, убери свое оборудование отсюда к утру, – Миранда открыла дверь и, едва заметно приглашающе махнув мне рукой, зашла внутрь.

Ло,

Этим утром ты спросила, счастлива ли я здесь с тобой. Не могу поверить, что ты до сих пор не знаешь ответа на этот вопрос. Но, раз уж ты спросила, я хочу подарить тебе кое-что. Тебе будет непонятно, какого черта я дарю тебе четвертак. Но подумай хорошенько. Ты поймешь.

Помнишь, когда мы впервые встретились?

Я знаю, что уже спрашивала тебя об этом, но не смейся надо мной. Представь это. Я буквально могу видеть, какой ты была в тот день – в шестнадцать лет, в этом своем измазанном в масле комбинезоне, с полосами масла на щеках и ямочкой на подбородке. Твои прекрасные черные волосы были убраны под кепку. Сначала я решила, что ты мальчик. Пока моя мама не рассказала кое-что о тебе.

И ты нахмурилась, глядя на меня. Я никогда до того дня не видела столь жестокого взгляда. Я была ужасно кроткой тогда, это верно, но тот твой взгляд – он пробрал меня до костей. Я знаю, ты качаешь головой, когда я говорю, что все еще бывают моменты, когда ты кажешься мне точно таким же жестоким угрожающим незнакомцем.

Конечно, ты, должно быть, посчитала меня глупой чопорной маленькой девочкой, когда я стояла там в белом платье, боясь к чему-нибудь прикоснуться, чтобы не испачкать свою церковную одежду. Я помню, что папа заправлял машину, а я как обычно гуляла вокруг. И я засунула свою голову в твой гараж. Твой брат ходил там с рубашкой, повязанной вокруг талии. Но я не смотрела на него. Я не могла оторвать глаз от тебя.

День был таким жарким, что воздух походил на патоку. Даже дышать было трудно. И я была столь измучена жаждой после долгого сидения в нагретой жаркой часовне, а потом душной поездкой в автомобиле (с закрытыми окнами, потому что мама не хотела, чтобы ее волосы растрепались).

Знаешь, я благословляю тот день, когда мой четвертак застрял в вашем автомате с содовой. Ну, не смешно ли? Иногда такие мелочи могут полностью изменить твою жизнь. Кто знает, как бы все повернулось, если бы ты не подошла, чтобы разобраться с автоматом? Не думаю, что в противном случае я решилась бы заговорить с тобой.

И вот теперь мы здесь через все эти годы.

Счастлива ли я?

Держу пари на четвертак, я отвечу ‘да’.

С любовью,

Мо

Глава 24

- Он идиот. Я предупреждала тебя о нем.

Я вошла внутрь и запихала руки в карманы, все еще чувствуя себя весьма взъерошенной. Адреналин так просто не отпускает.

Темнота покрывала переднюю часть холла и гостиную, разрезаемая полосой света, вторгающейся из задней части холла и нежно окутывающей крыльцо. Темная фигура выделялась на фоне черноты гостиной, и я видела, как она ушла подальше от света, остановившись возле камина, где луч луны, прокравшийся в щель между задернутыми занавесками, высветил профиль Миранды.

- Ты задала мне вопрос…

Полуосвещенное лицо Миранды было жестким и гладким, будто могильная плита, хранящая тайны смерти. Который вопрос она имеет в виду? Я хотела забрать назад все свои вопросы, абсолютно все, и просто уйти. Я не хотела видеть то, что скрывал этот каменный взгляд. Но было слишком поздно.

- Ты не должна… – заметила я, медленно заходя в комнату.

Я встала у окна, оставляя широкую полосу темного пола между нами. Миранда тихонько вздохнула, я услышала явную дрожь в ее дыхании. В течение долгих секунд она молчала.