Люси Салливан выходит замуж

— Вообще-то не очень. Все это весьма относительно. Оттого, что ты получаешь жалкие копейки, ты считаешь богачом любого, кто получает хоть немного больше.

— А-а.

— А на самом деле чем больше ты зарабатываешь, тем больше ты должен.

— Дэн, как здорово ты сказал! В этом кроется глубокая экономическая правда — посреди жизни мы в долгу.

— Нет, Люси, — Дэниел охрип от возбуждения. — Это ты здорово сказала! Это так верно: посреди жизни мы действительно в долгу! Ты должна записать эти слова. И вообще, нам надо записать все, что мы сегодня говорили.

От нашей с Дэниелом мудрости у меня закружилась голова. Я объявила ему, что считаю его мудрым и хорошим человеком.

— Спасибо тебе, Дэниел, — сказала я. — Я прекрасно провела время.

— Я рад.

— Все было чудесно. И теперь мне многое стало ясно.

— Что, например?

— Ну, я поняла, почему я до сих пор нигде не чувствовала себя «на своем месте», а здесь мне было легко и приятно. Это потому, что в душе я русская.

— А может, потому, что ты напилась?

— Не говори глупостей. Я напивалась и раньше, но никогда мне не было так хорошо. Как ты думаешь, я смогу найти работу в России?

— Думаю, да, но я не хочу, чтобы ты уезжала.

— Ты будешь приезжать ко мне в гости. Тебе так и так придется осваивать новые пространства, когда ты переспишь со всеми британками.

— Умно. А мы пойдем на ту вечеринку, о которой говорила Карен?

— Да! Я совсем забыла!

Глава семнадцатая

— Ты оставил большие чаевые? — прошептала я Дэниелу, когда мы выходили из «Кремля».

— Да.

— Хорошо. Они были очень милы.

Я заливалась смехом, пока мы спускались по лестнице, и засмеялась еще сильнее, когда мы оказались на холодной темной улице.

— Как смешно! — говорила я, повисая на руке Дэниела.

— Очень смешно, — согласился он. — А теперь постарайся вести себя прилично, а то мы никогда не поймаем такси.

— Извини, Дэн, кажется, я немного пьяна. Но я так счастлива!

— Хорошо, но прошу тебя, заткнись на минуту.

Перед нами остановилось такси. За рулем сидел сердитый на вид мужчина.

— Улыбнитесь, вас снимают! — сострила я, но, к счастью, он меня не услышал.

Мы устроились на заднем сиденье.

— Куда? — спросил таксист.

— Куда вам будет угодно, — мечтательно протянула я.

— Что?

— Куда хотите, — сказала я. — Какая разница? Ведь через сто лет вас ни вас, ни меня здесь не будет, и уж точно ничего не останется от вашей машины!

— Хватит, Люси, — ткнул меня локтем в бок Дэниел, сдерживая смех. — Оставь человека в покое. В Уимблдон, пожалуйста.

— Наверное, по дороге нам нужно купить что-нибудь выпить для вечеринки, — сообразила я.

— Что возьмем?

— Водку. Теперь это мой любимый напиток.

— Значит, водку.

— Нет, я передумала.

— Почему?

— Потому что я и так достаточно выпила.

— Ну и что? Разве тебе не весело?

— Весело, но лучше остановиться.

— Не надо.

— Надо. Давай купим что-нибудь не такое крепкое.

— Светлого пива?

— Например.

— Или бутылку вина?

— На твой вкус.

— А может, «Гиннесс»?

— Как скажешь.

— Люси, ради бога! Прекрати вести себя как безропотная мышь! Скажи мне, чего ты хочешь. Почему ты всегда ведешь себя так скромно и…

— Я вовсе не безропотная и скромная, — снова рассмеялась я. — Просто мне и вправду все равно. Ты же знаешь, я не большой любитель алкоголя.

Таксист негодующе фыркнул. Похоже, он мне не поверил.

Как только мы свернули на нужную нам улицу, то сразу поняли, что прибыли на место: по громкой музыке, звучащей из одного из домов.

— Кажется, вечеринка неплохая, — предположил Дэниел.

— Угу, — согласилась я. — Интересно, приедет ли полиция? Тогда точно можно будет сказать, что вечеринка удалась!

— Слушай-ка, нам надо спешить! С такой музыкой соседи обязательно позвонят в местный участок, и квартиру накроют, а мы даже не успеем как следует повеселиться.

— Не волнуйся, — утешила его я. — В участки звонят часто, а вот вечеринки накрывают гораздо реже.

Дэниел засмеялся.

Я решила, что мы все-таки перебрали с водкой.

Потом мы немного поспорили о том, кто заплатит за такси.

— Я заплачу.

— Нет, я.

— Но ты платил за ужин.

— Но ты все равно не хотела идти.

— Все равно, справедливость есть справедливость…

— Почему ты не можешь расслабиться и позволить мне поухаживать за тобой? Ты такая…

— Эй! Вы уж разберитесь там поскорей! Я не собираюсь торчать здесь всю ночь. — Таксист прервал доморощенный психоанализ Дэниела прежде, чем наш спор успел перерасти в ссору.

— Заплати ему, — пробормотала я. — Быстрее, пока он не вытащил из-под сиденья молоток.

Дэниел дал деньги таксисту, и тот раздраженно принял несомненно щедрые чаевые.

— Ты позволяешь ей слишком много болтать, — заявил таксист на прощанье. — Ненавижу болтливых женщин. — И уехал.

Я дрожала от холода и злобно смотрела ему вслед.

— Да как он посмел! И вовсе я не болтливая.

— Люси, успокойся.

— Ладно.

— Хотя в чем-то он был прав. Порой ты действительно слишком много говоришь.

— Ой, прекрати.

Я попыталась рассердиться на Дэниела, но не смогла и засмеялась. Для меня это было крайне необычное поведение, но я себе объяснила это тем, что вечер в целом тоже был необычным.

Мы позвонили в дверь того дома, где проходила вечеринка, но никто нам не открыл.

— Может, они не слышат звонок. Наверное, музыка слишком громкая, — предположила я.

Влажный холодный воздух пробирал до костей. Мы сжимали в руках банки с «Гиннессом» и прислушивались к музыке и смеху, доносившимся через тяжелые деревянные двери.

— Позволь мне заплатить хотя бы половину, — сказала я, чтобы скоротать ожидание.

— О чем ты?

— О такси. Давай заплатим пополам.

— Люси! Иногда мне хочется тебя стукнуть! Ты выводишь меня…

Тут дверь открылась, и на нас уставился молодой человек в желтой рубашке.

— Чем могу помочь? — вежливо спросил он.

Именно в этот момент до меня дошло, что я понятия не имею, у кого проводится эта вечеринка.

— Гм, нас пригласил Джон, — промямлила я.

— А, понятно, — воскликнул человек в желтой рубашке, ухмыльнулся и внезапно стал очень дружелюбным. — Так вы, значит, друзья Джона. Сумасшедший тип, не правда ли?

— Э-э, да, — рискнула согласиться я. — Абсолютно сумасшедший!

Очевидно, ответ был правильным, потому что дверь широко распахнулась и мы были допущены в дом — принять участие в происходящих внутри увеселениях. С упавшим сердцем я увидела, что там находилось огромное количество девушек. Примерно тысяча на одного мужчину, что являлось нормой для всех лондонских мероприятий подобного толка. И все эти девушки с явным интересом уставились на Дэниела.

— Кто этот Джон? — шепотом спросил меня Дэниел, когда мы вошли в пропитанный эстрогеном холл.

— Разве ты не слышал? Он — сумасшедший тип.

— Это я слышал, но кто он такой?

— Откуда я знаю? — шепотом же ответила я, предварительно убедившись, что молодой человек в желтой рубашке нас не слышит. — Просто я подумала, что среди собравшихся наверняка найдется хоть один Джон. Теория вероятности и все такое.

— Ничего себе, да ты гений! — восхитился Дэниел.

— Не-а, — возразила я. — Просто ты привык общаться с тупыми женщинами.

— А знаешь, ты опять права, — задумчиво сказал он. — Почему мне всегда попадаются безмозглые курицы?

— Потому что только безмозглые курицы согласны встречаться с тобой, — любезно подсказала я.

Дэниел взглянул на меня с горьким упреком:

— Ты так плохо относишься ко мне.

— Совсем нет, — рассудительно произнесла я. — Я критикую тебя для твоего же блага. Мне еще больнее от этого, чем тебе.

— Правда?

— Нет.

— О.

— Вот только не надо дуться. Это портит твою мужественную внешность, и ты распугаешь даже безмозглых куриц.