Самая желанная

— Милый, я все время хотела сказать тебе… И всем вам, друзья… — Рита повернулась к коллегам. — Мои родители не хотели, чтобы я работала на телевидении, они готовили для своей любимой дочери другое будущее… Да и мне было бы не просто претендовать на место секретарши, назвав свое настоящее имя… Три дня назад мы с матерью похоронили отца. Боюсь, моя тайна теперь не имеет смысла! — Рита повернулась к Элмеру и взяла его за руки. — Тебе, наверно, будет тяжело узнать, что твоя маленькая Рита на самом деле — Маргарита Гватичелли делла Форте…

Она опустила глаза и почти шепотом, как что-то очень постыдное, произнесла свое последнее признание.

— Отец оставил мне половину состояния. Это очень, очень много…

Элмер рухнул в кресло и спрятал лицо в ладонях. Его фигура выражала растерянность и страдание. Но как боялся он, что сквозь сомкнутые пальцы сверкнет победная улыбка — улыбка, которую Элмер Вествуд никак не мог удержать.

9

Кристина услышала новость о помолвке Элмера с Ритой по радио в автомобиле. От неожиданности она вместо тормоза нажала газ, и Санчо Петито — инструктору школы автовождения — пришлось чуть ли не вырвать у нее руль. Он бранился, грозя перенести на две недели сроки экзаменов.

В качестве поощрения за хорошую работу «Стиль» оплатил русской стажерке занятия в автошколе, поскольку отсутствие водительских прав у юной красотки считалось здесь просто нонсенсом. Работа в студии часто затягивалась за полночь, а ездить в ночном метро было небезопасно. Такси же ей было не по карману.

— Получишь права, возьмешь напрокат какую-нибудь дешевую колымагу, чтобы не платить больших штрафов за поломки, — и катай себе, сколько хочешь, — уговаривал ее Эудженио.

Пару раз после затянувшихся съемок он подвозил ее в отель и однажды пригласил заехать к себе домой. Оказалось, что у жены Эудженио день рождения. Ненси — врач-педиатр, приняла Кристину с распростертыми объятиями. Она уже знала, что девушка одинока в Риме, и всей душой хотела помочь гостье найти тепло и уют в своем доме.

Они и не заметили, как подружились — рассудительная, добродушная, легко управлявшаяся с двумя бойкими сыновьями Ненси, и русская «моделька», которой Эудженио дал самые лестные характеристики.

— Через неделю получу водительские права и буду частой гостьей в вашем доме, — пообещала Кристина.

Она успешно овладевала навыками вождения, уже свободно разъезжала с инструктором по улицам Рима и вот — полный провал. Они чуть не врезались в автобус. Санчо Петито, поменявшись местами с девушкой, молча вел машину в гараж.

— Простите меня… Меня сбило радио… — пролепетала побледневшая Кристина.

Санчо продолжал сосредоточенно смотреть перед собой.

— Синьор Петито, Санчо, я услышала сообщение, которое просто оглушило меня, как взорвавшаяся граната… Я исправлюсь, не отмечайте мой промах в анкете.

— Понятно. Куда ни ткни — везде поклонницы Вествуда. Сейчас, наверно, полгорода рыдает — такого жениха увели из-под носа! Напыщенный хам, марионетка, но моя Анита за него горло перегрызет! — неожиданно завелся Санчо.

— Я плохо знаю Вествуда, но очень удивлена, что Рита Тичелли оказалась миллионершей, — робко заметила Кристина.

— Да, это действительно финт! Только что похоронили старика, и разбогатевшая дочь чуть ли не у могилы выскакивает замуж! Что делают деньги — покупай кого хочешь, хоть плейбоя, хоть президента…

Кристина не стала возражать, она поняла, что насчет ее промаха Санчо смолчит и что версию о продажной любви Вествуда ей придется слышать еще много раз.

…Успешно сдав экзамены, Кристина взяла напрокат малолитражный «фиатик» и отправилась на нем к Антонелли. Хотя за ее плечами уже был опыт трех самостоятельных поездок, выезжать за город ей еще не приходилось.

Осенний вечер был так прекрасен, а потоки машин на автостраде столь разумно отрегулированы, что Кристине удалось расслабиться. Мимо проносились залитые теплыми лучами заходящего солнца холмы, ослепительно сияли окна коттеджей, на автозаправочных станциях «Agip» светился оранжевым неоном изрыгающий пламя лев. Все казалось великолепным и в то же время привычным. Даже уютные виллы, словно сошедшие с рекламного плаката строительной компании, вместо бревенчатых домиков под прогнившим шифером вдоль подмосковного шоссе. Правда, и здесь возле рабочих пригородов можно было увидеть огородные хибары, сбитые из старых досок, и палисадники, окруженные вкопанными в землю автомобильными покрышками.

Но шоссе, ведущее к владениям Антонелли, сияло благополучием комфортабельной жизни. Кристина старалась не думать о том, что ее пребывание в Италии — всего лишь эпизод, затянувшаяся деловая поездка, которой рано или поздно придет конец.

…У Стефано, как всегда, гостила Бэ-Бэ. Похоже, ей понравилась беззаботная жизнь под крылышком могущественного покровителя. А может быть, она просто отсиживалась здесь, скрываясь от опасных любовных приключений.

— Ах, крошка, если бы ты знала, сколько глупостей успела наделать в своей короткой, блистательной жизни малютка Бэ-Бэ. — Встретив Кристину, она вертелась перед зеркалом, демонстрируя новую шубу. Голубая норка падала почти до пят, создавая ощущение изнеженной роскоши. — Подарок Стефано. Да не смотри так — я оказала ему одну деловую услугу.

Кристина пожала плечами и не стала углубляться в эту тему. Ей хотелось поговорить совсем о другом.

— Ты слышала о Вествуде?

— Малый не промах. И еще упорно делает вид, что узнал о миллионах после того, как всей душой влюбился в это чучело и попросил ее руки!

— Простите, синьорины. Я, кажется, подслушал. — В комнату вошел Стефано. — Рад видеть тебя, детка. Ты примчалась со своей печалью; пожалуй, это известие действительно стоит обсудить.

Стефано казался озабоченным и грустным, что было для него довольно необычно.

— Присядьте, девочки, я должен кое-что рассказать вам.

После того, как слуга доставил поднос с вином, фруктами и орешками, которые, как было известно Антонелли, Кристина очень любила, Стефано приступил к делу.

— Не в моей привычке осуждать ближнего. Тем более что Элмер Вествуд стал за последние месяцы довольно близок мне. Меня притягивает талант, жизненная энергия, да и вообще — красота. Красивый человек — большая ценность в этом мире. И особенно обидно, когда в безупречном творении высшего мастера обнаруживаются изъяны… Я, конечно, старомоден, но способен понять, что кодекс чести и идеалы поколения Элмера значительно отличаются от моих. Я не склонен предавать анафеме тщеславие, стремление к удовольствиям, неспособность к глубоким чувствам… То есть некоторую поверхностность и цинизм, которыми, по мнению большинства, грешит Элмер… Но этот последний шаг серьезно озадачил меня. — Стефано словно думал вслух, тщательно взвешивая свои слова. — Дело в том, что лет тридцать назад я был хорошо знаком с Франко делла Форте и дружен с его семьей. Непутевый сын Леонардо, которого отец выгнал из дома, еще не появился на свет, а Рита, как говорят, пешком под стол ходила. Франко был моим компаньоном, очень порядочным и щепетильным в делах, а Паола дружила с моей покойной супругой… Потом мы как-то разошлись. Болезнь нашего сына, родившегося с мозговой травмой, и неприятности семейства делла Форте, связанные с подрастающим Леонардо, разлучили нас. Схожие беды вместо того, чтобы сблизить, приглушили нашу дружбу. Мы стали видеться реже, хотя и оставались добрыми приятелями.

Так вот, род делла Форте — очень древний, берущий свое начало чуть ли не от основателей Рима. И символом величия этого рода испокон веков считался «Голубой принц», приносящий удачу и наделяющий его владельца властью. Это очень крупный, редкой формы бриллиант, магическая сила которого, по преданию, сохраняется только в том случае, если его наследует представитель этого рода. Человек, укравший камень или присвоивший его каким-то иным путем, обречен на несчастье. Так, во всяком случае, гласит легенда.