Персей и Саманта

Персей поднял глаза.

— Хочешь совершить путешествие по моему офису?

И снова — в который раз! — он прочел ее мысли! Кивнув, Сэм произнесла:

— Да. Особенно мне хотелось бы увидеть твой сейф.

Запрокинув назад голову, Персей разразился хохотом. Очевидно, она сказала нечто совершенно неожиданное для него.

— Я бы даже позволил тебе заглянуть внутрь, но при одном условии: если бы у меня был сейф, — отсмеявшись, сообщил он.

— Ты хочешь сказать, что у тебя его нет? — встревожилась Сэм.

— Нет. Все настоящие ценности я храню в банковской ячейке.

Закусив губу, девушка отвернулась.

— У тебя есть доступ к этой ячейке по выходным?

Он шагнул к ней, явно заинтригованный.

— Конечно. Почему ты спрашиваешь? Хочешь, чтобы я запер там для тебя что-нибудь ценное?

Черт бы его побрал! Ведет себя так, будто не знает, что с ней сегодня произошло. Из-за его дурацкого вмешательства она оказалась лицом к лицу со своим отцом!

Она глубоко вздохнула.

— Скорее, Персей, я хотела бы, чтоб ты кое-что достал оттуда для меня.

Темная бровь на красивом лице насмешливо изогнулась.

— Должно быть, тебе известно о ее содержимом кое-что, чего не знаю я. Вы очень загадочны сегодня, госпожа Костопулос.

Сэм снова повернулась к нему и резко ответила:

— Зато ты, как обычно, непоколебим и богоподобен. Твоя привлекательная маска на месте, ни один мускул не дрогнет... Перестань доказывать всем и вся, что ты не способен совершать ошибки, свойственные нам, простым смертным. Конечно! Куда нам до тебя? Мы столь глупы, что стараемся не лезть в чужие дела и не доставлять неприятностей ближним.

Он не пошевелился. Ничего не сказал. Но через мгновение лицо его изменилось, черты стали тверже мрамора у них под ногами.

— В чем дело? Ты задалась целью оскорбить меня? — холодно произнес Персей. Его испепеляющий взгляд заставил Сэм съежиться. — Может, просветишь меня, откуда столь внезапная ненависть? — спросил он с убийственным спокойствием. — Или ты ждешь, чтобы я сам угадал причину, заставившую твой язык превратиться в змеиное жало?

На ее щеках запылали алые пятна.

— Играй в какие угодно игры с кем-нибудь еще, но не со мной! Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, так что нет смысла это обсуждать. Я хотела бы получить обратно мой паспорт.

Глаза Персея бесконечно долго изучали напряженное лицо девушки.

— Ты думала, что я его держу в сейфе...

— Или в стальной ячейке в банке.

Воздух между ними ощутимо сгустился.

— Ты собираешься отправиться путешествовать?

— Не путешествовать. Я возвращаюсь в Нью-Йорк.

— Навестить старых друзей? — поинтересовался он тем вкрадчивым тоном, от которого у нее застучало в висках.

— Вернуться к моей прежней жизни! — раздался резкий ответ.

— Меньше чем через год ты будешь совершенно свободна и сможешь ехать куда угодно.

Саманта презрительно улыбнулась:

— Верно. Мы заключили сделку. Но ты совершил то, что сводит на нет наш контракт, и теперь я хочу его расторгнуть.

Персей упер руки в бока, и это привлекло ее внимание к шелковому костюму кофейного цвета, который он надел для их выходного вечера. Брюки сидели как влитые. Великолепно скроенный пиджак подчеркивал ширину его плеч.

— Если бы ты спросила... — Он искоса посмотрел на нее непроницаемым взглядом. — Я бы сказал тебе, что твой паспорт лежит в правом верхнем ящике моего письменного стола на Серифосе.

Сэм растерянно воззрилась на Костопулоса. Она думала заглянуть в его стол, но в последнюю секунду совесть не позволила ей этого сделать.

— Честно говоря, я удивлен, что ты его не нашла и не уехала без моего ведома.

— Конечно, ты удивился, потому что сам поступил бы именно так, — бросила она в ответ, отчего его брови слились в непреклонную черную линию. — Я же хотела быть честной, поэтому и приехала сюда, чтобы попросить освободить меня от нашего контракта.

Прикрыв глаза, Персей пробормотал:

— Если нарушение, которое я предположительно совершил, действительно настолько ужасно, как ты дала это понять, меня можно было бы убедить отпустить тебя... если ты объяснишь мне причину.

— Жестокость, по-видимому, тебе свойственна, Персей, но я полагаю, что ни один человек не мог бы подняться до твоих высот, не обладай он этой малодостойной чертой характера.

— Будь осторожна в выражениях, — предупредил он, явно теряя терпение.

Это лишь подлило масла в огонь.

— Или что? — в ярости спросила Сэм. Ее глаза горели синим огнем. — Ты повторишь историю и велишь заточить меня в турецкий монастырь? Неужели в мире нет мужчины, которому может доверять женщина?

Персей разразился пугающим потоком греческой брани, и девушка бессознательно попятилась. Он был в такой ярости, что Сэм засомневалась, на самом ли деле она заметила промелькнувшую в его глазах боль перед тем, как их заволокла пелена гнева.

— Никому не позволено так со мной говорить, даже тебе!

— Плевать. А насчет объяснений — все они в письме Софии.

Его лицо побагровело.

— В каком письме? — разгневанно спросил он.

— В том самом, которое Янни получил указание доставить лично ей, если я не верну себе паспорт до десяти часов вечера.

Правду говорят, что иногда рука бывает быстрее глаза. Саманта и мигнуть не успела, как Персей уже вытащил свой сотовый телефон и набрал номер.

Она с трудом проглотила слюну. Угрожающий взгляд черных глаз Персея открыто предупреждал: «Только посмей выйти отсюда!» Что ж, не стоит удивляться, ведь до сих пор никто не противился ему столь открыто.

Персей закрыл рукой микрофон.

— Сейчас девять минут десятого. Мне что, попросить Янни вскрыть письмо и прочитать его, чтобы это дало богатую пищу для пересудов сплетникам и причинило Софии еще больше горя? — осведомился он беспощадным тоном. — Или ты все же расскажешь обо всем сама? Я даю тебе выбор, то есть то, чего ты мне так и не дала.

Сэм застонала, подумав о том невосполнимом моральном ущербе, который может нанести письмо, если попадет в руки прессы. Через несколько секунд она промямлила:

— Я думала, мой план идеален, но мне следовало помнить, против кого я играю.

В черных глубинах его глаз появился торжествующий блеск.

— Я так понимаю, что ты решила сотрудничать, — констатировал Персей совершенно невозмутимо.

— С-скажи Янни, что я ошиблась и письмо доставлять не нужно.

Персей что-то выкрикнул на своем родном языке в трубку, потом сунул телефон в карман пиджака. Скрестив руки на груди, небрежно прислонился к письменному столу.

— Я жду объяснения, дорогая.

Наверняка употребил это ласковое слово, чтобы поколебать ее, но Сэм не собиралась снова попадаться на удочку.

— Ты отрицаешь, что хотел, чтобы я встретилась с отцом?

— Нет, — ответил Персей с такой обескураживающей честностью, что она на мгновение растерялась.

— Даже после того, как я тебе сказала, что больше никогда не желаю ни говорить, ни думать о нем?

Ее всю трясло.

— Конечно! — дерзко ответил Персей. — Иногда все обстоит совсем не так, как кажется. Мы с тобой уже выяснили это в отношении Софии.

У Саманты на глазах выступили непрошеные слезы. Черт!

— Не смей сравнивать Софию со мной! У меня была мать, и она рассказала мне все о моем так называемом папочке.

Персей взглянул на нее с некоторым беспокойством.

— Бывает, родители видят только ту правду, которую хотят увидеть.

Сэм гордо вздернула подбородок.

— Правда моей матери была настоящей правдой.

Персей выпрямился во весь рост, устремив на девушку проницательный взгляд.

— Ты в этом уверена? Я безоговорочно верил своей матери. Но это не меняет того факта, что она никогда ни словом не обмолвилась о том, что отец Софии всегда был в нее влюблен, не говоря уже о его предложении стать его женой задолго до того, как она стала женой моего отца. — Страдание исказило лицо Персея. — Я всю жизнь страдал, потому что не понимал, из-за чего отчим так меня ненавидит. В итоге это сломало мою судьбу и судьбу Софии.