Грейте ладони звездами (СИ)

Я благодарно ему улыбаюсь и уверяю, что непременно так и сделаю, вот только наш переезд, к сожалению, дело еще не совсем решенное: нынче тяжело найти достойную квартиру по сносной цене. Все со мной соглашаются, а Герт добавляет:

У меня небольшая квартирка прямо над моей мастерской, - он неловко поерзывает на стуле, - на самом деле это дом моих родителей, который я переделал под свою холостяцкую берлогу (они уже давно умерли), - поясняет он с грустной полуулыбкой, - так вот если мы с Ленни поженимся...

Так, об этом еще речи не было, и все взгляды враз концентрируются на говорившем!

Да, - с неожиданной смелостью вклинивается в разговор Хелена, сверля своего среднего сына недовольным взглядом, - когда мы с Гертом поженимся, то он переедет жить ко мне... к нам. А наша женитьба, чтобы вы знали, - дело давно решенное, осталось только определиться с датой!

Понадобилось некоторое время, чтобы эта мысль уложилась в головах Пауля с Домиником - они выглядят по-настоящему ошарашенными.

Так вот, - наконец решает закончить свою мысль бедняга Герт, бросая на тех настороженные взгляды, словно они динамитные шашки с подожженным бедфордовыми шнурами, могущие враз разнести полресторана, - когда мы поженимся, то комнаты сверху останутся пустовать, и вы, Джессика, могли бы с детьми там поселиться. Само собой бесплатно... Я буду только рад.

Это так неожиданно и щедро, я даже не сразу нахожусь что ответить.

Конечно, тогда твоя дорога до работы станет еще длиннее, - вместо меня заполняет тишину подруга. - Но, - тут она одаривает недовольным взглядом уже Доминика, - ты всегда можешь сменить место работы... В конце концов ты способна на большее!- и тут же продолжает уже более покаянным голосом: - Жаль только, это слишком далеко от нашего нынешнего района, и мои кексики успеют зачерстветь прежде, чем я их до тебя довезу...

От перспективы покинуть знакомые улицы, где каждая тропка – отдельное воспоминание, на сердце становится по-настоящему тяжело, да и Элиасу с Евой тогда необходимо будет  сменить детский сад и школу, бросив друзей и знакомых. Ева смотрит на меня почти с ужасом...

Я и сама испугана!

До этого я искала квартиру лишь в приделах нашего ареала обитания, и перспектива такого радикального изменения жизни представляется почти смертоносной.

Так вы решили сыграть свадьбу? - меняет тему разговора Пауль, тем самым отвлекая внимание от меня. - И когда, если не секрет?..

Не секрет, - отзывается на это Хелена, воинственно выпячив подбородок. - И ты узнаешь об этом первым, когда мы сами отпределимся с датой, как я уже и сказала.

Почти открытая конфронтация...

Как давно вы знакомы? - выстреливает Пауль новым вопросом.

Подбородок Хелены задирается еще чуточку выше, когда она четко проговаривает, что вот это уж его, Пауля, точно не касается, они с Гертом любят друг друга и точка. Ее суженый подтверждает это очередным пожатием Хелененых пальчиков...

В целом, несмотря на явную враждебность Пауля, знакомство проходит неплохо, и расходясь в тот день по домам, мы испытываем определенную долю облегчения, то есть Хелена, как я полагаю, испытывает облегчение, а вот я засыпаю с тяжелыми мыслями: во-первых, странное поведение Пауля никак не идет из моей головы, во-вторых, предполагаемый переезд в пригород – почти как на Венеру! - тяжелит сердце так, что хоть волком вой на луну, заглядывающую в незашторенное окно.

Может потому на следующий день на работе я довольно рассеянна и неуклюжа, что обычно мне не свойственно, а тут я дважды заливаю водой свежевымытый Моникой пол, и она награждает меня недовольным укоризненным взглядом, после которого меня недвусмысленно просят заняться чем-нибудь другим: например, сменить постельное белье в хозяйских спальнях... Я даже рада остаться одна и потому соглашаюсь незамедлительно.

В монотонных действиях есть своя релаксация: расстегнуть, стянуть, надеть, расправить – все это я делаю почти на автомате уже многие годы и подчас даже получаю удовольствие, но, как оказазывается, привыкнуть входить в чужие спальни и делать те же самые привычные действия – это почти как подглядывать в замочную скважину. Однажды под подушкой добропорядочного Михаэля Вайса я нашла порножурнал в черной, непрозрачной обложке, выглядевший словно строгий финансовый отчет за последний квартал, а внутри – разгул женских прелестей в самом их неподабающем виде.

В тот день мне было неловко смотреть своему работодателю в глаза, тем более, что я полчаса ломала голову, как же мне с этой находкой поступить: вновь засунуть ее под подушку, но тогда он решит, что постельное белье не было сменено, или оставить ее на прикроватном столике, таким образом дав ему понять, что я его видела... а вдруг в таком случае его увидит еще кто-то, помимо моего работодателя... Ванесса, например.

В итоге я сую его под матрац... Может, великовозрастный любитель женских прелестей решит, что сам его туда припрятал.

В комнате Ванессы с Домиником мне тоже подчас попадаются различные сюрпризы, которые, как мне видится, специально для меня и предназначаются: например, разорванная упаковка от презерватива или капли застывшего шоколада на простынях, надпись помадой на стекле, гласящая, что Ник самый лучший или... вот, как сегодня, малюсенькие стринги,  всунутые в кармашек Доминикова пиджака. Пиджак этот сиротливо висит на спинке стула, и белая тряпица настолько интригует меня, что я решаюсь наконец удовлетворить свое любопытство... И зря. Лучше бы убедила себя, что это шелковый платочек! И вот я все еще продолжаю стоять и пялиться на этот невесомый огрызочек шелка, украшенный замысловатыми кружавчиками, как дверь за моей спиной открывается, и я в панике зажимаю трусики в кулаке. Они такие маленькие, что легко в нем помещаются...

О, извини, - слышу я смущенный голос Доминика  - ну, конечно, кто же еще мог застать меня с трусиками своей невесты в руках?! -  я не знал, что тут кто-то есть.

Я меняю постельное белье, - столь же неловко прокаркиваю я в ответ и хватаюсь одной рукой за край матраца.

Позволь, я тебе помогу! - вызывается Ник, подхватывая матрац и простыню с другого края. И пока он отвлекается на это элементарное действо, я незаметно швыряю трусики себе за спину, мне все равно, куда они приземлятся, лишь бы были подальше от меня.

Спасибо, - с явным облегчением выдыхаю я, и таким образом мы какое-то время работаем молча, передавая друг другу наволочки и пододеяльник. Когда мы за четыре угла встряхиваем вправленное в пододеяльник одеяло и идеально ровно водружаем его на кровать, Доминик вдруг произносит:

Послушай, Джессика, я не знал, что ты ищешь новое жилье, мне никто об этом не говорил... Вчера это стало новостью для меня, - он смотрит на меня немного обиженным и при этом неловким взглядом потерянного ребенка. Сама не знаю почему, но мне дико хочется его обнять, до жжения в кончиках пальцев. И я спешу стиснуть  руки в кулаки, чтобы только унять этот неуместный зуд... А Доминик между тем продолжает, даже не ведая, какие мысли бродят в моей безумной голове:

Тебе не надо переезжать в пригород и бросать привычные вещи, это было бы неправильно, - быстрый взгляд в сторону. - У меня есть квартира здесь, в Нордштадте, мне подарил ее отец еще до моего возвращения из Японии. Он не знал, что я вернусь оттуда с Ванессой и поселюсь в их доме... Так вот, квартира стоит пустая, и если бы я знал раньше о твоих поисках жилья - давно бы предложил ее тебе. Вы можете переехать в любой момент...

Это предложение становится неожиданностью для меня, и я открываю было рот, чтобы сказать об этом, но Доминик, похоже, расценивает это иначе, поскольку прерывает меня словами о том, что я должна лучше все обдумать, прежде чем отказываться от такого удачного варианта.

Подумай о Еве и Элиасе, которым в противном случае придется привыкать к новым школам, а есть ли гимназия в Райхельсдорфе, я даже не знаю. Ева ведь ходит в гимназию, как и Пауль, не так ли?

Я подтверждаю это кивком головы.