Поцелуй француза

Джин разом выпалила все.

— Я не хочу возвращаться… По крайней мере сейчас. Но, похоже, выбора нет. Я хотела, чтобы мы еще побыли вместе.

— Я тоже, маленькая. Но если честно, то мне кажется, что Алан Ричардсон прав. Вы, видимо, сильно запутались со своими кредиторами. Лучше все побыстрее уладить, пока дело не дошло до судебных тяжб. Иначе вы можете остаться без «Саммита».

Он был прав, она знала. Вернуться было самым разумным. И все же не это Джин хотела услышать от него. В глубине души она надеялась, что он огорчится, будет удерживать ее. Но Поль проявил холодную логику и понимание.

Все приготовления к отъезду закончились до противного скоро.

— Все складывается очень удачно, — сказал Поль, вешая трубку. — Из Бордо самолет вылетает до полудня. В Париже уже через час вы пересядете на трансатлантический лайнер. Вам повезло.

Джин едва могла согласиться с тем, что ей повезло. Все дальнейшее происходило невероятно быстро. Наскоро сполоснувшись в ванной, она вернулась к себе и увидела, что Мари уже ловко упаковала ее чемодан и сумку — они стояли на ковре посредине комнаты.

Времени на долгое прощание с Ивом и Мари уже не оставалось. Наспех перекусив в столовой и не успев еще сообразить что к чему, Джин увидела Поля с ее вещами, идущего к «ягуару», почувствовала, что ее обнимают, целуют, желают счастливого пути.

— Не грусти, — сказала Мари, хотя ей самой плохо удавалось следовать этому совету. — Мы скоро опять увидимся, non? Я буду скучать по тебе.

— Я тоже.

Обнимая эту темноволосую девушку, Джин с трудом удержалась от слез.

Даже Ариэль казался печальным, он помахивал хвостом и озадаченно посматривал на них.

— Я буду скучать и по тебе, озорник! — сказала Джин, почесав псу за ушами. Тот заскулил в ответ.

И вот она уже машет из машины стоящим в обнимку Мари и Иву, с тяжелым сердцем провожает взглядом удаляющиеся виноградники. Еще несколько мгновений — и они за воротами, на пути в Бордо.

Вот когда Джин возненавидела «ягуар» за его скорость. Буквально через считанные минуты они уже въезжали на стоянку перед больницей.

Поль остался ждать в приемном отделении, а Джин пошла в палату к Лоуэллу, с которым разговаривала до этого по телефону. Дядя был явно не в духе. С того дня, как начался сбор урожая, она ни разу не приехала навестить его, ограничившись лишь ежедневными телефонными звонками, и теперь виновато выслушивала его упреки.

— Хорошо хоть Поль выбирался ко мне, а то бы я в последние три дня провалялся здесь в полном одиночестве.

— Разве Поль навещал тебя?

— Да, правда, лишь по несколько минут каждый день. Но я все-таки удивлен, как он находил время с этим авральным сбором урожая. А теперь вдруг неожиданно объявилась ты и нам надо ехать. Что случилось? Ты что, поссорилась с Полем?

— Нет, все хорошо. Просто теперь ты поправился, и нам пора возвращаться к нашим делам, — солгала она. — Мы здесь и так пробыли слишком долго.

— Да? А мне сдается, что все же недостаточно долго, — проворчал дядя подозрительно.

Джин пошла в кабинет доктора Пьерара, где врач напоследок проконсультировал ее и дал пузырек с таблетками — на случай, если Лоуэллу станет плохо с сердцем в дороге. После этого она вернулась в палату к Лоуэллу, взяла его чемодан, собранный медсестрами, и вместе с дядей вышла в приемное отделение, где ожидал Поль.

— А, вот и вы! Привет, Лоуэлл! Выглядите просто прекрасно! Джин, я перенес твои вещи в такси, оно ждет у входа. Дай мне вещи Лоуэлла, и я отнесу их туда же.

— Такси? Но почему?

— В «ягуаре» мы все трое, конечно, не поместимся, — объяснил Поль.

— Но ты ведь проводишь нас до аэропорта? — с мольбой в голосе спросила Джин.

— Конечно, — улыбнулся он.

По пути в аэропорт Джин то и дело оборачивалась на сиденье и смотрела на красный спортивный автомобиль, ехавший за ними следом. Поль сказал, что Лоуэлла нельзя оставлять без присмотра ни на минуту, и ей пришлось ехать вместе с дядей в такси. Несмотря на всю свою привязанность к дяде, Джин чувствовала, что это страшно несправедливо — жертвовать ради него своими последними минутами общения с Полем. Им так надо сейчас поговорить — обо всем и ни о чем.

На дорогу к аэропорту они потратили совсем немного времени. Покупка билетов и регистрация багажа казались ей мучительными процедурами: они тоже отнимали драгоценные минуты прощания с Полем. Когда она, наконец, вернулась в зал ожидания, где он сидел с дядей, уже объявили их рейс.

— Обними меня, — попросила Джин дрогнувшим голосом.

Он крепко обнял ее, к Джин постаралась впитать в себя как можно больше тепла его тела, зная, что в ближайшие дни оно ей очень понадобится.

И вот они пошли через турникет. Джин обернулась, желая запечатлеть в памяти образ Поля, но толпа теснила сзади, и вскоре она потеряла его из виду.

Ей хотелось сказать: «Я люблю тебя», — но к горлу подкатил гигантский комок, а губы заледенели…

В Париже они без хлопот сделали пересадку, но полет через Атлантику был долгим и утомительным. Недели счастья с Полем терзали ее сознание, и она с трудом выдерживала эту пытку памятью. Когда принесли еду, она с облегчением переключилась на нее, а потом с преувеличенным вниманием погрузилась в события глупейшего кинобоевика, который в другой раз просто не стала бы смотреть.

Когда их самолет приземлился в аэропорту Кеннеди, моросил мелкий дождик, небо было серым и сумрачным, и Джин, вернувшись на родину, не чувствовала ничего, кроме усталости.

К тому времени, как они высадились, забрали с транспортера свой багаж и прошли таможенный контроль, она чувствовала себя совершенно разбитой Алан обещал встретить их, и она с облегчением увидела его, пробирающегося к ним через толпу. Он был старше ее всего на несколько лет и имел довольно приятную моложавую внешность: гладкое, без морщинок, лицо и копну темных курчавых волос.

— Привет! С возвращением, Лоуэлл, — сказал он, пожимая руку ее дяде. А как моя распрекрасная девочка? О, я вижу, ты там загорела! Шикарно выглядишь!

— Спасибо, — сказала Джин устало, нехотя подставляя щеку для поцелуя.

Алан подозвал носильщика, передал ему их багаж, и минуту спустя вся компания уже выходила из здания аэропорта, при этом Алан по-хозяйски положил руку ей на плечо.

— Ты выглядишь усталой, лапочка. Подремли хоть немного в машине по пути домой.

Она кивнула. Обычно его манера собственника раздражала ее. Те несколько свиданий, что были у них, едва ли могли служить оправданием для его фамильярности. Но сейчас Джин была слишком усталой, чтобы протестовать, поэтому покорно пошла рядом с ним до стоянки, где их поджидал его огромный белый «линкольн континенталь». Теперь она припомнила, что не жаловала Алана еще и за этот автомобиль. Как и его кричащий костюм, машина казалась девушке безвкусно претенциозной. Джин с теплотой подумала про маленький, но стильный «ягуар» Поля.

Однако, утонув в глубоком обшитом мягким материалом сиденье, она не могла не признать, что в машине Алана тихо и удобно. Как только они отъехали от аэропорта, плавное движение автомобиля почти убаюкало Джин.

— Вы вовремя вернулись, — сказал Алан через плечо, обращаясь к Лоуэллу, сидевшему сзади. — Кажется, я нашел покупателя на пять акров нетронутой земли с той стороны горы, которыми ты владеешь. Продав их, ты сможешь восстановить свое положение в банке.

— Алан, если не возражаешь, давай оставим дела до завтра. Мы провели в пути одиннадцать часов и оба очень устали, — перебила его Джин, с опозданием вспомнив, что не предупредила Алана о рекомендациях доктора Пьерара: Лоуэлла нельзя было посвящать в подробности финансового кризиса до тех пор, пока он не окажется под наблюдением своего лечащего врача.

— Что ж, нет проблем, — отозвался Алан. — Мне, видимо, не стоит спрашивать про ваши впечатления от поездки. Я знаю, для тебя, Лоуэлл, веселого там было мало. А ты, Джин, как? Расскажи хотя бы, как ты устроилась.