И истинным леди есть, что скрывать... Книга 2. Вдовствующая маркиза.(СИ)

С этим утверждением Мортланд, в какой-то степени был согласен, но не для того, чтобы охать и вздыхать явился он в Сити.

- Смерть лорда Кавендиша достойна сожаления,- сухо согласился герцог,- но какой вывод я должен сделать из ваших слов?

- То, что завещания по сути дела нет,- пояснил слова коллеги уже поверенный Мортланда, - женитьба покойного сделала его последние распоряжения не действительными.

- И?

Поверенные переглянулись.

- Титул и имение Кавендишей - не отторгаемое имущество, и его получит, по установленному в семье порядку, старший сын его единственной дочери леди Лилианы - Александр Тейлор, маркиз Тефорд, опекуном коего вы являетесь. Остальное же состояние в виде ценных бумаг и земель, не входящих в майорат, будет поровну разделено между двумя дочерьми и женой покойного, если только...

- Какие-то проблемы? - удивился герцог.

- Если леди Иннин не родит по истечении девяти месяцев младенца! В таком случае, или состояние будет поделено на четыре части, или...!

- Понятно, что если вдова родит мальчика, то титул перейдёт именно к нему, но пока она о беременности не заявляла. Сама же леди Иннин ещё слишком юна, чтобы разумно распорядиться состоянием. Ей едва ли девятнадцать лет! - заметил он.

- Вы правы! - вынужден был согласиться с этим доводом поверенный Кавендишей,- в любом случае, вам, как официальному представителю его наследника, нужно послать запрос об опеке над вдовой и её дочерью!

- Что же касается леди Лилианы, то я бы хотел получить опеку и над её состоянием!

Но собеседнику уже было кое-что известно о том, как его светлость ограбил свою невестку после смерти брата, поэтому он живо возразил:

- Леди уже совершеннолетняя, а майор Дуглас не оставлял никаких распоряжений об опеке над своим сыном со стороны вашей светлости! У него есть старший брат, и если тот пожелает, может претендовать на опекунство, но не вы!

- Я крестный отец Майкла-младшего!

- Боюсь, что опекунский совет не сочтет этот довод убедительным!

Мортланд разозлился. Он столько сделал для того, чтобы вернуть власть над невесткой, а в результате, она получила деньги и свободу, которыми могла распоряжаться по своему усмотрению.

С этим надо было что-то делать! Но прежде герцог собирался разобраться с чертовкой Иннин, а потом уже подумать, как быть с Лили!

КАВЕНДИШ-ХОЛЛ.

Горе поселилось под крышей Кавендиш-холла. И связано оно было даже не с похоронами самого лорда, а с тяжелым состоянием его несчастной дочери.

Лили находилась в столь глубокой депрессии, что это повлекло за собой ухудшение её здоровья, и она слегла в постель - безучастная и равнодушная ко всему, кроме своей внутренней боли.

Перед лицом такого отчаяния даже Иннин перестала ненавидеть свою кузину. Теперь она относилась к ней с презрительным сочувствием. Так вот что случается с баловнями судьбы, когда та поворачивается к ним спиной?!

Вот она тоже когда-то потеряла отца, тетку, возлюбленного, дочь, теперь мужа, но ведь не слегла же умирать, как это сделала Лили. Такое слабоволие вызвало у юной вдовы только пренебрежение и ощущение собственного превосходства.

Зато состояние здоровья Лили весьма обеспокоило дам семейства Тейлоров.

- Бедняжка,- тяжело вздыхала герцогиня, выходя из спальни бывшей невестки,- я боюсь, что она не переживет этот кошмар! Потерять двух мужей, да ещё и отца! И более сильные люди ломаются! Что за несчастливая судьба?!

Вызванный из Лондона врач только развел руками.

- Это болезнь не тела, а духа! Пациентка не хочет жить. Её ничего не интересует, и она утверждает, что несет смерть и горе всем, кого любит!

Иннин с уважением посмотрела на эскулапа. Она была того же мнения. Лили не могла сделать никого счастливым, если не ужилась когда-то даже с таким обворожительным человеком, как Томас. Джордж так же погиб по её вине, кинувшись за убийцей зятя!

И именно в этот момент из Лондона прибыл герцог. Он утряс дела с опекунским советом, сделал массу распоряжений и появился в поместье, уже точно зная, как поступить в соответствии со своей выгодой.

Но всё прошло не так гладко, как ему бы хотелось.

В первую очередь, конечно, в его планы внесла коррективы болезнь Лили. Мортланд был обескуражен её тяжелейшим состоянием - ему и в голову не приходило, сколь тесна была связь между отцом и дочерью и сколь велика была любовь женщины к мужу. Тетки и мать не исключали даже смертельного исхода, так как больная ничего не ела и вообще находилась в пограничном состоянии между жизнью и смертью.

Такого поворота дела Мортланд и предположить не мог, поэтому испугался не на шутку, не зная, что предпринять, чтобы вернуть медленно уходящую в мир теней Лили к жизни. Он немедля собрал консилиум врачей, и бегал и суетился вокруг вдовы, забыв обо всем на свете.

Именно поэтому герцог не сразу выбрал время для объяснения с Иннин, рассеянно проигнорировав её присутствие, где-то на заднем плане между матерью и тетками.

Такое явное пренебрежение моментально превратило юную вдову в обозленную гарпию. Опять Лили! Даже полумертвая и потерявшая свою красоту, та была дороже герцогу, чем мать его собственной дочери!

И этот гнев заставил поступить её неосмотрительно.

Иннин изрядно надоела вся эта суета вокруг страдающей кузины, и она решила показать семейству Тейлоров, что не намерена терпеть роль мебели в собственном доме.

Она выждала удобный момент, когда герцогиня и тетки навещали больную, и скользнула в библиотеку, где Мортланд вместе с поверенным Кавендишей разбирал бумаги покойного.

- Я бы хотела поговорить с вами, ваша светлость! - твердо заявила она, со значением глянув на стряпчего.

Тот правильно понял намек, и, раскланявшись, немедля ретировался из комнаты.

Библиотека никогда не была любимым местом Иннин в доме Кавендишей. Здесь в детстве троюродные сестры получали выволочки от хозяина дома, поэтому леди предпочитала читать книги в других комнатах дома, тщательно избегая тишины солидной читальни.

Кресло покойной тетки с подушками на сидении и подставке для ног она никогда не занимала, стеснительно чураясь места своей предшественницы, но сегодня, чтобы дать понять его светлости, кто хозяйка в этом доме, Иннин решительно устроилась именно там.

Мортланд наблюдал за ней с умеренным интересом, мало того, его лицо выражало явное раздражение тем, что ему помешали работать.

- Миледи?

Холодный тон ещё больше взбесил Иннин. Да, что он себе позволяет? Герцог забыл, что она теперь не нищая просительница милостей, а владелица этого поместья.

- Я хотела узнать, ваша светлость, сколь долго вы и ваши родственницы пробудут в Кавендиш-холле? - ледяным тоном спросила она. - Мне не хочется быть негостеприимной, но, возможно, у леди есть дела и помимо моих?

Яснее выразиться было невозможно. И вдова с наслаждением увидела, как ползут на лоб брови озадаченного герцога. То ли ещё будет?

- Я не подвергаю сомнению правомочность вашей светлости копаться в бумагах моего покойного мужа, но, всё-таки, что вы здесь ищите?

Ей хотелось уязвить собеседника, но, увы, почему-то после последней реплики, тот, наоборот, обрёл равновесие.

- Как ближайший родственник Кавендишей и опекун его наследника я имею на это право!

За дверями конца переговоров дожидался поверенный, и Мортланд торопился завершить столь неприятный разговор. Он мог бы разом прояснить ситуацию, поставив собеседницу в известность об учрежденной опеке, но не торопился этого делать, не зная, какова будет реакция Иннин. Ему не хотелось, чтобы посторонние стали свидетелями безобразного скандала.

- И, всё-таки, я бы хотела знать...

- Давайте, поговорим об этом позже,- оборвал собеседницу герцог, - мистер Николс хотел бы сегодня уехать в Лондон, а у нас ещё много работы.

Инн, скрипя зубами, была вынуждена выйти из кабинета. Мистер Николс, увидев выскочившую из комнаты вдову, обратил внимание на её перекошенное лицо, и сразу сделал неверные выводы.