Пуля для любимого

— Не тороплюсь.

— Побудьте со мной. Хотя бы полчаса. Кто знает, может быть, мне все-таки удастся завести этот гроб на колесах. И тогда я подвезу вас до дома. Пожалуйста.

— Мне бы не хотелось ехать домой в гробу... На мой взгляд, у вас вполне приличная машина. Кажется, десятая модель «Жигулей»?..

— Мне иногда тоже так кажется. И в паспорте вроде бы то же самое написано. Только почему-то ломается она чаще, чем «Запорожец». Странная, загадочная, капризная машина. Как женщина. Не хотите осмотреть салон?

Настя улыбнулась.

«Растаяла», — подумал он, галантно приоткрывая дверцу.

— Курите? Угощайтесь! — Он протянул ей пачку сигарет, и она с удовольствием затянулась. Почувствовала, как дым наполняет легкие, как постепенно отступает тоска...

— К сожалению, это все, что я могу вам предложить на данный момент. Кстати, вы не имеете ничего против имени Олег?

— Ничего не имею.

— Тогда можете называть меня Олегом.

Настя улыбнулась. «Кажется, это имя меня преследует. Пытались познакомить с одним, а я другого нашла — с таким же именем!»

— Я вас рассмешил?

— Немного.

— Это уже кое-что. Еще немного — и вы, пожалуй, решитесь назвать мне свое имя.

— Настя.

— Настя? — чему-то удивившись, переспросил он.

— Да, Настя. Что-то не так?

— Да нет... все в порядке. Замечательное имя. Вы не поверите, но я всю жизнь мечтал познакомиться с девушкой по имени Настя.

— И что же, ни одной Насти не попадалось? — с сомнением в голосе спросила она.

— Такой, как вы, — нет.

— А какая я?

— Какая-то... необыкновенная. В варежках.

— Господи, дались, вам мои варежки! — улыбнулась она.

— Я что, такой старый?

— Старый? Да нет, почему старый? Вы о чем?

— Я — о «вы». Так обычно обращаются к пожилым людям...

— Не только пожилым. Еще и к незнакомым.

— К незнакомым? Но кажется, я уже в курсе, что вас зовут Настя, а вы знаете, что меня зовут Олег. И все-таки вы считаете, что мы незнакомы?

Настя от души рассмеялась:

— Послушайте, вы, случайно, не учились на филфаке?

— Ну вот, вечно я забываю про эту надпись на лбу, давно уже пора ее стереть. Учился.

— Заметно. Не по надписи на лбу, а по манере разговаривать. Словеса плетете.

— Все-таки — «плетете»? — переспросил он, делая ударение на последнем слоге.

— Ладно, сдаюсь, давай на ты. Послушай, Олег, — затушив в пепельнице окурок, Настя решительно схватилась за ручку двери, — пойдем, попробуем толкнуть машину.

— Стоит ли? — с сомнением в голосе спросил он.

— Стоит, — уверенно ответила она, — это я только с виду такая слабая. А на самом деле — мастер спорта.

— По шахматам? — не унимался он.

— По стрельбе.

— Ого! По стрельбе? Шутишь!

— Не шучу. Честное слово.

— С тобой связываться опасно. У тебя, наверное, пистолет есть?

— Нет у меня пистолета. — Она вдруг нахмурилась. — И вообще, прекрати говорить ерунду. Пойдем толкать машину.

Снег уже перестал падать с неба, вокруг воцарились тишина и покой, не нарушаемые ни единым звуком. Они немного постояли, оглядываясь по сторонам, тайком бросая взгляды друг на друга и тут же с видимым равнодушием отводя глаза.

— Послушай, Настя, дело в том, что... Вдвоем толкать машину не имеет смысла. Я должен сидеть за рулем, иначе ничего не получится — нам придется толкать ее бесконечно.

— Ты должен сидеть за рулем, а я должна толкать твою машину?! — Настины глаза сверкали — казалось, гневом, но на самом деле это был всего лишь смех.

Олег же принял ее возмущение за чистую монету.

— Да нет, ничего ты мне не должна, не надо опять обижаться. Пойдем в салоп.

— Подожди. А нельзя наоборот?

— Что — наоборот? — не понял он.

— Я сижу за рулем, а ты толкаешь свою машину.

— А ты умеешь? — обрадовался он.

— Представь себе, умею. Немного. А ты впервые видишь женщину, которая умеет заводить машину?

— Такую красивую — впервые. Я имею в виду женщину, а не машину.

Настя не отреагировала на комплимент — вернее, сделала вид, что не отреагировала.

— Тогда — вперед.

Через десять минут они ехали по заснеженной дороге и смеялись, вспоминая, как тарахтел мотор «десятки». Олег, сидя за рулем, рассуждал:

— Ну чем не «Запорожец»?

* * *

Настя вздрогнула, услышав телефонный звонок. Несколько секунд не могла прийти в себя, находясь будто бы на грани между прошлым и настоящим. Так бывает, когда из полной темноты вдруг попадаешь на свет и он начинает больно резать глаза. Потом глаза привыкают к свету и очертания предметов наконец становятся четкими.

— Настя! — услышала она в трубке возбужденный голос Наташи.

— Я слушаю...

— Настя, пожалуйста, приходи! Нам без тебя ужасно скучно!

По голосу Наташи было понятно, что она уже слегка навеселе. Настя улыбнулась, услышав ее последнюю фразу — вот уж кого приглашать для веселья, только не ее! Душой компании она никогда не была, разговаривала мало, предпочитая слушать. Смеялась от души над чужими шутками, но сама шутила редко. Настя была прирожденным мастером задушевных разговоров, отличной, просто незаменимой, «жилеткой», но вот по части веселья...

Она осмотрелась кругом, увидела себя со стороны — одинокая женщина посреди комнаты с игрушками и фотографиями. Тихо и размеренно тикают часы на стене, равнодушно отсчитывая секунды ее пустой, ничем не заполненной жизни. Что ее здесь держит? Зачем ей снова быть одной, мучить себя, упиваясь горькими воспоминаниями?

— Настя! Алло! Ты слышишь?

— Слышу, Наташка. Сейчас приду, ждите. Только перышки почищу, минут через двадцать буду.

— Наська! Ты — прелесть!