Улица вечерних услад

вете мораль. Усвой ее раз и навсегда, Лоб. Это мораль от природы. И все от природы инстинкты нужно использовать по назначению.

Честно говоря, я не ожидал от Веры такого выстроенного монолога. И я захлопал от удивления ресницами. И уже смелее посмотрел на ее тело.

– Это красиво? Тебе нравится?

Я, как баран, послушно мотнул головой.

– Мне тоже. Тогда смотри!

Честное слово, она была не хуже любой картинки в музее. И не меньше доставляла удовольствия.

– Ты язычница, – сказал я, чтобы перебить неловкое молчание.

– Не знаю, – пожала плечами Вера. – Я не придумываю названия моим мыслям. Это просто мои мысли. Наверно, и не только мои.

Вера вновь упала на горячий песок. И подставила лицо к солнцу.

– Костя, – сказала она тихо, – ты успокоился?

– Да, Вера, – тоже тихо ответил я.

– Костя, как ты думаешь, на солнце живут люди? – и она, прищурившись, посмотрела на солнце. И из ее глаз от яркого света потекли слезы.

– Это невозможно, Вера.

– Ты в этом уверен?

– Уж в этом я точно уверен, поверь мне.

– А мне кажется ты и теперь ошибаешься, Лоб, – упрямо сказала Вера. – Ты знаешь, я часто вижу на нем маленьких человечиков. Конечно, по вечерам, когда оно не так сильно светит.

И когда на него можно смотреть без слез, – и Вера вытерла слезы маленьким кулачком.

– Этого не может быть, Вера. – Солнце – это раскаленный шар. Солнце – это огонь. Ты бы смогла жить в огне? – попытался я объяснить как можно популярнее.

– Это ты не сможешь. И я, – вздохнула Вера, вновь не поверив мне. – У нас кожа такая. А у них совсем другая. Он не горят. Честное слово, я их там видела, Костя. Ты мне веришь?

– Верю, Вера, – ответил я совершенно искренне. И погладил ее по плечу.

Мы замолчали. И я не заметил, как он появился. Я открыл глаза. И увидел его. Сидящего на корточках возле Веры. Он был высокий голубоглазый и усатый. И улыбался так, словно весь мир непременно ему должен улыбаться в ответ.

– Рита, как я рад тебя здесь встретить, Рита, – продолжал нагло улыбаться он, не удостоив меня даже вниманием.

Мое тело напряглось. И я сжал кулаки.

– Это Вера. Вы ошиблись. Это Вера, молодой человек, – сквозь зубы процедил я, готовый вот-вот ринуться в бой.

Он расхохотался.

– Я допускаю, что ты забыла меня, – он даже не повернулся в мою сторону. – Забыла мой телефон, мой дом. Но я никак не ожидал, что ты забудешь свое имя, Рита.

Вера лежала не шелохнувшись. Уткнувшись носом в раскаленный песок.

– А это твой паж? – и он небрежным жестом указал на меня, даже не взглянув.

Я протянул Вере полосочку купальника. Но он перехватил ее.

– Я сам. Ты мне позволишь?

От возмущения я не находил слов. И посмотрел на Веру. Предчувствуя, как она саданет его по цветущей физиономии.

– Разве я тебе в чем-нибудь отказывала? – вдруг промяукала Вера. И приподняла голову. И посмотрела на этого жлоба маслянистыми глазками. И напомнила мне в этот миг хорька.

Он ловко завязал полосочку купальника. И протянул руку. Вера встала.

– Вера, –