Диагностика любви

Чувствуя, что ему нужно выговориться, она молча сжала его руку, приготовившись слушать.

– София принадлежала к так называемой элите. Моя семья ее знала, и она мне даже нравилась. – Джеймс усмехнулся. – Высокая, стройная и красивая, с облаком темных волос. Мы вроде бы подходили друг другу…

Он вздохнул.

– Я врач. Да, я выбрал модную специализацию, но мне нравится моя трудная работа, и я ею занимаюсь потому, что хочу помогать людям. София не могла понять, что пациенты важнее светской жизни, и так будет всегда. Она мечтала, чтобы я открыл клинику на Харли-стрит и работал с девяти утра до пяти вечера. – Он поморщился. – На самом деле она наверняка хотела, чтобы я поменял специализацию и стал пластическим хирургом.

– А ты этого не хотел?

– Нет. Если бы я желал стать пластическим хирургом, то занимался бы ожогами. Мне кажется, что для применения пластической хирургии должны быть веские причины. Например, над мальчиком издеваются в школе, потому что он лопоухий, и он хочет исправить уши, чтобы не быть объектом насмешек. Или девушка, которая стесняется своего носа и убеждена, что из-за него с ней никто не хочет встречаться. – Он вздохнул. – Хотя даже в этом случае я уверен, что этим людям помог бы психолог, потому что изменения во внешнем виде не смогут придать человеку уверенности. Но София говорила не о такой пластике. Она считала, что я должен заниматься подтяжками лица и колоть ботокс. Думаю, ей нравилась идея о том, что я буду оперировать знаменитостей, а она с ними подружится.

– Ой.

Джеймс пожал плечами:

– Если я опаздывал на вечеринку или другие мероприятия, а такое случалось часто, она бесилась и отправлялась по магазинам, из которых не выходила до тех пор, пока у нее не улучшалось настроение. Или улетала куда-нибудь на несколько дней, чтобы остыть. Ее отец владеет сетью отелей, поэтому она жила в лучших апартаментах шикарных отелей в самых престижных городах.

Шарлотта подумала, что бывшая жена Джеймса вела себя как ребенок.

– Женитьба на ней стала самой большой ошибкой в моей жизни. Думаю, что понял это уже в день свадьбы. Церемония была чересчур пышной даже по моим представлениям. Ее платье годилось только для показа мод. – Он скривился. – София настояла на том, чтобы нанять солидную охрану, и шипела от злости, когда в желтой прессе появились неофициальные фотографии. Я думаю, она специально привлекала к себе внимание.

– Я оказался для нее неподходящим мужем. Моя работа была для меня важнее всего, и я не особенно старался сохранить наш брак, – объяснил Джеймс.

– Брак должны спасать двое, – тихо напомнила ему Шарлотта.

– Но виновата не только София. Я не оправдал ее ожиданий, и она решила завести любовника. – Джеймс вздохнул. – О ее первой измене я узнал из журнала Great. Там были фотографии, на которых София, топлес, обнималась с итальянцем-моделью на яхте моего отца. – Он криво усмехнулся. – Этот парень привлек к себе внимание и сделал успешную карьеру. А также и одолжение мне. Я осознал, что не желаю так жить и нужно что-то менять.

– Так вы развелись?

– В этом заключалась проблема. Нужно было состоять в браке не менее года, чтобы развестись.

– Как долго вы были женаты? – мягко спросила она.

– Шесть месяцев. – Он выдохнул. – Мне пришлось ждать и стараться игнорировать мужчин, с которыми она красовалась на страницах желтой прессы. И я поклялся, что больше никогда всерьез не увлекусь женщиной.

Она посмотрела на их сцепленные руки:

– Хм. Не увлечешься?

– Ты другая, – сказал Джеймс. – Я увидел это, как только впервые тебя встретил. И чем больше я тебя узнаю, тем больше понимаю… – Он умолк.

– Понимаешь что?

Он покачал головой:

– Потом скажу. В любом случае спасибо за внимание.

– Никаких проблем. И благодарю тебя за доверие. Само собой разумеется, что я не собираюсь предавать тебя.

Он едва заметно повел плечами:

– Думаю, ты научила меня доверять. Ты открылась мне первой, показала себя уязвимой. Поэтому рядом с тобой я чувствую себя в безопасности.

Шарлотта сжала его пальцы и прошептала:

– Я тоже чувствую себя в безопасности рядом с тобой.

В среду, когда Шарлотта работала в кризисном центре, к ней зашел Ник.

– Как дела? – спросил он.

– Очень хорошо. – Она улыбнулась. – Я забочусь о людях, Ник, и это помогает мне забыть прошлое.

– Угу.

Она посмотрела на него и нахмурилась:

– У тебя темные круги под глазами. Хочешь, пойдем и где-нибудь пообедаем?

– Я в порядке. Просто… много мыслей в голове, – ответил Ник уклончиво.

– Знаешь, – тихо произнесла Шарлотта, – Аннабель была бы в ярости из-за того, что ты так себя изводишь. Что бы тебя ни терзало, Ник, возможно, пришло время выговориться? Я сама так поступила, и мне стало легче.

Ник не был уверен, что его что-то может успокоить. Он изменил Аннабель со своей первой любовью. И сделал Кейт несчастной, отказавшись признать ребенка. Но разве мог он рисковать отношениями с детьми от Аннабель, объявив Джема своим незаконнорожденным сыном?

Что касается Кейт… Его терзало чувство вины. Ведь он даже не поддержал ее во время болезни. Да, она его прогнала, но всякий раз рядом с ней оказывался Роб и нежно на нее смотрел. Черт побери, этот Роб даже поселился у Кейт! Ник видел их на пляже: Кейт, Джем, Роб и Мэтт были похожи на настоящую семью. Он обязан оставить ее в покое. Отпустить ее и позволить ей насладиться счастьем с Робом.

И все же…

– Ник? – тихо позвала Шарлотта. – Если тебе понадобится внимательный собеседник, который не осудит и не станет спорить, ты знаешь, где меня искать.

– Знаю. Спасибо. – Он заставил себя улыбнуться. – Ну, не буду тебя отвлекать.

– Хочешь, пообедаем в «Контрабандистах»? – предложила Шарлотта.

– Спасибо, нет. – Ник помолчал, потом спросил: – Джеймс… У тебя с ним все в порядке? Он на тебя не давит?

– Все хорошо. – Улыбка Шарлотты была полна нежности и любви. Конечно, Ник догадался, какие отношения сложились у нее с Джеймсом.

Похоже, везет всем, кроме него.

В первую субботу октября Шарлотта позвонила Джеймсу:

– Ты занят?

– Не особенно, а что?

– Я хочу кое-что тебе показать. Я за тобой заеду.

– Почему я не могу за тобой заехать? – спросил он.

– Потому что это сюрприз и я хочу быть за рулем.

– Ты можешь сесть за руль «астона-мартина», – предложил он.

– Правда?

– Я внесу тебя в страховку, если хочешь.

– О да!

Он рассмеялся:

– Ты ведешь себя как ребенок в кондитерской. Я уже еду.

Когда он позвонил в дверь и вручил Шарлотте ключи от «астона-мартина», Шарлотта просияла. Сначала она ехала очень осторожно, и Джеймс ее поддразнил:

– Знаешь, я разрешаю тебе гнать на максимальной скорости.

– Очень смешно, – ответила она, но расслабилась после его слов и, казалось, наслаждалась управлением так же, как он. Ему нравилось видеть ее довольное лицо.

– Так куда мы едем? – спросил он.

– Туда и обратно, чтобы посмотреть, как далеко это находится.

– Что находится? – Джеймс узнал дорогу на Пенгалли. – Мы едем к Джеку? К твоему дяде?

– Ни то ни другое. – Она остановилась у большого, слегка обветшалого дома. – Мы повидаемся с моими друзьями.

Дверь открыла очень красивая женщина с золотистыми волосами; она обняла Шарлотту.

– Шарлотта, дорогая, как приятно тебя видеть. Ты не поверишь, насколько они подросли!

Подросли? Джеймс был совершенно озадачен. Кто или что подросло?

– Джеймс, это Мелинда Ловак. Это она спасла Пандору и отдала ее мне, – произнесла Шарлотта. – Мелинда, познакомься с Джеймсом Александером.

– Очень приятно, – вежливо сказал Джеймс и нахмурился. – Вы кажетесь мне знакомой.

Мелинда закатила глаза:

– Наверное, вы знаете меня оттуда же, откуда вас знаю я. Журнал Great!

И вдруг до него дошло:

– Вы принцесса Мелинда Фортескью, наследница княжества Контарини.