Мэри. Не герой моего романа (СИ)

Мэри вернулась в свою спальню, села на кровать и горько разрыдалась. Сил сдерживаться уже не было. Все её друзья заняты своими делами и у них нет возможности помочь ей. Мег гостила опять у Эммы в Лондоне и готовилась к скорой свадьбе, Фарджел - где-то несоизмеримо далеко, так что даже письма шли очень долго, мистер Викерс - вернулся в своё поместье, которое отстояло то ли на шестьдесят, то ли на восемьдесят миль отсюда. Мег бы, конечно, с удовольствием взяла её к себе домой, после свадьбы. Но Мэри не хотела стеснять кузину.

От горьких слёз и сетований на свою судьбу, девушку отвлёк стук в дверь. Это была Нэнси.

- Мисс Мэри, я... Ох, Боже ж мой! Да вы плачете!

- Нэнси! - Мэри заплакала ещё сильнее и бросилась к старой нянюшке на грудь. Та обняла свою хозяйку и усадила её на кровать. Осторожно, большими узловатыми и пахнущими так вкусно молоком, руками, Нэнси гладила девушку по голове.

- Не плачьте, мисс Мэри, не плачьте! В жизни уж если что-то плохое и случилось, то обязательно оно сменится хорошим. Это ну закон такой. И Всевышний так говорит, чтоб мы радовались всегда и славили Его.

Мэри слушала нянюшку и верила, верила ей всей душой. Чувство безопасности и покоя, испытанное в детстве, когда Нэнси кормила её и укрывала одеялом в детской кроватке, снова посетило её. Она сама не догадывалась, как сильно изголодалась по любви за все эти годы. Миссис Лодж бесспорно была её матерью, хотя, может и слишком строгой, но по-своему, любящей. Но такого чувства покоя и любви Мэри не испытывала никогда. Матушка никогда не обнимала её и не ласкала. По сути они жили в одном доме как два чужих человека.

Положив голову на колени, старой нянюшке, девушка рассказывала ей все свои горести, пока та гладила свою хозяйку, как маленькую, по голове.

- Так, мисс Мэри, вы значит хотите уйти от Беллы? Мне то, честно говоря, у них тоже оставаться не хочется.

- Да хочу то я хочу, да только куда мне идти?

- Знаете, я ведь вспомнила. У вашей матушки было совсем маленькое имение, в глуши, возле Н...борна. Это, почитай двадцать миль отсюда. Я ещё там жила с ней, до замужества её. Давно дело было, больше двадцати лет назад. Оно вам должно по наследству то отойти. Брат мой, Сэм, управляющим ещё там числится. Присматривает за домом, и всё такое. Только я давно его не видела уже, очень давно. Да и времени то всё не было.

- А почему же матушка ничего не сказала мне про это имение?

- Не знаю, мисс Мэри. Денег то оно не приносит. Да и местность там, навроди нездоровая. Матушке то вашей оно не по нраву было. Говорят, отец её сослал туда с гувернанткой за какие-то провинности, за то, что она ему перечить осмелилась. А мистер Бентам строгий был человек и хозяин. Всё он держал как в железных рукавицах.

На следующий день Мэри пошла к нотариусу, который подтвердил её права на владение Брайтсдейлом - так весело называлось то самое имение в глуши. Мэри решила не говорить никому о своей поездке и не оставила адреса, боясь, что Джеймс, воспользуясь правами опекуна, вернёт её обратно. Нэнси отправила письмо брату в Н...борн. Она наотрез отказалась оставлять свою хозяйку и согласилась жить с Мэри, хоть у той и не было средств, чтобы платить нянюшке за работу. И вот, через неделю, ранним утром, пока Камминги ещё спали, с необходимыми вещами и бумагами, они сели в экипаж, отъезжавший в Н...борн. На сердце у Мэри было радостно. Она наконец-то начинала самостоятельную жизнь, над которой отныне никто не властен.

Глава 2.

Брайтсдейл оказался маленьким уютным домиком, который находился почти в лесу, в небольшом отдалении от селения. Мэри полюбила свой новый дом с первого взгляда: и старые замшелые ступени, и небольшой садик с остатками буйной растительностью, ещё не побитой морозом, и плющ, обвивавший фасад и даже запах сырости и старины, царивший в комнатах. Старая мебель почти не испортилась от времени, только кое-где полиняла обивка. И камин и дымоход тоже были в полном порядке. Но больше всего Мэри восхитила спальня. Мебель из светлого дерева, тканевые выцветшие бледно розовые обои на стенах, трюмо с вышитыми салфетками, большое зеркало и высокая кровать с пологом. В отличии от её спальни в Блэкберри Холле, эта - была светлой и уютной. В ней было так приятно мечтать! Но всё эти преимущества нового дома Мэри разглядела далеко не сразу.

По приезду их встретил Сэм, брат Нэнси. Он отдал ключи и провёл её по всем комнатам. Из его сбивчивых, от стеснительности, объяснений, Мэри поняла, что всё здание в порядке, только крыша "залатана" наспех - протекала, а комнаты надо как следует проветрить и протопить. Нэнси сразу отправилась на кухню - готовить обед. Жена Сэма, Бетси позаботилась о кое-какой закуске и продуктах. Заботу, хотя и неумелую, было видно везде - пыль стёрта, кровати выбиты, посуда начищена, полы вымыты. Мэри подумала о том, что непременно нанесёт ей визит с благодарностью, когда будет в деревне.

Она бродила со своим неуклюжим проводником по дому и какое-то новое чувство поднималось в её душе. Девушка ощущала себя полноправной хозяйкой Брайтсдейла. Это рождало в ней благодарность и ещё какую-то острую, щемящую тоску, словно только сейчас, вот здесь, она отсекла все связи с прошлым и вступала в новую жизнь. Теперь Мэри предстояло решать, как и на что жить, как вести хозяйство, на что тратить свои небольшие средства и прочие вопросы, связанные со взрослой одинокой жизнью. Она должна будет научиться экономии и бережливости, ей надо будет запомнить кучу мелочей... Но всё это будет потом. А сейчас Мэри рассеянно слушала Сэма и кивала.

Всю следующую неделю они с Нэнси проветривали дом, вытряхали перины и вообще занимались "чёрной" работой, как пошутила нянюшка, и о которой Мэри раньше и понятия не имела. Они доделывали то, что не успела сделать к их приезду Бэтси. Когда дом был приведён в порядок, Мэри начала разбирать те немногие вещи, что привезла с собой. Ничего, кроме нескольких безделушек, ей не осталось на память от Блэкберри Холла. Да и те были скорее фамильными реликвиями и никаких особых воспоминаний у неё не вызывали.

Наконец, когда все дела были решены, а денежное состояние приведено в надлежайший порядок с помощью строжайшей экономии и договора с нотариусом о том, что он будет пересылать ей ежегодно причитающуюся часть средств, Мэри наконец-то решила познакомиться с местным обществом. Она предполагала, что местные жители, наверное, сгорают от любопытства узнать, что за человек - новая хозяйка Брайтсдейла. Тем более, что она несколько раз посещала местную церковь и дала тем плодотворную пищу для сплетен.

Мэри носила траур. На последние деньги, она заказала себе новое чёрное платье с вуалью, простого покроя. В нём она казалась старше своих лет и как-то серьёзней и строже. Платье невыгодно подчёркивало её вытянувшуюся и худую фигуру. Но девушка не обращала на это внимание. Она хотела в последний раз угодить матери, которой не понравилось бы, что она носит старое траурное платье.

Местные жители судачили о ней. Кто она? Почему носит траур? Может быть вдова? Бетси отвечала, если её спрашивали, что молодая госпожа, должно быть в родстве с Бентамами, жившими здесь много лет назад. Но в отличии от них, очень добрая и совсем не заносчивая. А её муж, знавший правду, молчал, позволяя жене говорить, что ей хочется. Так что скоро вся небольшая деревушка полнилась слухами. Мэри хотелось их развеять и вот, наконец, удачный случай к этому представился. Заметив новую прихожанку, местный священник - мистер Норхелл, пригласил её на обед. Мэри согласилась с удовольствием. Ей нравился мистер Норхелл. Насколько она успела узнать, он был прекрасным, искренним и набожным проповедником, отцом большого и счастливого семейства.

Собираясь на обед, она одела своё обычное теперь траурное платье и вуаль. Единственное, что Мэри позволила себе изменить в наряде - это причёску, ту самую, которой её научила Мег. Конечно, она сильно волновалась. Сможет ли она понравиться этим людям? Ведь в тесном общении с ними, ей, по видимому, придётся провести всю оставшуюся жизнь. Нэнси успокаивала её, как могла: