Бэби, я твой

Мужчина, одетый с иголочки, в пижонской шляпе и городских ботинках долларов за двести, с целой гирляндой золотых цепей на груди, подошел к черноволосому незнакомцу именно в этот момент, схватил его за правую руку, которой он подавал сигналы Кэтрин, и они, судя по всему, завели весьма напряженный разговор. А через минуту вместе вышли из кафе.

Подожди… Кэтрин порывисто подалась вперед. Не можешь ты меня оставить здесь вот так. Где я должна встретиться с тобой?

Сэм посмотрел на нее через стол.

– В чем дело? – Он подозрительно оглянулся, но ничего необычного не увидел. Ничего, кроме того, что один парнишка уставился прямо в расщелину между грудями Рыжей, свесив набок язык.

«В чем дело? – подумала она угрюмо, снова обмякнув на стуле. – Мужчины. Что может быть в них нового?» Но вслух просто сказала:

– Да ничего. – И, воткнув вилку в салат, оглянулась. – А где официантка? Мне надо стакан холодного чая.

Ох, Боже, Кейли явно его прикончит. Разве только Джимми Чейнз не опередит ее. Вот так-то.

– Я не хочу тебе ничего плохого, – говорил Чейнз, выводя его за дверь кафе. Но у Бобби было такое чувство, что Алиса Мэйберри перед смертью слышала именно эти слова.

Какая ерунда.

Он же понимал: ему надо оставить Кейли, пускай бы сама разбиралась в своих делах. Если бы у него хватило ума, он вернулся бы в Майами, где такая замечательно легкая жизнь. Он нашел бы себе новую подружку без всяких проблем. Но по крайней мере сейчас Кейли в полной безопасности, пришла в голову свежая мысль. И черт побери, очень жаль, что он так и не смог спасти ее сестру. Все шло хорошо и гладко, пока не притащился сюда сукин сын Чейнз. Кэтрин поняла то, что он сказал ей на языке глухих, которому научила его Кейли.

Чейнз вывел его за мотель и отпустил руку, потом отступил на шаг. Бобби хотел было вынуть револьвер, ведь наступил момент настоящей опасности, и хорошо бы достать пушку из-за пояса, не прострелив свой собственный член при этом. На самом-то деле он терпеть не мог оружие.

Но он мог бы справиться с собственным отвращением, оказавшись перед выбором между жизнью и смертью.

– Я думаю, никакого толку не будет от твоей гонки за Кейли, Бобби, – сказал Джимми Чейнз, и Бобби понял, что тот понятия не имеет о сестре-близняшке. Он искренне верил, что Кэтрин – это и есть Кейли. Может, тут найдется какая-то зацепка? Он не видел пока, как ухватиться за собственное открытие, но надеялся догадаться.

– Она же моя женщина, – заявил он, – а удрала не попрощавшись. Я не могу разрешить ей взять и укатить с другим парнем, надо же было поговорить хотя бы.

– Да ты не знаешь, что ли? Она не от тебя смоталась, приятель. С ней же этот, охотник за процентами.

– Да ну?

– Я серьезно. Кейли сцапали за кражу тачки, когда тебя не было в городе.

– Ерунда. Никакого авто она не крала.

– Да нет, она его сперла и удрала, наплевав на подписку о невыезде, а этот парень погнался за ней. Сейчас везет ее обратно, чтобы отдать под суд.

– Но чего ради она утащилась из Майами? Могла бы догадаться, что я вернусь и все утрясу. Почему не дождалась меня?

– Я… гм… не знаю.

– Мне надо с ней поговорить. – Бобби повернулся, собираясь уйти.

– Я не могу тебя отпустить, Боббарино, прости, дорогой.

Он услышал щелчок взведенного курка за спиной, повернулся и посмотрел на руку Чейнза.

– Ты что? Ты собираешься застрелить меня, Джимми?

– Я не хочу, но если ты вынудишь меня, то схлопочешь промеж глаз.

– Эй, – Бобби протянул руки в мольбе, – остынь. Я ведь ничего не делаю, зачем?..

– Ты мне всегда нравился, Бобби. И Кейли тоже хорошая девка. Неохота никому вредить, и, уж конечно, парню, который гонится за подружкой, чтобы вернуть обратно к себе в постель. Но босс говорит…

– Что, Джимми? Что такое Санчес может обо всем этом сказать?

– Ничего. Развернись.

– Слушай, ну я думаю, тут ошибка. Но если ты собираешься пристрелить меня, давай в лицо.

– Да не собираюсь я в тебя стрелять, черт побери. – Чейнз взмахнул рукой с пистолетом. – Повернись и открой дверь.

Бобби оглянулся.

– Эту дверь? – До сих пор он даже не замечал ее.

– Ну да, открывай.

А какой у него выход? И Бобби открыл дверь, ощутив приятную волну воздуха, накатившую на него, потому что дверь вела в сарай-ледник. Дрожащими пальцами пытаясь достать свой собственный револьвер, Бобби затаил дыхание, ожидая, что пуля в любой момент прикончит его. И его жизнь оборвется. А правда, может ли человек услышать вылет пули, которая несет ему смерть? Да с такого близкого расстояния?

Вдруг его голова чуть не лопнула от ужасной боли, но ему хватило времени понять, что Чейнз не выстрелил, а рукояткой стукнул по голове. Бобби отключился, потеряв сознание.

Глава 13

Кэтрин отодвинулась от стола.

– Мне надо в туалет.

Рука Сэма мгновенно перекрыла расстояние, разделявшее их, и пришпилила ее запястье к столу, прежде чем она успела встать.

– Можешь подождать до автобуса.

Она взглянула на его руку, коричневую от загара, сильную, в которой ее собственная казалась бледной и слабой, похожей на картофельный росток, потом подняла глаза. На нее смотрели золотисто-карие бархатные, полные решимости его глаза.

– Нет, не могу, мне надо сейчас.

– Рыжая, я серьезно, придется подождать.

Кэтрин вскочила, другой рукой стукнула по столу и наклонилась к его лицу.

– Я выпила два больших стакана холодного чая и стакан воды. Мне надо в туалет. Если я не пойду, то прямо здесь будет лужа. – Она наклонилась еще ближе, ее лицо оказалось в нескольких сантиметрах от его глаз. – А если это произойдет, Мак-Кэйд, если я описаюсь на публике, можешь не сомневаться, что все кафе будет знать причину: ты не разрешил мне воспользоваться туалетом!

Последние слова она прокричала ему в лицо, и Сэм обратил внимание, что многие оторвались от своих тарелок и уставились на нее. Ему пришлось отпустить ее запястье. Он вынужден был признать свое поражение. Она разбила его наголову.

– Давай сюда сумку.

Когда ее сумка стукнулась о грудь Сэма, он чуть не свалился со стула, но все же успел прийти в себя и проследить за ней. Это нетрудно, на нее все оглядывались, открыв рот от удивления: как могло уместиться столько клокочущей ярости под маленьким розовым платьицем, обтягивающим, как чулок?

Если бы у Кэтрин была в руках сумка Кейли, она запустила бы ее в дальний угол туалета, в который ворвалась, словно ураган. А потом запинала бы ее, она гоняла бы ее по всему полу! Кэтрин с трудом узнавала себя сейчас. Но видит Бог, этот Мак-Кэйд достал ее! Он разозлил ее по-настоящему! Какого дьявола он указывает, идти ей в туалет или нет? Да он просто в рубашке родился, ему крупно повезло, что она не содрала всю кожу с его самодовольной надменной физиономии.

Внезапно поймав в зеркале свое отражение, Кэтрин резко остановилась и уставилась, открыв рот. Одна рука невольно потянулась потрогать лицо, но рука упала, и она отпрянула, увидев повторенное в стекле движение.

Господи!

Лицо ее, обычно бледное, сейчас пылало. Волосы стояли дыбом, особенно в тех местах, где она заколола их шпильками, вся копна накренилась набок, а некоторые прядки выбились и неопрятно прилипли к правой брови и к шее. На платье проступили темные пятна от пота. Казалось, ее розовое платье вот-вот лопнет от натуги. У нее был ужасный, вульгарный вид, нет, еще хуже, у нее дикий, сексуальный вид, она похожа – она похожа… О Боже.

Ну копия сестры. Наверное, это Кейли смотрит на нее из зеркала над стойкой.

Но причина, по которой она оказалась здесь, настоятельно напомнила о себе. Кэтрин ринулась в кабинку, пританцовывая на месте, пока задирала юбку и спускала трусы. Она оторвала бумажную защитную ленту и шлепнулась на сиденье.

О Боже, Боже! Когда произошла такая перемена? Как могло случиться, что она даже ничего не заметила? Она ли это, до сих пор носившая свободную одежду, перестала смущаться платьев Кейли? И почему ее хорошие манеры так безропотно и без всякой борьбы уступили место совершенно иным? Значит ли это, что такова другая часть ее натуры?