Испорченная женщина

– Сегодня пятница. Значит, как минимум, на все выходные. А может, и больше. Все будет зависеть от того, как станут развиваться события.

Он поднимается и зовет Фреда:

– Займись месье Гранше, Фредди, а после приезжай в контору.

Массон выходит из квартиры, так больше и не взглянув на Оливье.

Днем, во время летучки, Массон выглядит крайне озабоченным. Теперь у него появилось целых два подозреваемых, и если Оливье Гранше сказал правду, то вина одного (точнее, одной) из них почти доказана. По идее, инспектор мог бы радоваться, но никакой радости он почему-то не испытывает. Бертран только что сообщил ему, что магазин мадам Салерн принадлежит ее мужу и что у того, судя по всему, денег куры не клюют, поскольку он заплатил за сувенирную лавчонку наличными. К тому же он важная шишка в «Лионском кредите». Простое совпадение? Массон в сотый раз возвращается к одной и той же мысли: что, если эта история гораздо более запутанная, чем банальный шантаж? Что, если те, кто на первый взгляд кажутся главными действующими лицами, на самом деле, лишь жертвы обстоятельств, которыми манипулируют, чтобы скрыть более серьезные преступления? Массон не хочет оставлять места случайностям. Именно поэтому он не спешит добиваться признаний от Катрин Салерн. Ведь он еще даже не был в ее квартире на улице Токвиль. А это большая ошибка, потому что если именно она убила Ксавье Бизо, то вполне возможно, что орудие убийства все еще у нее. А если не она? Сын и горничная, которые узнали об адюльтере, – это не сулит ничего хорошего. Массон всегда остерегался излишнего либерализма. Добропорядочные буржуа на поверку частенько оказываются более извращенными, чем все думают! По правде сказать, он предпочел бы иметь дело с обычным мошенником.

Бертран подтверждает показания Оливье Гранше относительно анонимных писем. Листая журнал, найденный в шкафчике Ксавье Бизо, он обнаружил, что некоторые буквы и даже целые слова вырезаны – из них-то и были составлены первые письма. По крайней мере, в этом молодой человек не солгал.

Массон распоряжается установить наблюдение за Катрин Салерн. Он не уверен, что ее стоит арестовывать прямо сейчас. Вначале ему хочется своими глазами увидеть, как она живет. Возможно, это помогло бы кое-что прояснить.

Он размышляет о том, что рассказал ему Оливье Гранше. Ему хочется составить более точное представление и о муже, который, судя по всему, достаточно долго не интересовался своей женой. Уж не потому ли он заваливал ее подарками, стараясь загладить ими свою вину?

В субботу утром Массон дожидается, когда Катрин уйдет из дома, и звонит в дверь ее квартиры. Мимоходом он замечает парня, которого приставили следить за ней, – Массону нравится, как тот работает. Суббота – отличный день для того, чтобы навестить остальных членов семьи, расслабившихся в домашнем кругу. Разумеется, Массон не предупредил о своем визите.

Ему открывает женщина лет шестидесяти в бело-голубом полосатом фартуке поверх черного платья. Она крепко сбита, у нее широкое и открытое морщинистое лицо. Седые волосы уложены в тугой узел. По ее внешнему виду можно сразу определить, что она родом из Бретани. Массон представляется. Женщина проводит его в небольшую гостиную, похожую на приемную врача, и предлагает сесть. В комнате приятно пахнет натертым паркетом и уютом обеспеченной семьи.

– Подождите, пожалуйста, здесь, пока я спрошу у Месье, может ли он вас принять. – Ее лицо абсолютно бесстрастно. Она уже собирается выйти, но Массон останавливает ее:

– Вы – Анриетта?

– Да, месье. – Она выглядит удивленной тем, что незнакомый человек знает ее имя. Она поправляет фартук, словно школьница, которую вызвали к доске, и замирает в ожидании.

– Вы знаете, зачем я пришел?

– Нет, месье, – быстро отвечает она, старательно избегая глазами Массона.

– Присядьте, Анриетта, я вас не съем. Могу я называть вас по имени?

– Все называют меня по имени, месье. Я не возражаю, – вежливо отзывается она.

– Вы давно работаете у Салернов?

– Почти тридцать лет, месье. В этой квартире. Раньше здесь жили мать месье Жана, его отец и брат, месье Кристиан. Сейчас месье Кристиан живет на третьем этаже, а их мать – на втором.

Массона слегка удивляет такое обилие подробностей. Уж не пытается ли она что-то скрыть?

– Месье Кристиан живет там со своей семьей? – небрежным тоном уточняет Массон, размышляя тем временем, как лучше разговаривать с Анриеттой.

– Нет, месье! Он холостяк.

– А-а, старый девственник? Почему так? Он что, очень застенчивый?

– Да нет, просто холостяк, – отвечает Анриетта, слегка нахмурившись.

Массон решает перевести беседу на ее хозяйку.

– А как вы относитесь к мадам Салерн?

– Она моя хозяйка, месье.

– Вы хорошо ее знаете?

– Проведя тридцать лет в одном доме, невозможно не знать тех, кто в нем живет.

– Да, я с вами согласен. Мадам Салерн хорошо ладит со своим супругом?

– Я никогда не видела, чтобы они ссорились.

– Вы знали, что у нее есть любовник?

Бледное морщинистое лицо Анриетты заливает краска. Она смотрит на круглый столик, словно надеясь прочитать на нем ответ, и восклицает:

– Личная жизнь мадам меня не касается, месье. Равно как и личные дела всех остальных, живущих в этом доме.

– Хм. Конечно, это делает вам честь, но, видите ли, я пришел сюда потому, что вашу хозяйку кто-то шантажировал. Вы знали об этом?

Анриетта опускает глаза.

– Я догадывалась, месье.

– В самом деле? Очень хорошо! Я так и думал. От такой проницательной женщины, как вы, ничто не может ускользнуть! Тем лучше для меня. Мне будет легче задавать вопросы.

Анриетта снова краснеет, но на этот раз от комплимента Массона. Ей сперва показалось, что инспектор смеется над ней, но нет, вид у него самый серьезный.

– А вы знаете о том, что шантажиста убили? – продолжает он.

– Господи Боже! – Анриетта крестится. Затем разглаживает на себе фартук, очевидно, раздумывая, как себя вести.

– Расскажите мне, что происходило в прошлую субботу. В котором часу мадам Салерн вернулась домой?

– Как всегда по субботам, после закрытия магазина, месье, – отвечает Анриетта и возмущенно добавляет: – Мадам никогда бы не совершила ничего подобного, месье. Никогда! Кроме того, она вернулась в половине восьмого вечера, а магазин она закрывает в семь.

– А кто вам сказал, что убийство произошло в субботу?

– Да вы сами!

– Нет, я этого не говорил. Я всего лишь спросил вас, в котором часу ваша хозяйка вернулась домой. Кто был дома в тот момент?

– Мадемуазель Виржини и я.

– Виржини оставалась дома целый день?

– Да.

– А остальные?

– Месье Жан ездил в клуб «Поло», как всегда по субботам.

– А их сын?

– Месье Тома уже двадцать лет, и он проводит все выходные с друзьями.

– Понятно. Итак, в тот день все было, как обычно? И ничто не показалось вам странным? Поведение вашей хозяйки, например?

– Нет, месье.

Анриетта опускает голову. Массон чувствует, что она больше ничего не скажет. По крайней мере, сейчас.

– Вы не доложите обо мне месье Салерну?

– Да, конечно, я спрошу, может ли он вас принять…

– Наверняка может.

Массон делает вид, что устраивается в кресле, и берет с журнального столика «Фигаро».

Анриетта выходит из гостиной и осторожно прикрывает за собой дверь. В полутемном коридоре, ведущем в спальни, она наталкивается на неподвижно стоящую Виржини.

– А ты что здесь делаешь? – ворчит она, шлепая Виржини по ягодицам. – Иди давай к себе в комнату! И не высовывай оттуда носа, пока я тебя не позвала! Ясно?

– Кто этот человек? – шепотом спрашивает Виржини.

– Инспектор полиции. Сейчас же иди в свою комнату, пока я тебе хорошенько не всыпала! – тревожно добавляет Анриетта, видя, что Виржини не двигается с места.

– Что ему надо? – настаивает та. Анриетта почти насильно впихивает девочку в комнату и торопливо захлопывает за ней дверь. Затем идет дальше по коридору и осторожно стучится в дверь Жана Салерна.