Люси Салливан выходит замуж

Бедный папа стоял в дверях, покачиваясь, ссутулившись, похожий на быка, и смотрел на маму, но видел, скорее всего, не ее, а кончик своего носа.

— Пойду соберу вещи, — продолжала суфлировать мама.

— Пойду соберу вещи, — говорил и папа.

Сколько бы ни разыгрывалась эта сцена, я каждый раз верила, что он действительно уезжает.

— Папа, пожалуйста, останься, — цеплялась я за его рукав.

— Я не собираюсь жить в одном доме с этой старой мымрой, которая даже не желает съесть конфету, что я для нее купил, — был его обычный ответ.

— Мама, съешь конфету, — молила я, одновременно пытаясь не выпустить папу из кухни.

— Не стой у меня на пути, Люси, или я са зебя… я за беся… тьфу ты, провались! — И с этими словами папа вываливался в коридор.

Потом раздавался грохот падающей мебели, и мама бормотала про себя:

— Если этот пьянчуга разбил мой…

— Мама, останови его, — билась в истерике я.

— Да никуда он не денется, дальше ворот не дойдет, — с горечью говорила мать. — Как ни жаль.

Я никогда не верила ей, но она была права. Только раз папа, сжимая пакет с четырьмя кусками хлеба и полупустой бутылкой, прошел по дороге аж до дома, где жили О’Ханлаойны. Там он остановился и стал кричать что-то насчет нечестности Симуса О’Ханлаойна, о том, что тот вынужден был уехать из Ирландии, чтобы избежать тюремного заключения, и тому подобные вещи.

Маме и Крису пришлось пойти за папой. Он сразу успокоился. Мама вела его за руку по улице под взглядами всех наших соседей, которые стояли у калиток, сложив на груди руки и молча наблюдая за спектаклем. Уже подходя к дому, мама обернулась и крикнула им всем:

— Можно расходиться! Представление окончено!

Я очень удивилась, когда заметила, что она плачет. И решила, что ей стыдно. Стыдно за то, как она обращалась с папой, за то, что портила ему настроение, за то, что не ела принесенное им угощение, за то, что не мешала ему уйти. Я считала, что ей было чего стыдиться.

Глава двадцать четвертая

Когда я проснулась, то обнаружила, что Гас склонился надо мной и с тревогой вглядывается в мое лицо.

— Люси Салливан? — спросил он.

— Да, это я, — сонно ответила я.

— О, слава богу!

— А что случилось?

— Я испугался, что ты мне только приснилась.

— Приятно слышать.

— Обычно я просыпаюсь со страхом, что прошлый вечер мне не приснился, — уныло поделился со мной Гас. — Кстати, Люси, спасибо тебе за то, что ты позволила мне провести у тебя ночь. Ты просто ангел.

Я села. В последних словах было что-то прощальное. Он собирался уходить?

Но нет, рубашки на нем не было, значит, по крайней мере, еще немного он побудет со мной. Я снова нырнула под одеяло, и он лег рядом. Мы были разделены одеялом, но все равно ощущение было восхитительным.

— Итак, Люси, скажи мне, сколько дней я здесь провел?

— Еще ни одного целого дня.

— Всего-то? — Гас был, по-видимому, разочарован. — Должно быть, я старею. Но ничего, я постараюсь исправить это упущение.

Меня это вполне устраивало. «Оставайся сколько захочешь», — думала я.

— А теперь можно воспользоваться твоей ванной, Люси?

— Это дальше по коридору, ты увидишь.

— Но, наверное, мне стоит прикрыть свой срам.

Я немедленно привстала — чтобы получше разглядеть его срам, пока его не прикрыли, — и увидела, что Гас когда-то успел раздеться и сейчас на нем только трусы-боксеры. Тело у него было изумительное! Чудесная гладкая кожа, сильные руки, тонкая талия и плоский живот. Рассмотреть ноги я не сумела, потому что Гас практически лежал на мне, но я подозревала, что и они были выше всех похвал.

— Ты можешь надеть мой банный халат, он висит на двери.

— А что, если я встречу твоих соседок? — спросил он в притворном ужасе.

— Ну и что? — хихикнула я.

— Я застесняюсь. И они… ну, ты знаешь, будут думать обо мне разное… — Он печально повесил голову, изображая скромную невинность.

— Что «разное»? — смеялась я.

— Они подумают, что раз я провел ночь здесь, то… И моя репутация будет погублена. — Его голос и акцент ласкали мой слух, я готова была слушать его вечность.

— Иди, не бойся. Если кто-то будет покушаться на твою честь, я защищу тебя.

— Отличный халат, — сказал Гас, примеряя мой махровый халат. Не забыл он накинуть и капюшон. — Ты что, состоишь в ку-клукс-клане? А под кроватью прячешь горящие кресты?

— Нет!

— Ну, если ты решишь присоединиться к ним, тебе не придется покупать их форму. Просто надень этот халат.

Я откинулась на подушки, улыбаясь и чувствуя себя счастливой как никогда.

— Ладно, — сказал он. — Я пошел.

Гас открыл дверь моей спальни, но тут же захлопнул ее.

— В чем дело?

— Этот человек! — прошептал Гас.

— Какой человек?

— Тот, высокий, который украл пиво твоего друга и мою бутылку вина. Он стоит прямо за твоей дверью!

Значит, Дэниел остался на ночь — как забавно.

— Да нет же, Гас, послушай, — прошептала я в ответ.

— Как это — нет, Люси, когда он действительно стоит там, — настаивал Гас. — Или у меня видения?

— Это не видение.

— Тогда нам надо немедленно выгнать его! А то у вас и сломанного стула скоро не останется, поверь мне, Люси. Я уже встречал таких типов. Настоящие профессионалы…

— Нет, Гас, послушай меня, — сказала я, стараясь быть серьезной. — Он не станет красть мебель — он мой друг.

— Правда? Ты в самом деле дружишь с ним? Ну, это, конечно, не мое дело, и я знаю, что мы с тобой только что познакомились, и у меня нет никакого права делать тебе замечания, но — ведь он же уголовник! Я бы никогда не ожидал от тебя такого, и… что здесь смешного? Тебе расхочется смеяться, когда твой диван окажется на блошином рынке, а ты сама будешь спать на полу. Мне не кажется, что этот человек так уж забавен…

— Пожалуйста, заткнись и послушай меня, Гас, — еле сумела я выговорить между приступами смеха. — Дэниел — он и есть тот высокий человек за дверью. Он не воровал ничье пиво.

— Но я видел, как он…

— Это было его пиво.

— Нет, это было пиво Доналда.

— Но он и есть Доналд, и зовут его Дэниел.

Наступила пауза, во время которой Гас переваривал услышанное.

— О боже, — простонал он наконец, бросился на кровать и закрыл лицо руками. — О боже, о боже, о боже.

— Все нормально, — нежно сказала я.

— О боже, о боже, о боже. — Гас немного раздвинул пальцы и посмотрел на меня в образовавшуюся щелку. — О боже.

— Да нет же, все нормально.

— Нет.

— Да.

— Нет, не нормально. Я обвинил его в воровстве его собственного пива, а потом сам все выпил. И еще хотел отобрать вино его подружки…

— Она не его подружка… — возразила я зачем-то. — Хотя кто знает, может, уже…

— Это та жуткая блондинка?

— Э-э, да. — Карен действительно можно так описать.

— Поверь мне, — настаивал Гас. — Она — его подружка, это точно, по крайней мере, она так считает.

— Наверное, ты прав, — допустила я.

«Как интересно, — думала я. — Значит, Гас восприимчив и разбирается в людях? Значит, вся эта легкомысленность и дурашливость — всего лишь игра? Или он одновременно восприимчив и легкомыслен? Как такое может быть? И откуда у него берутся силы на все это?»

— Обычно я не веду себя так безответственно, Люси, честное слово, — горячо убеждал меня Гас. — Это все из-за наркотиков. Я так думаю.

— Понятно. — Я почти огорчилась этому заявлению.

— Мне нужно извиниться перед ним, — сказал Гас и спрыгнул с кровати.

— Нет, не надо, — возразила я. — Вернись. Еще слишком рано для извинений. Поговоришь с ним чуть попозже.

Гас крадучись приблизился к двери, приложил к ней ухо, потом решился выглянуть в коридор.

— Ушел, — сообщил он с облегчением в голосе. — Можно спокойно идти в ванную. — И он исчез.

Пока его не было, я лежала в кровати и, довольная, подводила итоги. Нужно признать, что меня порадовало смущение Гаса, когда он осознал, что вчера вел себя не очень красиво по отношению к Дэниелу и его пиву. Это доказывало, что он порядочный человек. И к тому же умный — он удивительно быстро раскусил Карен. И утром он выглядел еще симпатичней, чем вчера вечером, — наверное, потому что глаза уже не были такими красными.