Улица вечерних услад

телям. Но он – как-никак друг Веры. Значит, получается – при ней. Отец Кита дядя Витя – в командировке. Но тетя Шура ни в какие командировки не собиралась. Хотя, насколько мне известно, родителей ни дни рождения отправляют подышать свежим воздухом. Иди в кино. Но, если останется мой отец, судя по всему, тетя Шура никуда прогуливаться не собирается, ибо…

На «ибо» я споткнулся. И пенял, что можно сломать голову, вычисляя родственные связи гостей.

Как я и предполагал, у тети Шуры даже и мысли не возникло дышать свежим воздухом. Иди пойти в кино. И выглядела она потрясающе. И я впервые задумался, почему отец так легкомысленно ею пренебрег. Высокая, белокурая. Очень пышная. И очень яркая. Вера по сравнению выглядела общипанным цыпленком.

– Вы прекрасны, – выдохнул я, и поцеловал руку тете Шуре.

Тетя Шура покраснела и победителем взглянула на отца.

Отец, как осел, мялся в дверях. И виновато улыбался.

– У тебя очень вежливый мальчик, Лобов, – сказала она отцу. И смущенно поправила цветастую юбку. – Не в пример моему оболтусу.

А оболтус в это время раздавал поклоны налево и направо. Принимая благодарно подарки.

– Это тебе, старик, – буркнул я. И неловко всунув ему в руки китайскую удочку. – Ты же любишь животный и растительный мир. Бабочки скоро смотают на юг. А рыбок и зимой можно ловить.

Кит запрыгал от радости:

– А ты не дурак, Лоб, – и он меня крепко обнял. – Правда, я не умею ловить рыбу…

– А я умею, – ненароком заметила Вера. Облизывая пальчик от крема. Который она украдкой умудрилась слизать с торта.

– Особенно золотые рыбки, – я ей хитро подмигнул.

Кит меня увел в сторону.

– Сейчас она придет.

– Кто?

– Ну, кто-кто. Неужели не помнишь? Не сидеть же тебе здесь целый вечер, как дураку.

Я хотел было заметить, что никогда не чувствую себя дураком. Но Кит не дал мне раскрыть рта.

– Она очень ничего, кстати. Новенькая. Будет с нами десятилетку заканчивать. Усек? А все новенькие – ничего.

– Потому что новенькие, – согласился я.

– Вот именно! Для тебя же старался! – уже на ходу крикнул Лешка, потому что в дверь позвонили.

А я так и не понял, почему он так старался для меня. А для себя почему Кит не соизволил никого пригласить? Или ему нравится сидеть, как дураку, одному? Или Кит проявил истинное джентльменство? Но искать отрет на эти вопросы у меня не было никакого желания.

Она появилась на пороге комнаты. И первое, что бросилось в глаза. Это длиннющая толстенная коса. Я даже присвистнул от удивления. Такое мне удалось повидать разве что в сказке в глубоком детстве. И я не без удовольствия подумал. Что не плохо бы ее дернуть пару раз за косичку.

– Меня зовут Оля, – и она смущенно улыбнулась. И протянула Киту книжку.

А я украдкой заглянул на обложку. И прочитал, даже в уме, чуть заикаясь: «Альберт Камю». Да, это были далеко не сказки. И я еще раз присвистнул на всякий случай.

– Ты что, вместо соловья сегодня будешь? – перебил мой художественный свист Китов. – Это Лобов. Костя Лобов.