Мед и горечь

– О, не надо! – сказала она в ужасе. Он отдернул руку.

– Вы меня неправильно поняли. – Он застегнул лямку и даже застонал от отвращения. – Я просто хотел быть наверняка уверенным, что вы женщина. Но вы не просто женщина, а мина с бюстом.

– Очень смешно.

Он наклонился и вытер грязь с ее лица.

– Я, видимо, старею. Черт, да вы очень женственны. – Он пристально посмотрел на ее черные, до плеч волосы. Потом, бормоча обвинения в свой адрес, задыхаясь, перевернул ее на живот и быстро освободил руки.

Бетти облегченно вздохнула. Она повернулась, опираясь на одну руку, приподнялась, а другой влепила ему пощечину.

Он даже не вздрогнул.

– Ладно. Я это заслужил.

Бетти отошла от него на несколько футов.

– Кто дал вам право хватать кого-то, кто занимается своим личным делом? – зло потребовала она ответа.

У него были светло-зеленые глаза. Они в упор смотрели на нее.

– Ни у кого нет причин сидеть в этой пещере. Я думал, что вы мальчишка, прячущий наркотики. Почему вы не вышли, когда я позвал?

– Не могу представить, куда делись мои манеры. Я всегда отзываюсь, когда меня зовут незнакомые мужчины в военном камуфляже с большим ружьем на плече. Почему вы в меня стреляли?

– Я в вас не стрелял. Я целился в оленя.

– Олень в десять футов высотой.

– Какой-то странный кот с хвостом-обрубком пробежал почти по мне, и меня подвела реакция. Я случайно выстрелил и пошел выслеживать этого кота.

– Это мое любимое животное!

Он дважды вздохнул, потом начал оправдываться.

– Успокойтесь. Я не планировал делать из него коврик. Я просто хотел его получше рассмотреть.

Подняв грязную руку, он указал на нее, стараясь придать словам больше веса.

– Я бы никогда не стрелял там, где это представляет опасность. Я думал, что на этой земле никого нет.

– Как это никого нет? Это моя земля. И везде поставлены знаки, запрещающие охоту.

– Я пришел с юга. Там нет знаков.

– Но… но там нет дороги на десять миль, по крайней мере, Вот почему я не думала, что кто-то нарушит мой запрет с той стороны.

Он пожал плечами. Ружье качнулось на тугих мускулах его спины.

– Я люблю ходить пешком, – сказал он просто.

Он откашлялся.

– Вы можете выдвигать против меня любые обвинения. Я должен извиниться и делаю это искренне. Вы примете мое раскаяние?

Его честность подкупила ее. А то, как его взгляд скользил по ее лицу и телу, просто сбило с толку. Бетти провела рукой в перчатке по лицу, думая, что выглядит ужасно.

– Предполагается, я должна улыбнуться и сказать: а, чепуха, Рэмбо, ты ничего не сделал.

– Вам надо признать, были смягчающие мою вину обстоятельства. – Его глаза светились восхищением, пока он продолжал изучать ее. – Вы были чертовски ловкой в этой пещере. Очень находчивой.

Бетти обнаружила, что украсила свою щеку пометом летучих мышей. Она вытерла руку о комбинезон. У него прекрасные зеленые глаза, она просто не могла не думать об этом. А его волосы – наконец, она их увидела – были каштановыми с легким оттенком миндаля. И никакой камуфляж в мире не мог скрыть совершенное мужественное тело.

– Кто вы? – спросила она.

– Где вы живете? – продолжил он.

– Кто вы? – повторила она.

– Вы так и не приняли мои искренние извинения.

– Я не принимаю извинения от безымянных незнакомцев.

– Макс Темплтон. Я предлагаю пожать друг другу руки, но сомневаюсь, что вы согласитесь на это.

– Вы правы. Вы здешний?

– Последнее время, да.

Хорошо. Тогда местная тюрьма будет для вас почти родным домом.

– Вы делаете процесс извинения для меня все труднее.

– Вы вторглись в мое владение и напали на меня.

– Не забудьте про ответственность за судебно-наказуемый проступок – использование огнестрельного оружия.

– Вы не принимаете это всерьез?

– Вы выпустили несколько зарядов фейерверка мне между ног. Я так расстроен, что не могу рассуждать здраво.

– Вы совсем не похожи на расстроенного.

– Вы, кстати, тоже. Давайте пойдем выпьем пива и познакомимся. Я плачу. Если будет пена, это облегчит мою вину.

Она тяжело опустилась на землю. Новый темный страх закрался в ее душу. Страх, что между ними зарождается какое-то чувство.

Воображение и безрассудство в поведении создают опасное сочетание. Она знала это из прошлого опыта.

– Вам бы лучше прогуляться назад, – сказала она ему. – Назад, туда, откуда пришли. И больше не гуляйте по моей земле.

– Что вы делаете в пещере?

– Выращиваю грибы, – она с упреком взглянула на него. – Обычные съедобные грибы.

– У вас кусочки от грибов на рубашке. Она опустила глаза на свою серую рубашку и вздрогнула.

Она раздавила так много грибов, столько работы впустую.

– Прекрасно.

– Я заплачу за нанесенный ущерб. Эта пещера зовется «Убежище Квинта». Давно, в начале далекого девятнадцатого века, житель этих мест по имени Вильям Квинт добывал здесь золото. А потом он делал контрабандный спирт.

– Я знаю. Я его внучка. И теперь владелица этой пещеры.

– Вы имеете в виду… – он взглянул на север. – Вы купили эту вот землю и дом Квинта?

– Верно.

– Здесь в округе не было никого с фамилией Квинт уже в течение пятидесяти лет. Дом принадлежал семье Гибсонов, как я слышал в последний раз. И ни один из них здесь тоже не жил.

– Да, он был пуст несколько лет. Я купила это место у Гибсонов.

– Должно быть, дом в ужасном состоянии.

– Не в худшем, чем мои нервы в данный момент.

– Вы выглядите спокойной. Я поражен и приношу извинения. Правда. Я бы проводил вас домой и узнал, почему вы так любите грибы. – Он обезоруживающе взглянул на нее и улыбнулся. – Я живу к северу, сразу за горой. Мы практически соседи.

– Я могу дойти сама. Мне только одолеть гребень горы. И если я вас вновь увижу на своей земле, я позову шерифа.

– Ваш фонарик все еще горит внутри пещеры. Подождите.

Он снял с плеча ружье, положил его на траву у ее ног, как воин, отдающий свой меч, и скользнул в пещеру.

– Сейчас вернусь.

Бетти рассеянно стащила перчатки, вытерла шапочкой лицо. Так он считает, что она держится очень спокойно? У нее дрожали руки, а мозг был сплошным знаком вопроса.

«Макс Темплтон. Макс». Она произнесла шепотом его имя. Он был здешним. Она снова его увидит. От этой мысли Бетти возбужденно задрожала, хотя и чувствовала от этого страх.

Ее внимание привлекло гортанное жалобное «мяу». Бетти взглянула на высокий ствол засохшего дерева. Там сидел Фокс По, настороженно на них поглядывая.

– Иди сюда, малыш. Все в порядке.

Прирученный кот соскочил с дерева и побежал к ней, пользуясь обрубком так же умело, как и остальными лапами.

Он подполз к ее коленям и свернулся клубком, обвив своим телом ноги Бетти. Вдруг его уши поднялись: он услышал голос Макса Темплтона.

– Все в порядке, Фокс, – заверила его Бетти, поворачивая голову. – Я надеюсь, во всяком случае.

Макс Темплтон наполовину вылез из пещеры, потом заметил Фокса и приостановился. Его глаза испытующе рассматривали животное.

– Осторожный кот, – сказал он хрипловато. – Наполовину рыжая рысь, наполовину бесхвостая кошка. Результат очень странного романа.

Внимание Бетти вновь обратилось к новому знакомому. Он, должно быть, футов шесть ростом, а значит, выше ее почти на целую голову. Краска на его лице уже начала стираться. Стал заметен твердый подбородок и чувствительные губы. У него был прямой, тонкий нос и очень большие глаза. Это было на редкость утонченное лицо, оттеняемое жесткостью мощного красивого тела. Довольно редкое и опасное сочетание.

Бетти вернула Фокса По на землю и поднялась. Макс Темплтон тоже встал, и она обнаружила, что была права: он оказался на шесть дюймов выше ее.

– Мисс Квинт, – сказал он вежливо, – ваша пещера в безопасности, ваш странный кот спасен, с вами все в порядке. Может быть, теперь вы примете мои извинения? Он умел так официально выражаться! У него была смешная поза: прямая спина, подбородок вверх. В речи чувствовался легкий акцент южанина, проведшего много лет вдали от дома. Голос не был таким мелодичным, как у нее, с интонациями побережья Атлантики, но не был также грубым и гнусавым, каким говорили здесь коренные жители.