Невеста трех женихов

Ностальгия теперь одолевала ее по-другому. Она перешла в иной пласт, культурно-литературный, если уж браться обозначать. Она все думала: вот это расскажу сыну, вот об этом ему надо знать, вот это дам прочитать.

Работая вместе с Любой над книгой о маэстро, она, бывало, оставалась ночевать в Грианте. Бабушка выделила им с Марио прекрасные комнаты с огромным балконом-террасой в своем доме. Света подолгу любовалась оттуда озером, каждый раз прекрасным по-своему, по-новому, заснеженными горами, бесконечным небом…

Однажды она проснулась там с готовыми стихами, рожденными любовью к жизни и мучительной тягой к Родине:

Теперь она могла спокойно летать в Москву. Врач сказал, что месяцев до шести это вполне безопасно, при условии хорошего самочувствия, разумеется. А оно и было еще каким хорошим. Просто замечательным. Марио не возражал. Напротив, при малейших признаках Светиной тоски предлагал: «Может, в Москву?» Он иногда летал с ней, если подворачивались дела.

Света наладила связи с московским издательством, стала посредником в выпуске на итальянском языке книг ее соотечественников. Теперь она чувствовала себя счастливой. Без всяких вопросов, сомнений, натяжек.

Рожать ей полагалось в Швейцарии, в знаменитой клинике. В той самой, где когда-то на свет появился Марио. Одно это уже внушало доверие. Что ж! Ей в этом плане похвастаться было нечем. Она увидела белый свет в роддоме имени Грауэрмана, знаменитом арбатском роддоме, непонятно по каким причинам закрытом во время тотальных, разрушающих душу города московских перемен.

За месяц до родов дела настоятельно позвали в Москву. Самолет теперь исключался категорически. Тогда Света придумала отличный выход: поедет поездом. Из Венеции в Москву ходит прямой поезд. Она чудесно отдохнула в пути, читала, смотрела в окошко, спала. В ее купе первого класса были и душ, и туалет. Ехала бы и ехала – одно удовольствие.

В Москве же, помимо переговоров с издательством и встречами с авторами, Свету охватило неодолимое желание навести порядок в квартире, столько времени пустовавшей и толком не убираемой во время коротких наездов. Объясняла она себе страстную тягу к тотальной уборке тем, что потом, когда малыш появится на свет, времени на это не будет. А вот захочется показать ребенку Москву, все окажется в полном порядке, только пыль вытереть – и живи, наслаждайся. Вот она и взялась за дело, истово, не покладая рук, как трудилась всегда, если уж за что-то бралась. Только окна сама мыть не решилась, вызвала помощницу.

Странное это состояние – фанатичное стремление вить и благоустраивать гнездо перед родами – знакомо многим, кто ожидал ребенка. Светка не догадывалась, что это – один из признаков надвигающихся родов. За неделю неустанных трудов квартира преобразилась, ожила, словно поверив, что в ней снова затеплится жизнь. Дома, если долго пустуют, начинают грустить, тосковать, ветшать, пахнуть по-старчески.

На следующий день предстояло уезжать. Света прошлась по комнатам, разговаривая с родными стенами вслух. Она объясняла, что скоро вернется и не одна, с новым человечком, для которого этот дом тоже обязательно станет родным. Собралась укладываться спать, и тут началось. Собственно, прихватывало ее весь последний трудовой день, но она старалась не обращать внимание – дотерпит, доедет, там разберется.

Через пару часов учащающихся схваток стало ясно: дотерпеть не получится. Ребенок собрался рождаться в Москве, как когда-то его мама. Значит, так его судьба сложилась: стать русским не только по происхождению матери, но и по месту рождения.

Никакой тебе знаменитой элитной дорогущей клиники в Швейцарии. Обычный московский роддом, куда Света попала, привезенная «Скорой помощью». Недаром мудрая природа заставляет будущих матерей перед самым ответственным моментом упрямо обустраиваться, двигаться, увлеченно, самозабвенно что-то менять и прихорашивать жилище. Это отвлекает от пустых страхов, не дает залеживаться. Организм таким образом включен в активное состояние.

Света не успела даже испугаться, растеряться, она, благодаря своим усилиям по усовершенствованию домашнего быта, осталась собранной, энергичной. Роды прошли быстро и удачно. Всего через три часа после поступления в родильное отделение она уже вглядывалась в лицо своего сына, еще не понимая, какое счастье поселилось в ее сердце навсегда.

Мать и дитя – вот любовь неизменная.

Стоял короткий сумрачный осенний денек, но солнце переполняло Свету изнутри, освещая бедную больничную палату светом любви и надежды.

Ребенка оставили рядом с ней. Он, натрудившись, появляясь в жизнь, спал, туго запеленутый, по русской традиции. Мордаха его казалась круглой, как колобок. Ни глазки, ни волосики, ни ручки-ножки Света еще не разглядела. Но, увидев даже таким, никогда бы уже не забыла родное личико, не перепутала бы с другим. Чем-то он напоминал ей братца Егорку, когда того принесли из роддома, и она обомлела от его красоты, кукольности и при этом – полной настоящести. Егорка влюбил в себя сестру с первого взгляда. Только тогда она все бегала в восторге по дому и вопила: «Не может быть! У меня братик! Не может быть!» А сейчас, глядя на своего спящего младенца, очень хорошо понимала, что он есть, что так не только может, но и должно идти теперь существование. Что это и есть – жизнь. И она началась только сейчас.

Наконец, Света сообразила позвонить родным. Марио осчастливить новостью не удалось: он находился в Китае, собираясь прилететь в Милан через пару дней, как раз чтобы встретить в Венеции поезд с беременной женой. Телефонный номер его отеля она, собираясь рожать, из дома не прихватила. Зато дозвонилась собственным родителям. Она слышала радостные восклицания всего семейства. Ей было велено подробно описать, как выглядит, на кого похож, сколько весит и как себя ведет новенький член семьи. Мама с бабушкой собрались немедленно вылетать. Процесс пошел!

Аська тоже откликнулась немедленно. Они с мужем как раз заканчивали отдых в Таиланде. Вылетали домой через день.

– Боже мой! Боже мой! Ты в обычном роддоме! – вопила Ася. – Кто же тебе передачи будет носить? Там же есть ничего нельзя, это гадость. Это все ребенку в молоко пойдет!

Светка смеялась и уверяла, что мама с бабушкой прилетят завтра к вечеру. В худшем случае – послезавтра. Ничего. Дотерпит. Главное – свершилось. Ожидание позади. Сын – вот он! Спит под боком.

– Стафилококк! – вопила Аська. – Осторожно! Они там заносят стафилококк!

– Прорвемся, хорош пугать-то, – сохраняла спокойствие молодая мать.

Но Аська не сдалась. Прислала с утра Леночку. С цветами, фруктами, творогом, сметаной с рынка и кучей других вкусных и полезных вещей. Мало того, практичная и разумная Ася велела сестре вручить огромные букеты-конфеты всем, кто принимал роды.

Нет, Светка не была одинока! Не только мама и бабушка прилетели в Москву. Люба тоже бросила все дела и оказалась рядом.

Но – ирония судьбы – один из главных виновников торжества, а именно: счастливый муж и новоиспеченный отец, оказался лишенным возможности вылететь к первенцу незамедлительно. По самому прозаическому резону. У Марио закончилась российская виза. Казалось бы – продлить, чего же проще. Тем более причина – уважительнее не бывает. Но когда имеешь дело с загадочной душой чиновника, ничего предсказать нельзя. Вернувшийся из Китая, Марио проторчал в миланском консульстве России полдня, объясняя ситуацию, умоляя ускорить процесс выдачи визы в связи с рождением сына.