Да или нет?

— Знаю. Но все, что ты сейчас сказала, нельзя считать ответом на мой вопрос.

Джилл глубоко вздохнула.

— Я профессионал, Дана. Я сумею не позволить моим личным чувствам помешать мне выполнить мою работу.

— Слава Богу! — Дана прижала руку к сердцу. — Ты меня напутала, Джилл. Я хочу, чтобы наша передача имела успех. Я на это очень рассчитываю.

— Не больше, чем я, — рассмеялась Джилл. Ее возмущение немного улеглось, к ней вернулась ее обычная уверенность в себе. — По правде говоря, мне даже начинает нравится мысль о том, что мы с Джеком столкнемся лбами.

— Надеешься, что шишка будет у него? — сухо осведомилась Дана.

— Ну, ты же не думаешь, что я стану отвечать на такой вопрос? — хитро улыбнулась Джилл.

Дана скорчила гримасу.

— Нет, наверное. Я не говорила тебе, что мы подумываем, не изменить ли название передачи? Знаешь, обыграть ваши имена. Воспользоваться тем детским стишком про Джека и Джилл… На таком совпадении просто грех не сыграть.

Джилл застонала, и ее подруга рассмеялась.

— Шучу, шучу! Но, согласись, это было бы славно. Запомнилось бы. Зрители такое любят.

Джилл улыбнулась.

— Еще бы. Зрители много чего любят. Например, есть слишком много сладостей и вешать на стены безвкусные картины.

Дана снова рассмеялась.

— Обижайся, если хочешь, но у меня предчувствие, что вас будут смотреть не столько ради обзоров, сколько из-за столкновения личностей.

— Если тебе нужны конфликты…

Джилл многозначительно замолчала. Дана наморщила носик и направилась к двери.

— Наверное, мне следует взять свои слова обратно. Пошли, пригласим твоего неандертальца на чашку кофе. День будет длинный.

Джек смотрел, как Джилл быстро идет через автостоянку телекомпании. Солнце ярко позолотило ее темно-русые волосы, залило ее светом. Она не оборачивалась, не останавливалась. И она не попрощалась. Типично дня Джилл Лэнсинг.

Его раздирали противоречивые чувства. Джек прищурился, стараясь с ними справиться.

Джилл едва замечала его присутствие во время разговора с Даной, не обращалась к нему напрямую, не встречалась с ним взглядом.

А он не мог оторвать от нее глаз. Внешне она мало изменилась за эти пять лет, что он ее не видел. Стрижка стала чуть короче. Она пользовалась новыми духами. Перешла на помаду другого оттенка.

Он по-прежнему не мог спокойно на нее смотреть. У него бурлила кровь. Все чувства его обострялись — такого не бывало ни с одной другой женщиной. Джек направился к своей машине. В южной Калифорнии, которая славится обилием красивых женщин, Джилл всегда привлекала к себе внимание, хоть ее нельзя было бы назвать красавицей в традиционном смысле этого слова. И ничего экзотического в ней тоже не было. Она обладала естественной, свежей красотой, она светилась теплотой и умом. Ее карие глаза всегда смотрели прямо, ее улыбка всегда была искренней.

Но в других отношениях она очень сильно изменилась. Ведь она теперь была матерью. Она вышла замуж — и развелась. Джек резко вдохнул горячий воздух. Та Джилл, которую он знал, была более мягкой и открытой. Она никогда не скрывала своих чувств, и рядом с ней даже самый закоренелый циник готов был бы поверить в счастливое будущее.

Его вдруг охватило острое чувство потери, настолько сильное, что он изумился. Постаравшись отбросить его, он обозвал себя глупцом. Его отношения с Джилл закончились много лет тому назад. Он едва избежал катастрофы. Она хотела иметь мужа, детей, прочное будущее. Она никогда не воспринимала его таким, каким он был.

Джилл это убедительно доказала. Спустя полгода после того, как она с ним порвала, вышла замуж за другого.

Она получила то, чего хотела. Так было всегда.

Джек в отчаянии сжал кулаки. Тогда почему же ему больно на нее смотреть? Почему его охватили воспоминания и не выпускают из своих клещей? Их встреча должна была бы пройти совершенно непринужденно. Прошло много времени. Он приобрел жизненный опыт. Джек говорил себе, что ему будет интересно с ней работать. Он убедил себя в том, что они — двое профессионалов и прошлое не имеет никакого значения.

И вместо этого одного взгляда на нее оказалось достаточно, чтобы вспомнить все, что между ними было. Каково было обнимать ее, любить ее. Как она наполняла его дни светом, теплом и… покоем. И как это заставляло его чувствовать, будто он связан по рукам и ногам, теряя свою личную независимость.

И Джек вспомнил их последнюю ссору, когда Джилл сообщила ему, что беременна. Он вспомнил, какие словесные удары они нанесли друг другу, вспомнил, что испытывал, спеша на самолет, отлетающий в Канны: словно он истерзан и истекает кровью, испуган и загнан в тупик… Джек часто думал о том, что в тот момент чувствовала она. То же самое? Но у него не было уверенности даже в том, что Джилл вообще что-то чувствовала.

А больше вспоминать было нечего: он вернулся из командировки и обнаружил, что Джилл ушла. В его квартире не осталось и следа ее пребывания. Если не считать записки, которая гласила: «Ложная тревога. Оказалось, что я вовсе не беременна. Поздравляю».

Никакого ребенка не было. Домашний тест на беременность оказался неправильным.

Джек смотрел на ее записку, и перед глазами его все расплывалось. Он не знал, что думать и что делать. Казалось, вся его жизнь рассыпалась. А теперь она ведет себя так, словно больно было только ей одной! Словно их отношения касались только ее.

Снова чертыхнувшись, Джек отпер машину и сел на водительское место. Обхватив пальцами руль, он откинул голову на спинку сиденья. Он всегда был честен в отношениях с нею. Всегда. В тот вечер, когда они встретились, когда стало ясно, что вспыхнувшее между ними чувство не исчезнет, он сказал ей, что не собирается жениться, что не будет заводить семью. Никогда.

Джек хотел, чтобы она не питала иллюзий относительно их будущего, не хотел, чтобы Джилл потом возненавидела его за то, что он не оставил ей выхода, чтобы обвинила его в том, будто Джек ее обманывал.

Но Джилл ему не поверила. Она решила, что он передумает… А когда не смогла его переубедить, то отчалила.

И получила, что хотела, от какого-то другого мужчины. Ребенка. Малышку по имени Ребекка.

Джек с такой силой сжал руль, что у него онемели пальцы. Глубоко дыша, он старался успокоиться. Как уже много раз за последние пять лет, он повторил себе, что отцовство не для него. Он напомнил себе о клятве во что бы то ни стало избегать женитьбы, которой он не собирался изменять.

Но ему никогда не забыть, что он чувствовал те несколько дней в Каннах, когда думал, что в Джилл растет частичка его самого.

Снова чертыхнувшись, Джек включил двигатель. Джилл вывернула ему наизнанку всю душу — а потом повернулась и ушла. Она просто им воспользовалась.

Джек видел, как она осторожно выводит свое «вольво» на улицу. Он подождал, пока ее белый автомобиль не скроется из вида, а потом резко вывел свою машину со стоянки, завизжав шинами.

Джилл больше не сможет им воспользоваться. И будь он проклят, если снова позволит ей вывернуть его наизнанку. На этот раз, пообещал он себе, Джилл Лэнсинг может больше не рассчитывать на действие своих чар.

2

Питер продемонстрировал в очередной раз свою пунктуальность, подъехав ровно в назначенное время.

Джилл сжала руки на коленях, глядя, как машина ее бывшего мужа медленно заезжает в ворота. Все в ней трепетало от волнения и нетерпения. Бекки вернулась. Всего через несколько секунд она снова будет со своей малышкой!

Он остановил машину, и передняя пассажирская дверца стремительно распахнулась. Ребекка выскочила наружу и помчалась к Джилл, ослепительно улыбаясь.

— Мамочка!

— Ребекка! — Джилл со смехом присела на корточки и раскрыла дочке объятия. В следующую секунду малышка уже бросилась в них и крепко ее обняла.

— Привет, куколка, — сказала Джилл, крепко прижимая к себе дочку. — Я так по тебе скучала!