Моя маленькая мечтательница (СИ)

— Мама знает? — отстраняюсь от него.

— Я не говорил ей. Я просто сказал, что хотели кое-что обсудить на счет ее лекарств. Если она что-то заподозрила, то не сказала. — Андрей вздыхает.

— Мистер Хот? Мисс Хот? — мы киваем, когда к нам обращается врач из отделения. — Вы можете пройти к Роберту.

— Что с ним? — мы быстро пошли в палату за врачом.

— Сквозное пулевое ранение бедра и ушиб ребер. Опасности для жизни нет, ваша дочь вовремя сориентировалась и смогла остановить кровь до приезда скорой.

Все это я слышу словно сквозь туман. Я рада, что здесь нет этого вечного трио, потому что тогда я бы точно сорвалась. Я понимаю, что они ни в чем не виноваты, но... я бы не выдержала, и, по меньшей мере, нагрубила бы им точно. Я была до безумия счастлива от того, что их полицейские забрали на допрос и что я осталась наедине с собой.

Я на секунду остановилась возле палаты Роберта, где тот сидел на кушетке, не обращая внимания на медсестру, которая пыталась заставить его лечь спать... От этой картины мне хотелось улыбаться. Упрямец, какой же ты упрямец! Любимый упрямец.

— Роберт. — Андрей обнимает сына.

— Я в порядке. — сразу же начинает отбрыкиваться тот.

— Я вижу. Оставьте нас наедине. — попросил Андрей, и врач с медсестрой учтиво вышли. — Ты же понимаешь, что нужно заявить в полицию?

— Они уже здесь. — Роберт усмехнулся. — Была бы моя воля, я бы не заявлял в полицию. Я бы просто где-то бы его подстерег и отдал должок.

Он чуть ли не рычит, подобно дикому зверю. Я хмурюсь, чувствуя, что где-то в глубине души согласна с ним. Я бы хотела разобраться с ним лично. Тоже. Наподдать как следует, а то ведь он же, видно, большая шишка, раз уж так уверенно и нагло решился на открытое нападение. Еще избежит наказания, а ведь тогда я вообще с катушек слечу.

Хочу убить его. Никогда не считала себя кровожадной. Видимо, начну быть таковой с сегодняшнего дня.

— Хорошо. Я понимаю тебя, но я бы хотел однажды узнать, что тебя посадят. — Андрей легко сжимает его плечо. — Ладно. Прости, Николь, а ты в порядке?

Он смотрит таким жалостливым взглядом. Не могу сдержаться.

Грудина и ребра с правой стороны жутко ноют от боли. Я могу только надеяться, что там не трещина. Аж дышать свободно не могу. Бедро тоже ноет, там, скорее всего, знатный синяк от резиновой пули, а еще и такое чувство внутри, словно меня пропустили через мясорубку. И я уже не говорю о моей психике, вот-вот готовой пойти под откос.

Но я улыбнулась ему, пытаясь не обращать внимания на это.

— Нет, все нормально.

— Николь, я бы хотел тебя попросить. Пап, можешь оставить нас? — Роб обратился к отцу. Он приподнял брови, но покорно вышел, оставляя нас наедине. — Ты точно в порядке?

— Да. — отмахиваюсь, хмурясь. Не хочу еще больше напрягать его. С него итак хватит на сегодня. — Что ты хотел?

— Я хотел попросить тебя выступить на этих соревнованиях без меня. — он говорит серьезно. Я уже хотела возразить, но он показал мне знаком промолчать. — Я знаю, что ты откажешься из-за меня, но, пожалуйста, выступи там. Этот Вик- знатная шишка, и он тоже будет драться на этом турнире. Я хотел надрать ему зад там, но это уже не вариант.

Я молчу, сжимая кулаки в карманах куртки. Серьезно? Выступить в одиночку? Без его поддержки? Не уверена, что смогу. Но... мысль о том, что получится отдать ему должок хотя бы там был слишком соблазнителен.

Я с какой-то дикой кровожадностью представляла, как он будет корчиться в агонии боли, когда я буду избивать его там. Причем, на абсолютно законных основаниях... это пьянило.

— Пожалуйста, Ник. — Роберт склонил голову на бок. Я отгоняла эти дикие мысли от себя, как могла но... Да, это единственный вариант сделать так, чтобы он получил по заслугам.

— Хорошо. Я сделаю так, что он пожалеет, что на свет родился. — сама же вздрагиваю от звучания собственного голоса. Господи, я что, умею говорить так холодно, просто со стальной интонацией, наполняя свой голос ранее неведомой мне кровожадностью?

— Вот это уже моя Николь. — он улыбнулся. Сильный Роберт, не показывает, что ему больно. Удивительно, как я держусь еще.

Он раскрывает руки, приглашая обняться. Прикусываю губу. Мне страшно его трогать, ему же итак больно! Но не могу сдержаться. Осторожно приближаюсь к нему, и аккуратно обнимаю. Не хочу сделать ему больно.

Его дыхание на моей шее успокаивает лучше всякой дряни, которую колют в больницах. Прижимаюсь щекой к его колючему свежестриженному ежику на виске.

Наконец, он отстраняется. Снова эта улыбка... Горло сдавливает знакомый ком, отзываясь уже совершенно другой болью в груди при каждом вдохе.

— Езжай домой, отоспись там. Я хочу, чтобы ко мне потом пришла сестра, а не зомби. — он шутливо щелкает меня по носу.

Привычно морщусь от этого действия, как-то глупо подумав о том, что видимо, мой нос просто притягивает к себе все, что может его повредить. Не хочу уезжать отсюда, когда тут в буквальном смысле слов вся моя семья, но... я не могу противиться Робу.

— Хорошо. — отстраняюсь от него. Снова засовывая руки в карманы куртки. Я вернусь сюда. Чуть приведу себя в порядок и вернусь, и плевать на школу.

— И, Николь... прими обезболивающее. Постарайся сильно не напрягаться, отдохни сегодня от всего. — когда я уже в проеме двери, говорит Роберт.

Я только молча киваю, выходя из палаты.

====== Твоим теплом согрета ======

Твоим теплом согрета,

Во мгле вселенской пустоты

Всего одна планета,

Та, где со мною рядом ты....

Домой я не пошла. Точнее, я не смогла найти сил просто открыть эту чертову дверь. Было слишком тяжело возвращаться сюда после произошедшего.

Не могу быть одной. За столько времени я привыкла, что там всегда ждет мама, Роберт, или Андрей, когда он не в командировках. А сейчас они все в больнице. Андрей, конечно, сказал, что как только уладит все дела с шерифом и больницей, сразу же приедет домой, но я все равно не могла туда пойти.

Просто потому, что не смогу. Вот и все объяснение- не могу переступить этот какой-то глупый страх тишины дома. Не смогу жить там сейчас спокойно, когда не смогу слышать шаги в доме, чей-то сонный или бодрый голос. Это было больно.

Я не должна была идти на поводу у Роба.

Вкупе с физической болью, которая только усилилась, я чувствовала себя так, словно меня раздавило скалой. Да, я раздавлена.

Не знаю, что со мной внутри произойдет, если я снова увижу этого Вика в “клетке”. Я либо озверею так, что изобью его до смерти, либо просто не смогу пошевелиться от какого-то оцепенения, которое всегда на меня накатывало перед каждый боем. Роберт помогал справиться с этим, просто раздраконив меня до крайности, а сейчас... ему нельзя вставать, а тем более, ходить. Следовательно, я фактически буду драться там одна.

Все равно, все мысли возвращались к нему. Нет, так дело не пойдет.

Я обернулась назад, раздумывая, вернуться ли, или послушать его и попробовать как-то расслабиться.

Нет, определенно, я не смогу ни то, ни другое. Никогда не думала, что я буду такой слабачкой.

Я тогда могла спасти его от этого. Я была ближе всего. Чертов лед! Чертов Вик! Я чувствовала невероятную вину, хотя понимала, что если кто-то и виноват в его ранении, то только этот чокнутый. Но я не могла ничего с собой поделать, и Розалин бы сейчас спокойно сказала, что это всегда так.

Но я не могла иначе. Все нервы были на пределе, и я даже не знала, что мне делать дальше. Да, идти и рвать всем задницы на ринге, как я и обещала но... Внутри такая мешанина, что я не могу думать ни о чем другом, кроме как об этом.

— Проклятье. — как-то обреченно вырвалось у меня, все же когда я все же решилась зайти внутрь дома.

Может, послать все это к чертовой матери?

Моя жизнь никогда не была такой странной.

Сегодня, кажется, я впервые задумываюсь о том, что же будет дальше. В самом прямом смысле этих слов, и я задумываюсь не про определенные моменты, а обо всем вместе.