Учитель (СИ)

- Систер, - прикрывает дверь и вальяжно присаживается в кресло-грушу, смешно проваливаясь в мягкое сидение, - куда намылилась на ночь глядя?

- Семь часов, по-твоему, ночь? – саркастически ответила я, но тут же поспешила добавить, дабы не ловить краем уха бессмысленные допросы: - К Оле, однокласснице. Будем учиться.

Мой Даниил невероятно громко рассмеялся, заражая смехом стены, потолок,- чуть ли не рушатся на глазах, - мои плакаты, которые почему-то стали отклеиваться от отлично держащего их скотча на стене до этого случая.

- Не смеши мои подковы. – «Три богатыря» - отличный мультик, что уж тут говорить, когда твой семнадцатилетний брат говорит фразы из него. – Ты? К однокласснице? К Оле? Учиться?! – ржет и не краснеет. – Учиться ты предпочитаешь в тишине, с одноклассниками отношения у тебя натянуты, а Оль в твоем классе и свет не видывал. Зачем мне-то врешь?

- Знаю, это бесполезно, - сдаюсь я, разводя руки в стороны. Настойчивые взгляд Даниила вынудил меня доложить брату все от начала происшествия с Дмитрием Алексеевич и до самого невыдуманного конца.

- И опять все начинается со скандала, - подметил он, - а заканчивается совместным походом в заброшенный дом с учителем литературы. Сестренка, ты заметила, что все твои приключения связаны с этим человеком?

- И это имеет значение? – хмыкнула я, тут же прикусила губы. Чертова змейка на штанах не застегивается… Нет, тортик вчерашний, ну, который я съела примерно в час или два ночи, никак не взаимодействует с моими появившимися лишними килограммами.

- Для тебя, видимо, да.

Я хочу протестовать и доказывать, что Даниил не прав, но не делаю этого лишь потому, что лгу в последнее время я единственная.

- Мы просто стали друзьями, он этого захотел, я не настаивала, - оправдываюсь. Это выглядит глуповато. – Тем более, ты должен радоваться, что другой Юли больше нет, я хотя бы жить благодаря ему научилась.

- Сестренка, мало ты о жизни знаешь, - недовольно бурчит брат. Я присаживаюсь на стул, Даниил подходит сзади и обнимает меня за плечи, легонько массируя и надавливая на чувствительную кожу. Я шумно выдыхаю, не понимая, чего следует делать, а чего нет.

- Ты прав, - подтверждаю его догадки. – Но я пробую всего и понемногу.

- Попахивает ченслэшэм… - шепотом говорит мне на ухо Даня. Я вздрагиваю. Опять он со своими озабоченными запретными мыслями. Мой брат – фикрайтер. Это объясняет его поступки, тягу к бабам и другим вещам, которые сына важнейшей персоны в нашем городе не должны волновать.

- Ты обо мне и Дмитрии? – огрызаюсь. Даня так и мечтает, чтобы я переспала с учителем, а у него в окне мелькнуло и постучалось вдохновение с новой идеей, основанной на реальных событиях о том, как младшая сестренка спит с преподом. Не дождется!

- Он замечательный парень, почему бы и нет? Думаю, его влечет так же, как и тебя к нему.

Я вскакиваю, дрожащими руками хватаю рюкзак и, закинув его за спину, выбегаю за дверь, при этом обозвав брата всеми существующими матерными словами.

- Вот сам с ним и спи, раз он парень-то замечательный! – Последние мои слова в его адрес, сказанные с переполненными в глазах слезами, служащими скорее как раздражение, а не обида. Брат лишь смеется с моей вспыльчивости.

С водителем мы ехали в полном молчании. Не напрягающая классическая музыка разливалась по всему салону автомобиля. Кожаные кресла пахли новизной. За окном потемнело. Ничего не видно. Мысли пустые.

Мой дворецкий и служил нам в качестве таксиста, в качестве уборщика, в качестве посудомоечной машины, в качестве няньки для маминых гостей, которые приходили навещать друзей с малыми детьми, в качестве семейного психолога, в качестве использованной игрушки. Мне стыдно за поведение своих родителей. Они относятся к этому человеку с пренебрежением, невежливым обращением, грубостью, порой с легкими безобразными замечаниями из-за разных невыполненных дворецким пустяков готовы прогрызть ему глотку за непослушание. А ведь он такой же человек, как и мы. Не снаружи, быть может, малая материальная обеспеченность и полная зависимость от моей семьи и делает его немного жалким, но там, изнутри, он ничем не отличается от богатых. Смотря в его несчастные, однако, такие блещущие преданностью и повиновением глаза, бывают случаи, я приглашаю его к себе в комнату на чай, приготовленный самостоятельно, без его помощи. При родителях веду себя эгоистично – также властно командную мужчиной значительно старше себя. Из-за этого я себя ненавижу, ведь он иногда советует мне, как и что делать лучше, а я лишь отвечаю сарказмом, задевая человека за живое.

Отвлекаюсь от своих мыслей и замечаю старый дом, в котором меня, судя по времени, ждет да не дождётся учитель литературы. Довольно-таки утомительно тонуть в ожиданиях и предвкушении незаменимой встречи.

- Остановите машину здесь, будьте добры, - стараюсь как можно ласковей проговорить я. Мужчина даже поворачивается на меня, проверяя, не сошла ли я с ума. Заброшенный район, заброшенный дом, заброшенные мною мозги… Ну ведь только сумасшедшая на такую затею согласится.

- Вы уверены, Госпожа, что это точный адрес? – Удивленно вскидывает брови водитель. Я киваю и выползаю из машины, завороженно наблюдая за месяцем, склонившимся над крышей рассыпаемого по частям дома.

- Мне только обойти и всё – сразу дом подруги, - вру я спокойно, и, получив одобрительный кивок, хлопаю дверью. Дожидаюсь, пока машина не скроется на повороте, и, вынудив подаренный мне Дмитрием фонарик, следую к входной двери.

- Я еще об этом пожалею, - говорю вслух и со вздохом страдающей толкаю дверь ногой. Со скрипом она отворяется и впускает меня в дом. Прямо фильм ужасов, ей-богу. И где главный герой? Темно, ничего не вижу.

Свечу фонариком на лестницу, поднимаюсь на второй этаж, осторожно переступая какие-то пятна, разлитую воду – или это не вода вовсе? – на испачканных ступеньках. Прохожу в комнату с детской кроваткой, возле этой самой кроватки сидит Дмитрий, вокруг него свечи, одет он в какую-то мантию. Я такую покупала, когда косплеила Гермиону Грейнджер, у меня еще шарфик и шапка есть с гербом гриффиндора. Да, я была косплеером, без этих шокированных лиц, пожалуйста.

- Дмитрий… Алексеевич? – я с недоверчивостью кошусь на него и аккуратно приближаюсь ближе, стараясь не спугнуть его. Он открывает глаза и смотрит на меня затуманенным взглядом. Куда я попала?

- Крылова, садись передо мной, бери эту погремушку в руку, - он протянул мне детскую игрушку, от чего я несдержанно заулыбалась. Скорее, сработало как защитная реакция. Чувствую себя психом.

- Что вы тут устроили?

- Вызываю демона-ребенка.

- А он сам не придет?

- Придет, но мы поможем ему это сделать.

На этом наш содержательный диалог закончился. Я последовала совету, точнее, приказу нашего магистра Дмитрия, присела на колени и сложила руки в замочек. Меня всю трясло, и не потому, что мы занимаемся, черт знает чем, вызываем черт знает кого, ведем себя, черт знает как глупо, а причины совершенно другие.

Дмитрий, такой сосредоточенный, читает какое-то заклинание – я уверена, что он долго думал над этим, дабы ввести меня в ступор и вывести из привычной колеи, - изредка поднимает на меня взгляд, из-за чего я заворачиваюсь в этот кокон своей беспомощности. Словно он причиняет мне боль, только глядя в глаза. Не знаю, откуда появилась такая реакция на своего учителя, но эта боль приятной тягой отдается где-то в области груди, доходя до низа живота.

А еще языки пламени расставленных вокруг нас свечей… Я неосознанно потянулась подушечкой большого пальца ко рту, прикасаясь едва ли ощутимо к губам, которые тут же отозвались на ласку и ощутимо задрожали под моим давлением.

- Ты чего это задумалась? – Его лицо совсем близко к моему лбу, я не успеваю ответить, даже обдумать что-то в своей голове. Теплые губы накрывают мои, напухшие после несдержанных прикосновений пальцами, и обжигающий огонь будто передается от свечей к нам. В этот жаркий момент я превращаюсь в лужу, растекшуюся благодаря полученному блаженству. Неодержимые. Мы оба. Я осознала, что я зависима от этого человека. Он медленно учит меня жить. И я не могу сказать что-то о любви, даже о влюбленности и о симпатии, но вот о зависимости – вполне… Это странно, однако…