Американские меридианы (СИ)

Увидев своих друзей в роли предполагаемых преступников, лицо Даниэля вытянулось, словно ему сообщили о банкротстве его компании.

- Да, злую шутку сыграла с вами судьба, -  оправившись от изумления, произнёс он.

Анжелика шагнула вперёд и открыла было рот, но сопровождавший Даниэля полицейский подхватил:

- Жаль, мистер Демигод, что воришкам так полюбился ваш дом. Но вы можете быть спокойны – с этими тремя суд обойдётся не менее строго, чем с предыдущими. Впредь неповадно будет.

Курт после этих слов  вдруг упал на колени, простирая руки к Даниэлю, и раскаянно запричитал:

- Мистер Демигод, мы, честное слово, не знали, что это Ваш дом! Если бы знали, клянусь, даже и не подумали бы грабить! Кругом столько богатых домов, а нас дёрнуло залезть именно в этот! Мистер Демигод, мой отец сильно огорчится, если я попаду в тюрьму!

- Твой отец, Курт, огорчится ещё больше, если увидит тебя в роли паяца, - строго посмотрел на него Даниэль, - поднимись лучше и протяни руки этому человеку – он освободит их от наручников.

Полицейский недоумённо поглядел на него.

- Мистер Демигод, что происходит?

- Освободите их, Пауль. Эти грабители – мои компаньоны. Несколько часов назад все трое исчезли со свадебной вечеринки, не предупредив никого из нас; видимо, они вернулись домой, но сегодня я отпустил всю прислугу, и мои спутники не смогли попасть в дом иначе, как сломав замок. И вот тут-то сработала сигнализация.

Пауль молча, с видимым недовольством, освободил Анжелику, Джерри и Курта. Даниэль осторожно взял руки Анжелики в свои и нежно погладил её запястья. Когда он заговорил, в голосе его ясно слышалось раскаяние, как будто это он был виноват в случившемся:

- Анжелика, наручники – тяжёлые браслеты для твоих рук. Прости, что вынуждена была примерить их!

- Луна не упала на землю, - пожала плечами девушка, - ничего из ряда вон выходящего не произошло. Я всего лишь приобрела жизненный опыт в вопросах правопорядка.

Таис, подошедшая к концу разговора, не сдержалась:

- Я удивляюсь тебе, Ан! Случись со мной подобное недоразумение, мне бы потребовался целый день, чтобы прийти в себя. Я бы долго отходила от грубости этих полицейских, и всё думала бы, как можно было меня – честную законопослушную гражданку – обвинить в преступной деятельности! А ты с невозмутимым видом говоришь, что это – всего лишь часть жизненного опыта!

- Но это действительно так, - возразила Анжелика, - зачем мне возмущаться, если я уверена в своей невиновности?

Таис живо подхватила её под руку.

- Вот этим-то мы и отличаемся друг от друга! Я реагирую на всё эмоционально, потому что моя кровь нагрета солнцем тропиков, а ты – сдержанна, как и полагается дочери снегов.

Таис глубоко ошибалась. Анжелика не причисляла себя к сдержанным натурам – её кажущаяся холодность сейчас была напускной. Только что ей открылось нечто, что обескуражило её и заставило задуматься. Ей не терпелось задать Даниэлю вопрос, чтобы прояснить это нечто, но не хотелось, чтобы Таис стала свидетельницей их разговора. А до тех пор, пока разные мысли не перестанут преследовать её, она будет сдержанна с Даниэлем и даже, пожалуй, безразлична.

Уже ночью, после вечернего коктейля, когда Куртом и Джерри была рассказана их история «побега», все пожелали друг другу приятной ночи и разошлись по комнатам, Анжелика пришла к Кристиану. Она знала, что он не сразу ложится спать, потому что каждый день аккуратно ведёт летопись их путешествия.

- Входи, Ан, - он обрадовался возможности отвлечься от бумаги, которая отвлекала его от мыслей об Элизабет, которая, в свою очередь, даже на этом далёком расстоянии отвлекала его от тех радостей жизни, что с лихвой выпадали на долю его спутников, а его самого касались  только тогда, когда он записывал их в путеводный дневник.

- Мне необходимо поговорить с тобой, Кристиан. Если, конечно, ты не считаешь, что уже поздно.

- Поздно может быть, если мы не поговорим. Иногда невысказанные мысли могут стать причиной трагедии. Я же видел, что ты весь вечер была задумчива. И вряд ли для этого был радостный повод.

Анжелика удобно устроилась в кресле напротив стола. Но всё же, прежде чем начать, она ещё раз испытующе посмотрела на Кристиана – стоит ли ему доверять? Он понял её взгляд, но не сделал ничего, что бы скорее расположило девушку к разговору. Пусть она сама решает, быть ей откровенной или нет.

- Кристиан, ты знаешь Даниэля с детства. Ты можешь рассказать мне, что это за человек?

- Я не могу сказать о нём ничего плохого. Он мой друг и пациент. Будь он намного младше, я относился бы к нему, как к сыну, но, к счастью, мы партнёры… В те дни, когда я лечил его после аварии, в которой погиб Сэр Джеймс, я видел перед собой не подростка, а мальчика со зрелыми убеждениями и определившимся мировоззрением. Он стойко переносил смерть своего самого близкого друга. Это вызывало во мне уважение. Иногда мне казалось, что он вот-вот сломается от тяжести невыносимого горя, и в такие минуты мне хотелось обнять его и приласкать, но я ни разу не сделал этого. Взгляд его глаз мешал мне. Я смотрел в них и видел мужчину, а иногда даже старика – удивительно, как детская внешность маскировала опыт и мудрость! Так между нами сложились отношения двух равных. Но тебе, наверное, интересно было бы узнать о женщинах Даниэля? – Кристиан неожиданно перешёл с серьёзного тона на лукавый и с улыбкой взглянул на Анжелику.

- Нет, - справившись с мимолётным смущением, ответила она, - Кристиан, неужели ты думаешь, что после чтения той литературы, которую мне советовал ты, меня будет интересовать жизнь, годная разве что для жёлтой прессы? Я не люблю скользить по поверхности. Книги учат глубже заглядывать в человека. Тебе известно что-нибудь об ограблениях, выпавших на долю этого дома?

- Очень немногое. В прошлом году, когда я гостил здесь, Даниэль рассказал мне об одном молодчике, проникнувшем в дом. Разговор шёл о сигнализациях, тут и вспомнился этот инцидент.

- А чем он закончился? Что случилось с тем грабителем?

- Я не знаю, - признался Кристиан, - но, надо полагать, твои вопросы связаны с сегодняшним недоразумением?

- Да. Полицейский сказал, что мы будем наказаны не менее строго, чем предыдущие. Лишь потому, что Даниэль Демигод – большой человек.

- Это действительно так. Его компания является самым крупным судостроительным предприятием страны, и, сама понимаешь, какие деньги приносит Соединённым Штатам.

- Значит, даже в Америке существуют законы для бедных и богатых?

- Анжелика, - Кристиан набрался терпения, - ты выросла в стране, которой долгое время – целая человеческая жизнь - правили коммунисты. Мне сложно будет объяснить тебе за одну ночь особенности капиталистического строя. Но я хочу, чтобы ты усвоила главное: общечеловеческие ценности не принадлежат какому бы то ни было строю, они принадлежат нравственности. - Кристиан перевёл дух и перешёл с отеческого тона на дружеский. – Я не думаю, что Даниэль как-то влиял на решение суда. Он просто принял его, а уж судьи без него разобрались, как следует наказывать тех, кто нарушает покой самых лучших налогоплательщиков страны. В конце концов, почему бы тебе самой не спросить Даниэля, чем окончилась история с ограблением?

Анжелика с готовностью поднялась.

- Я так и сделаю. Прямо сейчас.

Она пожелала Кристиану спокойной ночи и вышла из его комнаты. Следующая как раз была Даниэля, но Анжелика повернулась и направилась в комнату Джерри.

                                                                         Глава 13. «Первая  ссора»

Манхэттен считает Бруклин просто придатком, и ему неважно, что этот район – сам по себе огромный город с населением  более чем три миллиона. Каждое утро потоки рабочих и служащих устремляются по Бруклинскому и Уильямсбергскому  мостам, тоннелям Бруклин-бэттери и подземке к «маленькому надменному центру мироздания» - Манхэттену, а вечером устало текут обратно. Нашим путешественникам выпало стать свидетелями первого оттока, потому что именно утром было решено начать знакомство со следующим районом Нью-Йорка, благо на этот раз погода благоприятствовала. Наблюдая его сквозь стекло лимузина, Эмилио заметил: