Блюз бродячих собак

— Тогда пойдемте…

Лара сняла халатик и оказалась в смешном девчоночьем платье в горошек. Фигурка у нее была миниатюрная и изящная, и вообще, она походила на фарфоровую пастушку из собрания берлинского музея.

Мы вышли на улицу и перешли дорогу. По пути Лара оживленно смеялась и что-то рассказывала, я же утратила всю свою общительность, нажитую за время работы в американской фирме.

— У вас неприятности? — спросила Лара с ненавязчивым сочувствием, когда мы уже уселись за столик с игрушечными чашечками кофе и свежими пирожными.

Я чуть не поперхнулась кофе.

— Да нет, — промямлила я, презирая себя. — Просто не в духе.

— С мужем поругались?

— Я не замужем.

— А были когда-нибудь?

— Ни разу, — ответила я с обреченностью человека, привыкшего к своей ущербности.

— Везет же людям!

И сказав эту невероятную фразу, Лара сразу же отковырнула кусочек пирожного и отправила его в рот.

А я так и замерла с отвалившейся челюстью.

Впервые в жизни женщина позавидовала тому факту, что ни один мужчина ни разу не пригласил меня в ЗАГС!

— Ты серьезно?

— Вполне. А почему тебя это удивляет?

— Ой!

В порыве восторга я даже не заметила, как перешла с девочкой на «ты».

— Ничего, что я на «ты?»

— Все нормально. Так что тебя так поразило?

— Понимаешь, — пустилась я в объяснения, — на меня обычно смотрят, как на ущербную. Ну, как будто выискивают взглядом какой-то дефект, который мне не позволил ни разу замуж сбегать.

— А сама-то ты на себя как смотришь?

— Как на совершенно нормального человека!

Лара отставила в сторону тарелочку с остатками пирожного и наставительно напомнила:

— Говорила же я тебе: не обращай внимания на окружающих! Будь уверена в своей самодостаточности! Тогда и остальные будут на тебя смотреть точно так же!

— Да, я уже поняла…

Мы немного помолчали. Я исподволь рассматривала свою визави, Лара допивала кофе.

— А ты была замужем? — не утерпела я.

— Дважды.

— Ого!

И я посмотрела на Лару с невольным уважением. Надо же! Всего двадцать пять лет человеку, а сколько уже успела в жизни!

— И когда ты все успела? — сформулировала я свое уважение.

— Так дурное дело не хитрое, — хмуро ответила Лара и сразу стала выглядеть старше.

— Ничего, что я об этом спрашиваю?

— Ничего.

— Кто был твой первый муж?

— Почему был? — удивилась Лара. — Он был, есть и будет есть… Мой бывший муж — немец. Конструкция «Ульрих» называется…

— Урод?

— Да нет, просто он колебался в выборе между мужчиной и женщиной?

— Бисексуал? — проявила я свою сексуальную эрудицию.

— Был бисексуал. Теперь голубой.

— Ясно.

И я посмотрела на Лару с сочувствием. Но она от него отмахнулась:

— Да мы не поэтому разошлись!

— А почему?

Лара пощелкала пальцами.

— Понимаешь…

Она щелкнула пальцами еще раз.

— Как тебе объяснить… В общем, на политической почве.

— То есть?

— Видишь ли, дед Ульриха воевал в Белоруссии и очень не любил партизан.

Я опустила голову, скрывая улыбку. Действительно, с чего бы это?

— Так вот. Он своими ультраправыми взглядами заразил и внука. Ульрих говорит, что партизаны нечестно воевали.

— Это как? — снова не поняла я.

— Ну, у фрицев, положим, перерыв на обед, а тут партизаны со своей пальбой…

— Понятно.

Я не выдержала и расхохоталась.

— Прости, — проговорила я сквозь смех. — Просто как представлю вас с Ульрихом, сцепившихся по этому вопросу… Ой, не могу!

И я захохотала с удвоенной энергией.

— Да ладно, — ответила ничуть не смутившаяся Лара. — Дело прошлое. Второй-то муж был похлеще первого.

При упоминании второго мужа мою веселость как рукой сняло.

— И кто у нас второй муж? — мрачно поинтересовалась я.

Лара возвела глаза к потолку:

— Так, как бы тебе поточней сказать… Второй муж у нас помесь крысы и верблюжьей колючки.

— Точно! — ответила я, не успев ничего сообразить.

— Что точно? — не поняла Лара. — Ты что, знаешь Сергея?

Я почувствовала, как мои уши начинают медленно плавиться.

— Нет, не думаю, что мы с ним знакомы, — медленно ответила я, взвешивая каждое слово. — Просто я знаю эту категорию мужчин.

— Да, — не стала спорить Лара. — Довольно распространенная в наше время категория.

— Вы уже разошлись? — спросила я небрежно.

— Еще нет.

— Почему?

— Он мне развод не дает.

— Так любит?

Лара злобно засмеялась.

— Любит, — ответила она горько. — Не подумай плохого, не меня, конечно… Свое имущество.

— А ты здесь при чем? — сделала я вид, что не поняла.

— При имуществе. Этот козел год назад все перевел на меня.

— Зачем?

— Боялся отсидки с конфискацией. Вот и перевел.

— Понятно…

Я еще немного подумала, потом спросила:

— А ты не боишься?

— Чего? — удивилась Лара.

— Мужа!

— Да ну…

И она пренебрежительно повела плечом.

— Он для этого слишком трусливый. Понимаешь, у меня есть на него определенный компромат, и он пытается со мной договориться. Так что никаких покушений в ближайшее время на меня не будет. Понятно?

— Понятно, — повторила я и пристально посмотрела собеседнице в глаза. — А ты не боишься со мной так откровенничать? Все же я — посторонний человек.

— Я не сказала тебе ничего такого, чего не знали бы все мои знакомые, — с усмешкой ответила Лара. — В том числе, и коллеги по работе. Я вообще думаю, что чем больше людей будет знать про наш расклад, тем безопасней для меня будет жизнь.

— Понятно, — повторила я в последний раз.

Лара бросила взгляд на запястье и поднялась.

— Ну, все. Я побежала, клиентка уже ждет, наверное. Она тетенька пунктуальная. Придешь еще?

«А куда я денусь?» — подумала я горько. Вслух же сказала:

— Приду, конечно. Когда оптимально по времени?

— Раз в две-три недели вполне нормально. Раз в месяц поправим корни волос, затонируем осветленные пряди. Раз или два в месяц поделаем очистку кожи. У тебя поры забиты. Ну, до свидания. Спасибо тебе за компанию.

— До свидания.

Лара улыбнулась мне на прощание и покинула кофейню.

Вслед за ней удалилась и я.

Я шла по улице, не думая, куда иду. В душе царило опустошение, как на просторах Руси после набега Мамая. Мыслей не было, чувств тоже. Мной владело только тупое безразличие.

Очнулась я примерно через час. Огляделась вокруг и поняла, что ноги сами собой принесли меня на Преображенку, где я работала все последнее время.

Так сказать, инстинкт старой полковой лошади, которая всегда возвращается в строй.

Я вышла из метро и обошла стороной здание библиотеки. Вокруг входа стояли девочки и ловили прохожих. Несколько минут я молча наблюдала за их привычными действиями. Ловили женщин, значит, опрос, скорее всего, связан с домом. Либо с моющими и чистящими средствами, либо с новой маркой пищевого маргарина, либо с рекламой стирального порошка…

Я стояла за табачным киоском, с тоской смотрела на девочек и вспоминала слова великого комбинатора: «Ах, Киса, Киса, мы чужие на этом празднике жизни!»

Меня всегда интересовало: чем занимают себя неработающие женщины?

Я уже упоминала свою подружку Нельку, вышедшую замуж за богатого человека. Сначала Нелька в упоении предавалась безделью. Она валялась на диване, жрала коробками и упаковками шоколад и смотрела утренние, дневные и вечерние сериалы.

Потом сериалы надоели, а поедание шоколада привело к заметному отложению жировых складок на всех проблемных местах.

Нелька была волевой женщиной, поэтому взяла себя в руки и прекратила жрать.

Более того. Она нашла в себе силы выйти на улицу, добраться до ближайшего магазина спортивных товаров и приобрела необходимую экипировку.

Следующим рабочим пунктом стало посещение тренажерного зала.

Нелька занималась с упоением, ибо нерастраченных сил за время лежания на диване накопилось много.