В День святого Валентина

Хартфорды волновались за нее. Миссис Хартфорд пичкала ее всевозможными блюдами, которые та имела несчастье когда-либо похвалить. Она бы, наверное, приходила по ночам к ней подтыкать одеяло, если бы получила на то разрешение.

После первой бессонной ночи Сандра переехала в комнату графини. И все же каждую ночь лежала без сна, ужасаясь тому, во что превратила свою жизнь. Теперь она понимала, что побудило ее просить развода. Ею руководило оскорбительное чувство неразделенной любви. Она не могла так жить: любить и не быть любимой. Она просто боялась, что однажды он бросит ее, как это сделал отец с ее матерью, и решилась сама спровоцировать разрыв. Это лучше, чем продолжать жить в неопределенности. Она понимала, почему была так щедра, когда делили имущество. Отдав Коннору контрольный пакет акций компании, Сандра тем самым давала ему свободу. Она отделила себя от компании, надеясь, что он скажет ей: «Дорогая, компания не имеет для меня значения, ты для меня так же важна, как и „Шервуд“. Даже больше…»

Но этого не случилось. Она отошла от дел, говоря всем знакомым, что хочет избежать стрессов на работе, обслуживая клиентов. Да, она хотела убежать! Но не от стресса, а от Коннора и от сознания, что никогда не будет так же необходима ему, как он ей.

До чего же глупо, подумала она, я имела все, чего только можно пожелать, но потеряла, потому что хотела большего.

У нее был Коннор, его имя, его клятва в верности. Но она хотела его любви — и отшвырнула все остальное, как будто это не имело значения.

А теперь у нее не осталось ничего.

День Святого Валентина неумолимо приближался. Это уже не день, отметила Сандра с отвращением, а целый праздничный сезон. Задолго до четырнадцатого февраля радио обрушивает на людей шквал праздничной рекламы — расхваливают цветы, конфеты и тому подобную чепуху. Целую неделю газеты пестреют объявлениями о лучших ресторанах и магазинах Финикса, и одна из телевизионных компаний каждый день передает интервью с десятью парами-долгожителями. Повсюду красные сердца и любовные песни. И дождь. Целыми днями.

— Не смей жаловаться на дождь, — раздраженно сказала Мореа, когда Сандра позвонила ей, — у нас в Денвере вообще метель. И я в гневе. Говорю тебе как друг: я на тебя сердита. Как ты смеешь оставлять такие сообщения на моем автоответчике и не перезванивать?

— Прости, Мореа, я просто устала.

— Ты согласилась помогать мне. Но даже не оставила номера телефона, не представилась моей секретарше…

— А как же ты меня нашла? Этого номера нет в телефонной книге.

— Да уж, поверь мне, это было нелегко. Пришлось звонить Коннору.

Сердце Сандры сжалось.

— Ты сказала ему, что я здесь?

— Как я могла? Я и сама не знала. Просто хотела попробовать. В любом случае, если Финикс первое, что мне пришло в голову, значит, и ему тоже именно Финикс придет в голову.

— Глупый вопрос, — призналась Сандра.

Разумеется, Коннору не составило труда догадаться, где она скрывается. А то, что он не последовал за ней, только доказывает, что ему это совсем не важно. Без нее они с Николь помирятся.

— А при чем тут развод? — Мореа вернула ее на землю своим вопросом. — Ты на этот раз действительно надумала разводиться? Если же это опять проделки влюбленных, то я…

— Совсем наоборот.

— Мне надо бы отказать тебе и не возвращаться к твоему делу больше никогда.

— Ну, Мореа, пожалуйста, мне нужен друг!

— Тебе известны все мои слабости, да? — вздохнула Мореа. — Мне кажется, что вопрос раздела имущества надо поставить первым. И также насчет алиментов.

— Нет, мне ничего не надо. Предложи Коннору тот же договор, что и раньше, и скажи, что я ничего не прошу.

— Ты что, Сандра, свихнулась от любви?

— Наоборот, думаю, что только начинаю приходить в себя.

Мореа издала невнятный стон.

— Сандра, твое имя сохранится в истории правосудия как имя одного из самых сложных клиентов, но не пытайся установить мировой рекорд. Ладно, я все организую, а ты сможешь подписать бумаги в пятницу вечером, на балу в День Святого Валентина.

— А теперь у кого крыша поехала? Если ты воображаешь, что я вернусь в Денвер на бал…

— Конечно, вернешься. Комитет постановил наградить тебя за распространение пригласительных билетов, а ты не явишься — хорошенькое дело!

Сандра бросила трубку и вышла на террасу. Дождь мельтешил перед глазами, а воздух был свежий и чистый и, пожалуй, теплый. Она с удовольствием вытянулась на шезлонге и наблюдала, как капли дождя скатываются по крыше террасы и падают в бассейн.

Хорошо, решила она наконец, я пойду на бал, раз Мореа настаивает, осчастливлю комитет, подпишу все бумаги и вернусь в Финикс. Я устрою свою жизнь. Пора перестать жалеть себя, пора подумать о ребенке.

Она не знала, с чего начать. Наверное, с приятного пустяка: прогулка, поход по магазинам, звонок подруге. Теперь в ее жизни начнется самая важная глава. И если она станет вести себя правильно, однажды к ней вновь вернется ощущение полноты жизни.

Огромный танцевальный зал отеля «Кендрик Денвер» был залит светом прожекторов и люстр. Сандра вошла через главный вход и спряталась в затемненном уголке. Отсюда, почти незаметная за драпировками, листьями плюща и букетами роз, она могла видеть весь зал.

В рассеянном свете трех огромных хрустальных люстр танцующие пары казались такими романтичными! По краям танцевальной площадки стояли длинные столы, застланные розовыми скатертями, на каждом — хрустальная ваза с одинокой розой на длинном стебле. Под потолком плавали розовые и красные воздушные шары, а со сцены доносилась чарующая мелодия любовной баллады. Отлично, решила Сандра, как она и предполагала, бал был в полном разгаре. Ее нежно-розовое платье не привлекало внимания в море белого и розового кружева и шелка. Сандра могла бы затеряться в толпе, и никто бы не подумал, что она только что пришла, а сыграв свою роль, так же незаметно исчезнуть. Она остановилась в этом же отеле, и невозможно проследить, когда она уйдет. Просто поднимется на другой этаж, будто ищет туалет, зайдет в лифт и… через пару минут окажется в своем номере.

По иронии судьбы она остановилась в том же отеле, где жил Коннор во время бракоразводного процесса. Интересно, в какой комнате он останавливался? Нравилось ли ему там жить?

А как ему живется сейчас? Может быть, сейчас он веселится с Николь в этом зале? Может быть, он, так же как и она, считает, что они могли быть уже в разводе и тогда им не пришлось бы начинать весь процесс сначала?

Перестань думать об этом, приказала она себе, и начинай искать Мореа.

Вдруг за ее спиной раздался голос:

— Поздравляю с годовщиной.

Она слишком резко повернулась. Рука Коннора поддержала ее, пока она не восстановила равновесие. Он отошел от Сандры на некоторое расстояние и оглядел ее с ног до головы.

И как на это ответить? Сказать спасибо за поздравление? Идиотская ситуация — стоять здесь с грустной и нелепой улыбкой и не знать, что делать. Но и его глаза были невеселы, а губы плотно сжаты.

И все-таки, подумала Сандра, он красив, как никогда. В этой облегающей жилетке и белоснежной сорочке Коннор выглядел до неприличия загорелым и сексуальным. Он и в самом деле вполне мог слетать на какой-нибудь пляж денька на два. Тут же явилась мысль о том, что он провел это время на курорте с Николь…

— Ты сказала, что не придешь на праздник. — Его голос был хриплым.

Сандра пожала плечами.

— Мореа настояла. Ты же знаешь, если ей надо, она кого угодно уговорит. Я тоже не думала, что ты придешь.

— Иначе ты бы предупредила меня, чтоб держался от тебя подальше? Ты просто сэкономила мне деньги на поездку в Финикс.

Она в изумлении широко открыла глаза.

— Удивлена? Мы же не закончили наш последний разговор.

Взгляд ее рассеянно бродил по залу.

— Нам вряд ли удастся поговорить здесь о личном.

— А почему бы и нет?

— Перестань, Коннор! Если ты собирался поговорить со мной, мог бы позвонить. Я ни от кого не прячусь.