Разведены и непредсказуемы

– Ника, тебя главный вызывает! — невесть откуда возникла за спиной Раечка.

– А зачем, не сказал? — удивленно поинтересовалась Ника, которую меж тем начал колотить озноб явно нервного характера.

– На совещание, — пожала плечами Раечка, словно это и так само собой подразумевалось.

Ника призвала себя держаться, глубоко вздохнула и — была не была! — отправилась в кабинет к Аникушину.

Виктор, разумеется, уже ушел. Впрочем, других посетителей, кроме нее самой, у Никиты сейчас не наблюдалось. Это что же получается: они будут говорить один на один?..

– Проходи, садись, — приглашая, махнул рукой Никита. — Я уже попросил Раису, сейчас организует нам что-нибудь попить. Разговор предстоит долгий и тяжелый.

Ничуть не воодушевленная таким началом, Ника присела, словно мантру повторяя про себя: «Я спокойна, я безмерно спокойна…» Увы, самопальная мантра не помогала ни капельки.

Дождавшись, пока Раечка поставит на стол чашки с кофе и вазочку с печеньем и удалится восвояси, Никита глубоко вздохнул и промолвил:

– Сразу прошу прощения за вчерашний инцидент. Даю честное слово, что больше такого не повторится!

Ника была готова взвыть от горя. Ну вот, так она и знала! Теперь Никита в ее сторону и глядеть-то не будет! А все она со своими заскоками!

Тут ее словно что-то кольнуло изнутри, и она быстро-быстро, пока не перебил Никита, произнесла:

– На самом деле это я должна просить прощения. Я вела себя неадекватно, наговорила тебе кучу гадостей и вообще… Еще и лицо расцарапала…

– Кстати, не сильно заметно, а? — неожиданно поинтересовался Никита.

– Не-а, — мотнула головой опешившая Ника. — Хороший грим.

– Правда? Ну слава Богу! А то я, признаться, несколько неуютно себя чувствую в центре внимания, а с таким украшением во всю щеку от наших коллег просто так не отделаешься. Значит, мир?

– Мир! — выпалила Ника и заулыбалась.

– Кстати, я вчера был совершенно серьезен, когда говорил о своих чувствах к тебе. Возможно, сейчас не самое подходящее время и место, чтобы снова заводить этот разговор, но просто хочу, чтоб ты знала: ты мне очень-очень небезразлична!

– Ты мне тоже… — призналась Ника, ощущая, как щеки заливает предательский румянец.

– Тогда — тсс! — заговорщицки подмигнул Никита собеседнице, одновременно указывая глазами на дверь.

Она кивнула в ответ. Действительно, не стоит забывать, что за стеной уже настроила свои чуткие ушки-локаторы Раечка, надеясь выведать, о чем же пойдет речь между боссом и редактором.

– Так что у нас с обещанными материалами? — чуть ли не вдвое громче, чем до этого, спросил Никита. — Удалось подтянуть «хвосты» или нет?

– Все печально! — радостным тоном, столь не вязавшимся со смыслом только что произнесенного, ответила Ника. — Переделанные переводные статьи могу представить хоть сейчас, а вот с обзорами и аналитикой проблема.

– Насколько я понимаю, дело отчасти связано с хм… брачными играми в нашем коллективе?

– Во многом — да. Все, извиняюсь, забили на работу.

– Что ж, придется кое-кому придать ускорение! Если все заявленные материалы поступят к тебе до вечера, отредактировать успеешь, чтобы завтра я уже мог поставить их в номер?

– Думаю, что да. В крайнем случае останусь здесь еще на пару часов.

– Надеюсь, что до таких крайностей не дойдет, но на всякий случай буду иметь в виду. Кстати, чего кофе не пьешь?

– Боюсь, я от него бешеной стану, — уже чуть тише призналась Ника. — На меня что кофе, что шоколад неправильно действуют — сразу начинаю по потолку бегать.

– Попросить принести тебе чаю? — задумчиво произнес Никита и тут же воскликнул: — Нет, мы поступим иначе! Чуть-чуть потерпишь?

– Ну, разумеется! А что ты задумал?

– Сейчас увидишь! Следующие пять минут Ника усиленно изображала на лице удрученную гримасу, а Никита, вызывая по одной проштрафившихся журналисток, ставил перед ними ультиматум: либо они принимаются за работу и подтягивают за сегодня все накопившиеся «хвосты», либо попадают на штраф и выговор. Затем, покончив с этой нужной, но весьма неприятной процедурой, Никита сообщил Раечке, что они с редактором отбывают на Очень Важную Встречу, вернутся часа через три. Та приняла все как должное, но Ника могла бы поклясться, для Раечки это сообщение стало изрядным шоком.

– И куда мы теперь? — спросила Ника, когда они с Аникушиным покинули здание бизнес-центра.

– Ты же слышала — на важную встречу! — лукаво подмигнул ей Никита.

– Но с кем?!

– Увидишь!

– Ну, хоть намекни!

– Ладно, скажу, так и быть! Мы едем к Воронцовым — Серафиму и Егору. То есть ты увидишь их обоих, но общаться мы будем преимущественно с младшим братом, Егором Васильевичем. Серафим еще довольно слаб после инфаркта, сама понимаешь.

– Ой, но зачем? — испугалась Ника. — И… я же кошмарно выгляжу!

– Ты — истинная женщина! — весело подмигнул ей Никита. — Что бы ни произошло, лишь бы под рукой была пудреница, ведь так? Да ты не красней, все в полном порядке! А едем мы туда, чтобы окончательно скорректировать концепцию нового издания. Я регулярно отчитываюсь перед Воронцовыми о том, что сделано и что еще только намечается, но, признаться честно, всегда хотел бы, чтобы ты была рядом со мной в такие минуты. В конце концов, как минимум восемьдесят процентов идей — это твои идеи, а мне бы не хотелось быть этаким телефоном-передатчиком. Кроме того, может быть, у тебя еще какие мысли по поводу журнала бродят, вот и выскажешь их напрямую нашему руководству. Да ты не бойся — они отличные мужики! Вот увидишь, они тебе непременно понравятся!

– Слушай, а можно один нескромный вопрос? То есть целых два!

– Ну задавай!

– А что ты сказал сегодня Виктору? И как мне вести себя, если на встрече вдруг зайдет речь о нем? Делать вид, что ничего не происходит, да?

Никита несколько помрачнел.

– Что до Виктора, подозреваю, нас о нем спрашивать не будут. Ну а если и вправду зададут вопрос — отвечай, как есть. Только помни про Серафима Васильевича и его здоровье. Он — товарищ нормальный и знает, что у него за сын вырос, но все равно ему будет неприятно слышать, чем тот промышляет в рабочее время. Ну а что до нашей беседы — я настоятельно попросил Витюшу оставить нашу редакцию в покое.

– И?!

– Боюсь, что ничего, — вздохнул Никита. — В лучшем случае на пару дней пропадет, а потом снова проявится. Ну не лечится это ничем!

– А если со старшим поколением на эту тему пообщаться?

– Ты думаешь, я им не говорил? Серафим на своего сына давно мало влияния имеет, ну а Егора тот боится, только когда рядом с ним оказывается. К тому же мужик возомнил себе, что он отныне чуть ли не король и может делать все, что захочет, никто ему не указ. Ух, жду не дождусь, когда Серафим выздоровеет, чтобы он вернулся и надавал своему отпрыску по ушам! Жаль, что он так медленно на поправку идет. Да, разумеется, это все строго между нами! Редакции об этом знать совершенно не обязательно.

– Обижаешь!

– Да нет, просто лишний раз предупреждаю. Мало ли что.

– А про наш визит к Воронцовым тоже молчать?

– Как раз нет! Пускай знают! Думаю, тебе лишний авторитет в редакции не повредит. Если твои коллеги будут осведомлены, что ты с Воронцовыми за ручку здороваешься, то уже трижды подумают, стоит ли тебе грубить и тянуть с текстами. Не все же мне одному пугалом выступать! — грустно вздохнул Никита. — Ладно, поехали, а то время не ждет. Да, подними вот эту крышку — здесь мини-бар. Есть холодный чай с лимоном, кола, еще какие-то напитки. Подойдет?

– Разумеется, — отозвалась Ника, выбирая глазами, какую бы бутылочку достать.

Когда они уже ехали по загородному шоссе в тот самый элитный поселок, где обосновались Воронцовы, Ника спросила своего спутника:

– Слушай, а они ведь, наверное, нас не ждут, ты же их не предупредил? И вообще: может, мы погорячились с визитом? Человек-то болеет, ему сейчас не до дел, тем более что журнал — это вообще необязательная часть этого бизнеса, и без нее обойтись можно. Почему ты вообще решил туда ехать? Разговор-то ведь был всего лишь о кофе и о том, что я его не люблю, а в итоге мы почему-то отправились к начальству.