Персей и Саманта

В следующее мгновение Персей крепко сжал ее плечи.

— Прекрати, Саманта. Притворяйся с кем угодно, но не со мной.

Сэм удивленно посмотрела на него.

— Я вовсе не притворяюсь!

Персей мягко встряхнул ее.

— Неужели тебе все равно, что вам опять приходится разлучаться? Я ведь прекрасно знаю, что для тебя означало найти его! Неужели ты так быстро пришла в себя?

— Ты не понимаешь, Персей. Два дня назад я была другим человеком. Думала, что отец знает о моем существовании, но не желает со мной общаться. Сегодняшние откровения изменили все. Папа любит меня, и мы будем с ним самыми лучшими друзьями. Но я больше не ребенок и не нуждаюсь в родительской опеке. Отец знает, что у меня есть муж, который теперь обо мне заботится, — последние слова она произнесла дрожащим голосом.

— Да, мне тоже кажется, что он поверил. Уж больно естественно ты себя вела. И все-таки, дорогая моя, ты храбришься, ведь больше всего тебе бы хотелось остаться с отцом, разве не так? Вот почему я удивился, узнав, что ты не хочешь ехать на Сицилию.

— А чему тут удивляться? Между нами существует соглашение...

— Нарушить которое тебе не позволяет чувство долга, — усмехнулся Персей, еще крепче сжимая ее плечи.

— Но ведь ты же сам стремишься поддерживать видимость семейной жизни. И мы оба знаем почему — только для того, чтобы жениться на Софии по истечении траура! — выкрикнула Сэм, не в силах больше сдерживать свои эмоции. — Ну, что ты молчишь? Скажи же хоть что-нибудь!

Ответа пришлось ждать долго.

— Хотя ты очень на это надеешься, милая, женитьба на Софии не состоится. Она никогда не была возможной, кроме как в твоих мыслях.

Никогда?

Беспредельная радость, охватившая Саманту при этих словах, мгновенно угасла, потому что руки Персея вдруг соскользнули с ее плеч. Девушка подождала, что он скажет дальше, но Персей молчал. Пауза явно затягивалась.

Наконец Сэм едва слышно спросила:

— Почему ты это говоришь? Что изменилось? Ты ведь по-прежнему любишь Софию, а она любит тебя! — Как бы ни было трудно выговорить эти слова, она их сказала. Правда, голос ее предательски дрожал.

— Да ничего не изменилось — ни для нее, ни для меня. Ну вот, Сэм, ты и получила ответ. Твой отец ошибался, потому что сам без памяти влюблен в Анну и хочет, чтобы ты испытала такое же счастье. Не смей падать духом!

Стараясь сохранить спокойствие, она проговорила безжизненным голосом:

— Тогда я не вижу проблем.

— Это потому, что я не все тебе рассказал, — выдавил из себя Персей. — У Софии есть сын, который влюблен в деревенскую девушку, турчанку. Вот ведь ирония судьбы, правда, дорогая? — Видя, что Сэм не в состоянии осмыслить услышанное, он пояснил: — Парень не хочет возвращаться в Грецию, а для Софии невыносимо жить отдельно от него.

У Саманты перехватило дыхание.

— Он твой сын?

— Нет! — быстро ответил Персей.

— Так, значит, если вы с Софией захотели бы быть вместе, тебе пришлось бы поселиться в Турции?

— Да, — пробормотал он. — Поскольку об этом не может быть и речи по причинам, в которые я не хочу вдаваться, наш с тобой договор утратил первоначальный смысл. — Воцарилась тишина, и Персей вздохнул: — Теперь ты вольна уехать и поступать так, как тебе заблагорассудится.

Вольна уехать... Слова, которых она боялась больше всего. Ей нет места на этом прекрасном острове...

— Часть нашего контракта все еще действует, — мрачно заявил Персей. — Я помогу тебе открыть собственное дело, будет ли это здесь, в Нью-Йорке или на Сицилии.

— На Сицилии? — От гнева ее голос сорвался на крик. — Я не хочу там жить! Будь он проклят, твой контракт!

— Но тебе нужна какая-то поддержка, Саманта, — возразил Персей. — Твой отец готов...

— Хватит о моем отце! — Тело Сэм сотрясала крупная дрожь. — У меня такое впечатление, что ты ждешь не дождешься, чтобы я поскорее убралась отсюда. Пожалуйста, отдай мне мой паспорт и выпиши чек на десять тысяч долларов сегодня, и тогда я смогу утром уехать. Не волнуйся, лишнего мне не нужно. Все то, что ты мне... подарил, я оставлю здесь. Обещаю дать тебе знать, куда я отправлюсь, чтобы ты смог выслать образцы моих тканей и скатертей. — Она остановилась, с трудом перевела дыхание и устало молвила: — А теперь, если ты не возражаешь, я уйду к себе. Слишком устала и хочу лечь в постель.

— Я тоже стремлюсь к тому же, — раздался его вкрадчивый голос. — Со своей женой.

Щеки Саманты вспыхнули.

— О, нет, Персей. Ты только что освободил меня от нашего контракта. Я больше не желаю быть заменой Софии. Я всего лишь должна была изображать твою жену — только днем, помнишь?

— Помню, — отрывисто сказал Персей, — и с тех самых пор живу в аду, который сам создал.

Что он говорит теперь? Боже милостивый, что он говорит?

— Твой ад состоял в том, что тебя оторвали от женщины, которую ты любил!

— Это верно. София влекла меня необычной красотой, темпераментом, но всего этого недостаточно для настоящего чувства. Для того, чтобы стать настоящим мужчиной, мальчик должен познать боль.

Не о том ли говорил ее отец?..

— Она все еще любит тебя.

— Вернее, память обо мне, — поправил он. — Как и мне, Софии нужно было покончить с прошлым. Теперь она возвращается в Турцию и может начать новую жизнь. Такая красавица осчастливит любого, кто захочет связать с ней свою судьбу. А София будет счастлива, потому что не расстанется с обожаемым сыном.

— Как ты можешь так говорить о Софии, если в поисках ее провел целых двадцать лет?

— Я всего лишь хотел узнать, почему она сделала то, что сделала. Я подозревал, что к исчезновению Софии прямое отношение имел ее отец. Если грек кого-то ненавидит, его чувство по-настоящему всепоглощающее, а отец Софии действительно меня ненавидел.

— Боже, какой кошмар, — вздохнула Сэм.

— Я боялся, что он отыграется на дочери, и мои опасения оказались не напрасными. Я чувствовал себя виноватым, потому что моя любовь принесла Софии столько горя.

Сэм шагнула к нему и нерешительно дотронулась до его руки.

— Так вот почему ты был так расстроен, когда не мог найти тот номер телефона!

— Да... Я искал Софию по всему миру, но так и не выяснил, куда послал ее отец, не помогли даже частные детективы. Когда я узнал, что она пытается со мной связаться, то почувствовал огромное облегчение, а потом и благодарность к тебе.

Сэм зажмурилась.

— Подумать только, какой я была дурой! Кричала, что мой диплом важнее... — Помолчав, Сэм набралась мужества, чтобы задать единственный вопрос, который больше всего не давал ей покоя: — Если ты ощущал только благодарность, тогда почему заключил со мной тот контракт?

Персей обнял ладонями ее пылающее лицо.

— Тебе нужна правда, моя милая, обожаемая жена?

— Конечно, мне нужна правда! Не надо больше лжи.

— Пусть будет так.

Легко подхватив Саманту на руки, Персей подошел к кровати, опустил на нее девушку и сам лег сверху.

— Ты требуешь от меня честности, — шептал он между долгими, одурманивающими поцелуями. — Мне она нужна тоже... Скажи, дорогая, почему ты согласилась на эту сделку, да еще с человеком, обезображенным шрамом?

— Я люблю твой шрам, — не думая выпалила Сэм и поцеловала Персея. — Я чувствовала к тебе жалость, потому что твоя любовь была так жестоко оскорблена. Мне хотелось тебя утешить.

Он поднял голову и внимательно посмотрел на Сэм.

— Я тоже чувствовал к тебе жалость, понимая, что какой-то человек очень сильно обидел тебя. Поэтому решил защитить от обид в будущем. Но то, что ты сказала, не объясняет, почему ты заключила столь необычный контракт с незнакомцем.

— Не притворяйся, Персей, ты ведь отлично знаешь ответ на свой вопрос, — пробормотала она, уткнувшись в его шею. — Единственная причина, побудившая меня принять твое предложение, — это ты, Персей. Я полюбила тебя с первого взгляда. Когда мы произносили наши клятвы в присутствии священника, я говорила от всего сердца. И была готова пойти на все, лишь бы быть рядом с тобой.