И снова о любви

«Важные дела. Впечатлительная…» Она хотела упрятать меня в студии, потому что «нежный цветок» может зачахнуть.

— Мы с ним встречаемся, — заявила я.

Моргнув, она подавила неудовольствие, промелькнувшее в глазах.

— Встречаетесь, — повторила она. — Тебе известно, что это значит, да?

Мне казалось, известно: я по-настоящему нравлюсь парню.

— Конечно, мама. Это значит, мы вместе.

Она рассмеялась, словно я — дурочка.

— Это значит, ему нужна постоянная партнерша для траха. Все кончится тем, что ты забеременеешь, как кое-кто другой, не будем показывать пальцем.

В то мгновение я задалась вопросом: как другие женщины беседуют со своими дочерьми? Тоже называют секс трахом и приказывают будущим зятьям думать головой, а не тем, что у них в штанах? Я даже пожалела, что она не ревностная католичка, как те набожные леди, которые занимаются самообманом, воображая, что их дочки берегут себя для брачной ночи. Уж они-то не станут заводить такие разговоры.

Зачем она все портит? Впервые парень проявил ко мне интерес — и ей тут же нужно встрять со своими предостережениями. Я не желала быть реалисткой и слушать о возможной беременности.

— У нас ничего не было. — Это все, что я смогла сказать.

Мать скривила рот в скептической усмешке.

— Пока не было. Двадцатилетний парень, который выглядит вот так, — она ткнула пальцем в направлении посудомоечной машины, будто там стоял Блейк, — вряд ли девственник.

У меня вырвался тот же звук, что у Саммер, когда она решила, что я встречаюсь с Дэлом: «бе-е» и «фу-у» и «брр» сразу.

— Перестань, мам, — сказала я, поражаясь, как свободно она бросается словами. Но спорить не стала — она была права.

— Ариадна, я тоже была молодой и знаю, что происходит. Так вот, если ты хочешь встречаться с Блейком — пожалуйста, я не против, только учись хорошо и не слишком увлекайся. Но ведь ты и глазом не успеешь моргнуть, как закончится школа. Парней вокруг — как рыбы в море. Не стоит зацикливаться на первом попавшемся.

Ее слова звучали так здраво, так цинично, что меня охватила тоска. Хотелось возразить, что мне нравится зацикливаться на Блейке, другие меня не волнуют, но какой в том прок? Она бы ответила, что я молодая и наивная, и она знает лучше. Не будь такой пессимисткой, мама, думала я. Не все и не всегда кончается плохо.

— К тому же, — продолжала мама, — на уроках по половому воспитанию вам рассказывали о СПИДе. Ни к чему повторять, как им заражаются. Потому пусть держит ширинку на замке, и все будет в порядке. В любом случае так ты добьешься от него большего уважения.

СПИД, уважение… Мать настоящая мастерица все усложнять.

Я кивнула. Она улыбнулась, протянула через стол руку и погладила меня по щеке, почти так же, как Блейк — с особой нежностью.

Глава 15

Конец апреля и первая половина мая были такими же невинными, как старые фильмы об Энди Харди, которые смотрел по телевизору папа: держащиеся за руки Микки Рунни и Джуди Гарленд на фоне типично американского городка с заборами из штакетника и цветущими вишнями. Мы с Блейком встречались по вечерам в пятницу и субботу, но в будние дни никогда: ему во что бы то ни стало нужно было удержаться в списке лучших студентов, а мне — в списке отличников. Мы шли в кино, затем ужинали, и время, в течение которого Блейк считал приличным целоваться, постепенно увеличивалось.

Ли теперь появлялась в Холлистере редко — наверное, собиралась переезжать в Калифорнию. Я встречалась с ней на уроках рисования и на семейных праздниках Эллисов, куда ходила с Блейком. Саммер же вечно летела на «БМВ» с Кейси заниматься делами, более приятными, чем учеба.

С середины мая по средам наполовину сократили уроки в школе, чтобы мы могли готовиться к экзаменам. Правда, единственным человеком, кто действительно этим занимался, судя по всему, была я.

В одну из таких сред Блейк припарковал машину у железных ворот Холлистера. Сначала я его даже не заметила. Я несла огромную стопку книг и болтала с Саммер. Внезапно она встала как вкопанная и вытаращила глаза.

— Ого! А это кто?!

Сощурившись от солнца, я заметила, что она смотрит на Блейка так, будто готова сорвать одежду и лечь под него. Или забраться сверху. Или дать ему сзади — она рассказывала, что пробовала с Кейси такую позу и она показалась ей необычайно возбуждающей.

— Это Блейк. — Я улыбнулась, едва не запрыгав от радости.

— Да брось, не может быть!

Я метнула на нее оскорбленный взгляд. «Да брось, не может быть!» Она произнесла это так быстро, словно фраза состояла не из пяти, а из одного слова.

— Ты о чем? — спросила я, хотя и так все понимала.

Она имела в виду, что Блейк — филе-миньон, а я — тушенка. То есть нечто несовместимое.

— Ни о чем, — сказала она, сжав мою руку, словно извиняясь. — Просто вырвалось. Он и вправду клевый. Все-таки ты везучая.

На солнце вокруг ее головы светился золотой ореол. Тени на глазах сверкали, губы переливались от блеска. Она выглядела сногсшибательно, и я занервничала. Не хватало еще, чтобы она крутилась около Блейка. Если захочет, она уведет его в два счета.

Блейк в джинсах и футболке с принтом «Янкиз» стоял, опершись о «корвет».

— Моя подруга Саммер Саймон, — представила я, стараясь не показывать, что сейчас я — самый уязвимый человек из ныне живущих. — Кстати, большая фанатка «Янкиз».

— Дона Маттингли, — уточнила она. — Обожаю его.

Они принялись обсуждать других «Янкиз» — Рикки Хендерсона и Майка Пальяруло и остальных. Я ничего не знала о бейсболе, поэтому не могла поддержать беседу.

— Приятно было познакомиться, — сказал Блейк, когда за Саммер прибыла машина.

Саммер улыбнулась:

— Мне тоже. Можно будет как-нибудь собраться вчетвером.

«Даже не мечтай», — мысленно ответила я, сев в «корвет».

— Как тебе Саммер? — спросила я, стараясь не выдать голосом ревность, беспокойство и остальные унизительные чувства, за которые себя ненавидела.

Он остановился на красный свет.

— Приятная девушка.

Я молча кивнула.

Он нажал на газ. В окне промелькнули гигантские колонны и широкие ступени музея «Метрополитен».

— По-твоему, она красивая? — спросила я ровным голосом, словно ответ меня особо не интересовал.

— Да… Очень красивая.

Я уставилась в лобовое стекло.

— Знаю. Так все думают.

Меня не покидали мысли о том, что вскоре Тина начнет доставлять обеды на деловые встречи «Эллис и Хаммел», тогда Блейк узнает Саммер ближе и забудет обо мне.

Блейк дотронулся рукой до моего лица и повернул к себе.

— Ты намного красивее, — сказал он. — Чем она, я имею в виду.

«Врешь ты все», — едва не вырвалось у меня.

Мне и в голову не приходило, что найдется человек, который скажет, что я красивее Саммер Саймон. Поэтому я прикусила язык и просто наслаждалась его словами.

— Куда мы? — спросила я несколько минут спустя, заметив, что мы покидаем Манхэттен.

— Ты так и не показала мне свои рисунки.

Итак, мы отправились ко мне домой. Мама была в школе, отец — в полицейском участке, а может, собирал свидетельские показания (или чем там они занимаются, чтобы задержать убийц?). Я открыла несколько окон на первом этаже, потому что кондиционеры он так и не установил. Однако Блейк, казалось, не обратил особого внимания на духоту и отсутствие в нашем доме лифта. По всей видимости, ему все нравилось. Поэтому я с удовольствием показала ему гостиную, столовую и кухню, где он увидел полароидный снимок Эвелин. Мама в тот день сделала несколько фотографий — Киран на велосипеде, Шейн в кроватке — и прикрепила их к холодильнику магнитами с не блещущими оригинальностью надписями: «Будь благословен этот дом!» и «Ставьте перед собой высокие цели».

— Это мои племянники, — пояснила я.

— Симпатяги, — отозвался Блейк и опять заметил, что хорошо заводить детей, пока ты молод.

— Эвелин едва исполнилось восемнадцать, когда родился Киран. — Я уже достаточно долго знала Блейка, чтобы хранить тайны моей сестры. — Это слишком рано.