Похищенная (СИ)

Лишь скрежет металла и звук разбиваемого стекла, крошкой осыпающегося на асфальт, держали меня в реальности.

В груди гулко ухало, и я упорно смотрела в сторону Тейта, нелепо склонившегося на бок, словно сломавшаяся марионетка. Его голова была опущена вниз и из рассеченной брови капала кровь, скапливающаяся на панели между нами вязкой и насыщенно-красной лужицей. Меня начинало тошнить.

— Отвернись, Лалит…

Не может быть.

— Я сказал, отвернись, — голос Николаса раздался со стороны переднего левого колеса, и я устало подняла взгляд, наконец заметив его самого. Он держал в руке пистолет, направленный прямо в макушку Тейта, до сих пор не пришедшего в себя. Его пальцы на правой руке странно подрагивали, а сам он не шевелился, все продолжая заливать салон своей кровью.

— Не могу.

— Тогда закрой глаза…

Я уже слышала звук выстрела, мистер сама привлекательность, — это щелчок. Громкий металлический щелчок, который забирает жизнь.

Стреляй…

========== Часть 14 ==========

Удивительно, как много эмоций может испытать человек всего лишь за секунду, минуту, сколько событий может перенести за час, сколько жизней прожить за сутки. Удивительно, сколько раз за последние дни я была на грани, на воображаемой черте, переступив которую я бы уже перестала существовать. Удивительно, как я до сих пор держалась в реальности, четко чувствуя сильные руки Николаса, помогающего мне выйти из машины. Еще более удивительно, как я могла сопротивляться, до сих пор ощущая к нему едкую ненависть и обиду, которая заставляла меня упрямо отбрыкиваться от его хватки и при этом находить в себе силы стоять на трясущихся от пережитого шока ногах.

Я ни хрена ему не верила и, прислонившись спиной к машине, со злостью смотрела в его бледное, скорее даже посеревшее лицо с бисеринками пота на лбу и над верхней губой. Дышал он поверхностно и рвано и морщился при каждом моем движении, когда я отчаянно пыталась скинуть его руки с себя.

— Не трогай меня, сукин ты сын, отвали, — мне казалось, что я кричала оглушительно громко, тогда как на самом деле это был жалкий затравленный шепот, вырывавшийся из скованной подступающими рыданиями груди. Они нарастали где-то внутри, постепенно поднимаясь к горлу и лишая меня возможности закатить скандал.

За спиной Николаса садилось солнце, и я старалась держаться в тени его фигуры, чтобы получше рассмотреть ненавидимое мною лицо, которое я бы не задумываясь расцарапала, будь у меня чуть больше сил.

А их, как назло, после этой короткой борьбы, совсем не осталось.

— У нас нет времени, Лалит… — мистер сама привлекательность проговорил это слишком сдавленным голосом, и я настороженно затихла, не понимающе уставившись в его глаза. Время вокруг нас остановилось совершенно, и мы тупо смотрели друг на друга, пока я, сбросив с себя оцепенение, не нанесла очередной удар, попавший ему куда-то в район живота, отчего он болезненно зашипел и чуть ли не согнулся пополам. Его пальцы соскользнули с моих плеч, и я наконец обрела свободу, которая нахлынула как-то неожиданно резко и вынудила меня еще ближе прижаться к машине, в попытке найти в ней опору.

Господи, в той самой машине, внутри которой был остывающий труп Тейта, убитого смертоносным хлопком. Прямо в голову. В чертову макушку с зияющей в ней дырой. Осознание этого заставило меня в ужасе отшатнуться от поверженного форда и вновь попасть в хватку пришедшего в себя Николаса, который опасливо взглянул по сторонам.

— Не трогай меня…

— Замолчи и садись в мою машину, — он цедил это сквозь зубы, все сильнее сжимая мои предплечья и как-то странно склоняясь ближе, словно ему было больно стоять, больно говорить, больно дышать.

Я забыла о своей ненависти, о Тейте с развороченной головой, о солнце, что продолжало садится, окрашивая пространство вокруг в серые холодные тона, я хмурилась, разглядывая лицо мудака, спускаясь ниже, на его грудь, а затем на живот, где черная футболка как-то подозрительно странно прилипала к телу.

Моя ладонь, до этого ударившая его в живот, тоже попала в поле зрения, и я ошарашенно растопырила пальцы, смотря то на нее, то на его поднимающийся от неровного дыхания живот.

Кровь на ней была свежей, и я прислушалась к своим ощущениям, стараясь выловить неполадки в теле, признаком которых она могла являться. Ничего нового — совершенно, только жгучая боль в ноге и ломота, к которой, впрочем, я уже успела привыкнуть.

Прилипающая к Николасу футболка была ответом на мои вопросы, но я отказывалась в это верить, крепко-крепко сжимая зубы и стараясь не расплакаться. Блядь, этого ведь не может быть.

Гудок клаксона и последующий звук тормозивших покрышек помогли мне вынырнуть из прострации, и я резко подняла голову, натыкаясь на сведенные в тонкую линию губы Николаса, который прикрыл глаза и, пошатнувшись, успел вытянуть руку, чтобы опереться о машину за моей спиной, тем самым оградив меня от веса своего тела. Я осторожно прикоснулась к его груди, невольно заставив его открыть глаза, и скользнула кончиками пальцев вниз, туда, где было это проклятое сырое пятно, при соприкосновении с которым мои пальцы окрасились в темно-красный.

Мой несдержанный всхлип отразился в его привычной улыбке, и он перехватил мою руку, точно так же, как и я, рассматривая мои окровавленные пальцы.

— Вот поэтому у нас мало времени, Лалит, я прошу тебя: садись в машину.

Слезы скользнули вниз по щекам и солеными каплями остановились на дрожащих губах, пока я пыталась совладать с наступающей истерикой.

Молчи, молчи, молчи, больше ни слова, мистер сама привлекательность. Просто заткнись и не произноси себе приговор. Так не должно было случиться, хотя всего несколько минут назад я молила Бога, чтобы чертов предатель сдох самой мучительной в мире смертью. Теперь же, увидев его вполне реально подступающую гибель, я не хотела признавать действительность, и с легкостью отпустила злость, терзавшую меня всю дорогу.

— Тебе нужно в больницу, Николас.

— Просто сядь в эту долбанную тачку, — свои слова он сопроводил раздраженным ударом по машине, я и испуганно вздрогнула, проглотив ком слез и послушно кивнув. И пока к поверженному форду подходил какой-то мужчина, опасливо заглядывая внутрь, мы огибали его с другой стороны и синхронно-медленно, чертыхаясь от боли, садились в черную махину, которая практически не пострадала, не считая сорванного от удара бампера, поврежденной радиаторной решетки и помятого капота. Все же в больших машинах есть свое преимущество, не правда ли, мистер квадратная челюсть?

Я как можно удобнее устроилась на сиденье, вытянув больную ногу и краем глаза наблюдая за Николасом, всего на несколько секунд устало откинувшимся на спинку сиденья. Его пальцы крепко сжимали руль, а сухие обветренные губы были приоткрыты от тяжелого неровного дыхания, которое то и дело как-то странно срывалось, то зависая совсем, то опять пускаясь в галоп.

В боковое стекло с его стороны постучали, и возмущенный нашей наглостью свидетель вопросительно изогнул брови, показывая пальцем в сторону форда. Машины, проезжающие мимо, заинтересованно притормаживали, чтобы их хозяева могли по полной удовлетворить свое любопытство и насладиться разыгравшейся перед ними трагедией.

Николас в свойственной ему манере невозмутимости завел двигатель и, равнодушно посмотрев на жестикулирующего человека, нажал на педаль газа. Ему было поебать до возмущения законопослушника, махающего нам рукой и копошащегося в кармане в поисках телефона. Он одним уверенным движением вывернул руль и, набрав скорость, ринулся вперед, навстречу Детройту, который встречал нас аккуратными типовыми домами, построенными после первой волны оттока населения в пригороды, где жилье было намного дешевле, чем в центре.

Я прислонилась лбом к прохладному стеклу, мечтая привести мысли в порядок и избавиться от постепенно въедающейся в меня безысходности — груза, что начинал ощутимей давить на плечи от мысли о том, что Николас ранен, вполне возможно, что очень и очень серьезно.