Свободен для любви

— Эй, Бингхэм! — позвал я, когда этот негодяй появился в нашем коридоре. — Какого дьявола ты забил мои палаты своими пациентами?

Бингхэм моментально нахохлился:

— Я имел на то полное право, старина.

— Чушь собачья! — фыркнул я. — Все они здоровы как лошади. Держу пари, ты принял их лишь потому, что не мог решить, острый у них живот или нет. А выставить их на улицу как симулянтов ты боялся. Кишка тонка.

— Крайне непрофессиональное замечание, коллега, — процедил Бингхэм, скрываясь в лифте. Он хлопнул дверью, и лифт тронулся с места. На сей раз не застрял, к сожалению.

— Я просто на стенку лезу, — пожаловался я в тот же вечер Гримсдайку. — Этот паршивый Бингхэм — ходячий позор для нашей профессии, а самая очаровательная женщина в больнице тратит на него свои драгоценные ночные дежурства. Чертовски несправедливо.

— Женские вкусы непредсказуемы, дружище. — Гримсдайк с задумчивым видом растянулся на кровати. — Даже не поверишь, на каких орангутанов они порой клюют. Вспомни только свадебные фотоснимки в «Татлере».

— Да, но Бингхэм! Да ведь это настоящий Калибан [16]. Квазимодо в белом халате!

Гримсдайк вставил в глаз любимый монокль и воззрился на потолок.

— Давай не забывать о нашей главной цели, дружище, — произнес он. — Ты ведь должен прежде всего вырваться из цепких лап Плюшкиндт и ее паучьей семейки. Верно? Для достижения этой цели ты собираешься воспользоваться сестрой Макферсон. Но почему не испытать какой-нибудь другой пестицид? Стены больницы ломятся от хорошеньких медсестричек, которые спят и видят себя в объятиях молодого доктора.

Чуть помолчав, я ответил:

— Откровенно говоря, мне кажется, что я влюблен в сестру Макферсон.

Гримсдайк выпучил глаза, а потом вдруг громко до неприличия захохотал.

— Извини, старичок, — сказал он, утирая слезы. — Просто слишком неожиданно вышло. Ты меня наповал сразил. С психологической точки зрения все объясняется элементарно: ты хочешь утереть нос Бингхэму, отбив у него его пассию. Такое сплошь и рядом случается.

Я замахал руками:

— Ты ничего не понимаешь. Она и в самом деле совершенно изумительная. Умница, прехорошенькая, с прекрасным чувством юмора…

— О, святая простота! — вздохнул Гримсдайк.

— Да и потом, что ты смыслишь в психологии? Ты же в ней — ни уха ни рыла. Больных ты видишь только спящими под наркозом.

Гримсдайк терпеливо усмехнулся:

— Если не веришь мне, давай попробуем наоборот. Начни расхваливать сестру Плюшкиндт перед сестрой Макферсон. Вбей ей в голову, что она может стать разрушительницей семейного очага. Держу пари: она сразу превратится в голодную кошку, перед которой поставили блюдечко сметаны.

Хотя я был не слишком высокого мнения о психологических способностях Гримсдайка, но тем не менее решил воспользоваться его советом. Как-никак Гримсдайк был старше и опытнее меня. И в итоге все получилось даже удачнее, чем я мог ожидать. Навестив сестру Макферсон, я первым делом извинился за свое поведение во время нашей последней встречи, пояснив, что ее невероятная притягательность заставила меня на какое-то время забыть сестру Плюшкиндт, хотя именно к ней должны быть устремлены все мои помыслы. Я лицемерно добавил, что сестра Плюшкиндт — замечательная особа, но мне страшно жаль, что не сестра Макферсон оказалась на ее месте… После чего, набравшись терпения, приступил к долговременной, но планомерной осаде.

Это было в понедельник. Уже в среду сестра Макферсон согласилась, что сходит со мной в ресторан, если я обещаю не говорить ничего Бингхэму, а в пятницу ночью сама пригласила меня поискать какие-то пропавшие вещицы в свою крохотную, но уютную комнатенку. В воскресенье я окончательно решил, что влюблен в нее, а в понедельник в моей голове зародились уже совершенно шальные мысли.

В тот же вечер я признался Гримсдайку, что благодаря его совету мои отношения с Нэн Макферсон наладились. Потом спросил:

— Как считаешь, не пригласить ли ее съездить со мной на уик-энд? За город хотя бы.

— Отличная мысль, — откликнулся Гримсдайк. — Думаю, она тебе не откажет. В крайнем случае наградит оплеухой.

Той же ночью, едва отдышавшись после особенно пылкого поцелуя, я предложил сестре Макферсон:

— Послушай, Нэн, а что, если нам в следующий раз не просто пойти куда-нибудь поужинать, а… — Я судорожно сглотнул. Предложить ей воспользоваться пожарной лестницей я не мог из-за опасного соседства Бингхэма. — Словом, как насчет того, чтобы выбраться куда-нибудь за город, ну и… Понимаешь, к чему клоню, да?

Она изумленно уставилась на меня. Потом кокетливо погрозила пальцем:

— Ах, доктор, ну вы и проказник! Неужели это непристойное предложение?

Я почувствовал, что краснею. Потом пробурчал:

— Лично я ничего непристойного в нем не нахожу. Просто съездим куда-нибудь, подышим свежим воздухом…

— Ступай, Ричард, ночная сестра будет здесь с минуты на минуту.

— Но как насчет уик-энда?

— Посмотрим, — улыбнулась сестра Макферсон, прикладывая палец к моим губам.

— Клянусь, что ни одна душа об этом не узнает, — пообещал я. — Особенно Бингхэм. Надеюсь, ты с ним никуда не ездила? — спросил я, охваченный внезапным ужасом.

Нэн расхохоталась:

— Джимми еще не вырос из пеленок.

— Скажи «да»! — взмолился я. — Я не вынесу ожидания.

— Иди же, Ричард! Нас сейчас застукают!

— Не пойду, пока не пообещаешь.

— Ну, что ж… Ладно, я все равно собиралась купить новую зубную щетку.

— Нэн, милая! Какое счастье…

— Ш-ш! — шикнула она. — И помни: ни гугу.

— Клянусь.

Не чуя под собой ног, я помчался к Гримсдайку.

— Представляешь, Грим? — с порога завопил я. — Выгорело! Она согласилась! На целый уик-энд любовных утех! По крайней мере на ночь, — поправился я.

— Господи, и ты разбудил меня, чтобы поведать о своих гнусных затеях?

— Мне нужен твой совет. Видишь ли, у меня нет ни малейшего опыта в… таких делах. Куда нам ехать? В Брайтон? И как расписаться в книге для посетителей? Смит или Джонс? А вдруг с нас потребуют свидетельство о браке или еще что-то в этом роде…

— Знаю я один отельчик… «Шутовской колпак», кажется. Там очень романтично. Можешь попробовать. А теперь выматывайся отсюда. Я спать хочу.

— «Шутовской колпак»? — переспросил я. — Спасибо, друг! Век не забуду!

— Надеюсь, ты идешь на все это ради того, чтобы избавиться от сестры Плюшкиндт? — спросил он.

— О Господи! — всплеснул руками я. — Совсем из головы вылетело!

— Не нравится мне это, — вздохнул Гримсдайк, роняя голову на подушку. — Совсем не нравится.

В течение последующих нескольких дней мы с Бингхэмом улыбались и шлепали друг друга по спинам как самые закадычные друзья. До сих пор ума не приложу, какую психологическую подоплеку подвел бы под это Гримсдайк на сей раз.

Глава 19

Упрямые стрептококки, осадившие горло сестры Плюшкиндт, упорно отказывались поддаваться всем врачебным попыткам избавиться от них. Она вскоре поправилась, но поскольку в больнице Святого Суизина не приветствуют медсестер, заражающих пациентов устойчивыми к пенициллину стрептококками, то собрался консилиум. Главный отоларинголог посоветовал сестре Плюшкиндт удалить миндалины с аденоидами, прочистить носовые пазухи и выдрать все зубы; инфекционист же, известный не столь радикальными взглядами, предложил посидеть недельку дома. Такое лечение показалось всем предпочтительнее, и на следующий день сестра Плюшкиндт отправилась в Митчем с целой кипой журналов по домоводству.

— Объявим о нашей помолвке, когда я вернусь, — известила она меня. — Я еще до сих пор никому ничего не рассказывала… Кроме самых близких подруг, конечно. Заодно и о дате свадьбы всех оповестим, да? И смотри, пока меня нет, нигде допоздна не засиживайся.

Пару дней спустя, трепеща от возбуждения, я катил на «Доходяге Хильде» на встречу с сестрой Макферсон.