Расплата за любовь

— Нет, спасибо.

— Как же так? А я надеялся выпить на брудершафт. Мне трудно общаться на «вы». Наверно, это американцы меня испортили, у них все проще. Ну, ничего, у нас впереди ужин, буду надеяться на вечер…

«Брудершафт ему нужен, — с неприязнью подумала Алина. — Не успели познакомиться, лезет целоваться. Уже надеется на ужин. У него все рассчитано. Ресторан, сауна, потом чашечка кофе в моей новой квартире, тост за новоселье, а вино он незаметно для меня прихватит из ресторана… Как объяснить ему, что я не вписываюсь в такие сценарии?»

— Не стоит ждать вечера, — сказала она. — Если так удобнее, будем на «ты».

— Ты экономишь мое время.

— Артем, я хочу быстро закончить работу и вернуться домой. Я приехала работать, понимаешь? Если сауна нужна для дела — пожалуйста. Но развлечения мне, пожалуйста, не предлагай. Не хочу тебя обидеть, пойми меня правильно.

— Понял, понял, сдаюсь, — он со смехом поднял руки. — Никаких развлечений. Алиночка, мы с тобой очень похожи. Если бы ты только знала, как давно я не развлекался. Одна работа на уме, честное слово. Бизнес нон-стоп. Двадцать пять часов в сутки…

Официантка подкатила сервировочный столик, и Голопанов умолк. Ел он молча, только иногда сопел от удовольствия. После компота он поглядел сначала на часы, потом в окно, и нахмурился.

— Какие-то проблемы? — спросила Алина.

— Нет-нет. Может быть, закажем десерт?

— Спасибо, нет.

Голопанов поднес к уху мобильник и спросил:

— Ты где? Понятно. Через пять минут я выхожу.

Он скомкал салфетку.

— Беда с этими шоферами. Никак не могут понять, что если я сказал «через час», значит, ровно через шестьдесят минут машина должна подъехать к дверям.

— А почему он не мог подождать нас здесь, у ресторана? — спросила Алина.

— Потому что мою машину все знают. И всем будет ясно, что я сейчас сижу здесь. А я не люблю светиться.

— Безопасность прежде всего?

— Ты, Алиночка, думаешь, что у меня мания преследования. Да, это мания. Но иначе не получается. Слишком многим мы наступили на хвост. И я прошу тебя очень серьезно отнестись к таким вопросам, — Голопанов многозначительно поднял палец. — Конкуренция.

— Это даже интересно. У нас есть соперники?

— Как всегда. Именно поэтому я хочу избавиться от всех старых работников. Наберем новых, своих, чистых. Не имеющих никаких порочных связей.

— Знаешь, Артем, давай не будем разбрасываться людьми, — сказала Алина. — Во-первых, так очень легко нажить себе врагов. Во-вторых, где гарантия, что новый персонал будет лучше старого? Надо присмотреться, не рубить сплеча. Дай мне неделю, потом видно будет. Я хочу каждого проверить, понимаешь?

— Ну, одну штатную единицу ты можешь проверить уже сегодня, — согласился Голопанов. — Я вызову в сауну массажистку из бассейна. Если она тебе понравится, оставим.

— А нельзя как-нибудь обойтись без сауны сегодня?

Он пожал плечами:

— Я хотел тебя порадовать. Но если не хочешь — нет проблем. Сауна никуда не денется.

— Я тоже.

— И как ты проведешь свой первый вечер в Петербурге? Одна, в пустой квартире?

— Именно так.

— Кстати, почему не взяла с собой сына?

— Он в деревне, на свежем воздухе и витаминах.

— Эх, бросить бы все, — Голопанов мечтательно прищурился, — завалиться бы в деревню на недельку, с удочкой, и телефон выключить… Мечты, мечты…

Он встал первым, и, не дожидаясь счета, оставил деньги на столе, под чашкой.

«Тойота» уже стояла у ресторана. Водитель виновато развел руками:

— Застрял на заправке, Артем Кириллович!

— Ничего страшного, Толенька, ничего страшного. Сам-то перекусил?

— Потом.

— Давай сейчас к администрации, там в буфете пообедаешь. Мы надолго застрянем, поставишь машину в губернаторский угол и отдыхай в буфете.

Алина остановилась перед распахнутой дверью «Тойоты»:

— Я не знала, что мы прямо сейчас поедем. Мне надо переодеться.

— Умоляю, не делай этого, — Голопанов сложил ладони перед грудью. — Ты идеально выглядишь. Нам сегодня все подпишут бесплатно.

«Как бы не пришлось доплачивать потом», — подумала Алина, но ничего не ответила.

2. Список живых

Из окна квартиры Яна Стрельника был виден уголок пруда и зеленый берег, где томились под солнцем розовые тушки. Когда надоедало следить за ними в подзорную трубу, можно было перейти к другому окну, выходящему на футбольную площадку, и поболеть за отчаянных пацанов. Осенью за окнами что-то желтело и багровело, но полюбоваться осенним садом Ян не успевал, потому что возвращался домой затемно. Если возвращался. А зимой из окон не было видно ничего, потому что стекла покрывались ажурной коркой морозных узоров. Да и на что смотреть в саду зимой?

Был он высоким и худым. В паспорте значилось, что он латыш, но из-за черных глаз и длинного носа его часто принимали за еврея, особенно когда он был выбрит и надевал пиджак. Стоило ему пару дней не побриться и надеть кожаную куртку, как к нему начинали обращаться на родном языке приезжие дети гор. Такое сходство его не огорчало. Он и сам иногда, наблюдая свое отражение в зеркале, принимал себя за молодого античного бога, то есть за грека.

Спал Ян обычно на диване без ножек и спинки. Готовил на кухне, если приходили гости. Ел где придется. Пил что попало. Влюблялся пылко и часто.

Мысли, возникающие по поводу того, как он любил, пил, ел и спал, были аккуратно записаны на обоях возле дивана. Гостям разрешалось читать эти записи и дополнять их. Некоторые тексты со Стены Мудрости иногда исполнялись под аккомпанемент гитары, которая висела тут же, рядом. Кроме собственного творчества, Ян Стрельник мог предложить гостям одну из трех имевшихся в доме книг: «Занимательная психиатрия», «Лоция о. Куба» и толстый женский роман без обложки и первых семнадцати страниц. Гости обычно вежливо отказывались и становились к стенке, чтобы оставить свой след на обоях. Там же красовалась коллекция телефонных номеров, написанных разными оттенками губной помады. Некоторые номера были написаны поверх соседних, потому что места на обоях было мало, а номеров много. Помада впитывалась в обои и расплывалась со временем, но это было неважно, потому что он все равно никогда не звонил по этим номерам. В свои тридцать два он считал, что уже поздно быть за кого-то в ответе, поэтому старался никого не приручать.

Стрельник работал тренером по плаванию в бассейне. Летом бассейн закрывался на профилактику, и тогда Ян устраивался спасателем на пляже. Разглядывание девочек в мощный бинокль и периодический обход пляжа частенько заканчивались появлением нового номера в коллекции.

В это лето новые хозяева бассейна решили обойтись без профилактики, ограничившись текущим ремонтом. Вместо того чтобы загорать на спасательной вышке, Яну приходилось каждое утро являться в бассейн. И вместо того, чтобы спасать опрометчивых купальщиц, ему приходилось наблюдать за вялотекущим ремонтом и отвечать на телефонные звонки. «Нет, бассейн не закрылся. Нет, не работает. Позвоните через недельку».

Но однажды звонивший представился кем-то из отдела по расследованию убийств. Начало фразы Ян не услышал, потому что в этот момент строители уронили и вдребезги разбили зеркало. А может, и расслышал, но словосочетание «расследование убийств» заслонило в его сознании все, что прозвучало до этого.

— Да-да, я вас слушаю, — торопливо сказал он в трубку, отмахиваясь от строителей, извиняющихся матом.

— Простите, это что за организация?

— Это бассейн «Лагуна», — ответил Ян. — А что случилось?

— Бассейн? Бассейн… Ясненько. Да нет, ничего не случилось. Может быть, это к вам и не относится… А у вас случайно, никто не пропал?

— Где, в бассейне? Вы что? Он сейчас без воды.

— А из персонала?

— Нет, все на месте, вроде бы, — растерялся Ян. — Но вообще-то наш номер в городе многие знают.

— Так, ясненько… В общем, запишите мой телефон. Позовите следователя Магницкого. Если обнаружите, что кто-то пропал, дайте знать.