Медленное возгорание (ЛП)

— Хоуп, я действительно хочу тебя.

Её лицо озаряет самая искренняя и радостная улыбка:

— Я тоже тебя хочу.

«Сраный Боже, спасибо тебе».

Встаю, а она оступается, но я ловлю её. Запускаю руку ей в волосы и удерживаю за затылок, чтобы снова можно было попробовать эти сладкие губы. Хоуп такая мягкая и податливая. Я касаюсь её кончиком языка, и она открывается для меня. Пока исследую её рот, я позволяю своим рукам спуститься вниз по её спине к заднице. Её небольшие ягодицы идеально заполняют мои ладони, когда я подтягиваю её вверх к своим бёдрам. Это движение пугает Хоуп, и она отклоняется. Не надо быть гением, чтобы понять, почему — я твёрд как сталь, а мои джинсы хреново справляются с маскировкой этого. Её руки соскальзывают с моих плеч. «Блядь, нет».

— Хоуп, ты в порядке?

Она впивается зубами в нижнюю губу, отвлекая меня настолько, что я почти пропускаю её слова:

— Я боюсь.

— Меня? — знаю, я животное, но я так стараюсь быть с ней нежным.

Уголки её рта опускаются вниз, а глаза изучают пол.

— Этого, — маленькой ручкой она указывает на пространство между нами. — Я не была ни с кем, кроме мужа, около двенадцати лет, — Хоуп шепчет последнюю часть, но я всё равно слышу.

Внутри я бью себя кулаками в грудь. Не то чтобы это для меня новость. Конечно, она не была с другим мужчиной. Всё в Хоуп излучает верность и честность. В глубине души я знаю, что именно по этой причине хочу её для себя так чертовски сильно. Разница между нами, может, и колоссальная, но в этом мы одинаковые. Если мы даём обещание, мы его держим. Каким бы плохим ни был мой первый брак, я никогда не ходил налево. К сожалению, бывшая жена не придерживалась того же мнения о верности. Но Хоуп другая. Я чувствую это нутром.

— Я вроде как понял, — говорю ей с такой нежностью, на какую только способен. Хоуп кивает, но не поднимает взгляда. — А до этого?

Я такой кретин. Потому что, если она решит спросить меня о том же самом, я не уверен, смогу ли ответить абсолютно честно. Но моё любопытство побеждает здравый смысл.

— Парень в старшей школе, — шепчет она.

Будь ты проклят.

— Я не собираюсь причинять тебе боль, малышка.

Наконец-то она смотрит мне в глаза.

— Знаю.

Эти слова многое для меня значат. Её доверие значит для меня всё.

— Мы не должны делать то, чего ты не хочешь, — я, наверное, умру от самого показательного случая посиневших яиц, если вскоре не окажусь внутри неё, но всему свой черед.

Затем она делает самую потрясающую вещь. Кладёт указательный палец на мои губы.

— Хватит разговоров. Поцелуй меня.

Нет надобности повторять дважды. Я притягиваю её в свои объятия и разворачиваю нас к кровати. Мои губы находят её, и в этот раз я не отступаю. Хочу, чтобы она поняла, кто я такой и что я такое. Насколько сильно желаю её. Она падает спиной на постель, утягивая меня за собой. Одной рукой я зарываюсь в её волосы, а другая покоится на её бедре. Одной из своих мягких ладошек Хоуп скользит по краю моей рубашки, поглаживая кожу. Хватаю ту сзади и тяну к голове. Она помогает мне избавиться от рубашки и бросает ту на пол. Её взгляд изучает меня, горяча мою кожу гордостью, потому что, кажется, ей нравится то, что она видит.

Теперь Хоуп тяжело дышит, заставляя свою грудь подниматься и опадать так, что та готова вывалиться из обтягивающей майки. Мои руки проникают под ткань, и она садится передо мной, чтобы я мог полностью ту снять. Мне остаётся лишь пялиться на её прикрытые кружевом груди. Они прекрасно заполняют мои ладони, и Хоуп выгибается на кровати, когда мой палец потирает сосок. Так чертовски восхитительна. Она настолько отзывчивая, что это сводит меня с ума. Я обрушиваю свой рот на её и требую ещё один длинный, медленный поцелуй.

Руки Хоуп обрамляют моё лицо, скользя по щекам и челюсти. Я не могу насытиться её прикосновениями. Стоны удовольствия смешиваются со звуками нашего поцелуя. Она пропускает ногти сквозь мои волосы, посылая тем самым искры по моему позвоночнику. На этот раз я разрываю поцелуй, неистово двигая ртом по её челюсти, затем вниз по шее, ключице и дальше по ложбинке между её грудей. Поднимаю взгляд, но её голова откинута назад, а глаза закрыты. Пальцами оттягиваю кружевные чашечки лифчика вниз, чтобы можно было полакомиться её сосками. Я посасываю их и щёлкаю языком по твёрдым горошинам, пока Хоуп изворачивается подо мной.

Эти маленькие остренькие коготки остаются похороненными в моих волосах, слегка царапая кожу головы и посылая дрожь во всему моему телу. Всё ещё играя с её соском, я позволяю своей руке спуститься вниз по её боку. Она ёрзает, когда я щекочу её рёбра и дразню пупок, но замирает, когда обхватываю её киску. Боже, эти узенькие тонкие штаны промокли. Я безжалостно потираю большим пальцем её бугорок и дьявольски улыбаюсь, когда Хоуп начинает извиваться подо мной. Как только я скольжу рукой вверх к поясу, она напрягается:

— Не надо. Там беспорядок. Внизу.

Честно, я понятия не имею, что это должно значить. На моём лице, наверное, огромными буквами написано «какого хера», потому что она вздыхает и приподнимается на локтях, чтобы взглянуть на меня. Хоуп покраснела от груди и выше, но это потрясающий вид.

— Ты привык ко всем этим тщательно ухоженным стриптизёршам, а я… Я не… Я какое-то время этого не делала.

Я до сих чувствую себя тупоголовым, но до меня начинает доходить.

— Ох, детка, мне действительно плевать. Я лишь хочу твою сладкую маленькую киску, — у меня не выходит удержаться от грубости.

Абсурдность её опасений, что какие-то грёбаные лобковые волосы удержат меня от того, по чему я истекаю слюной больше двух чёртовых лет, почти заставляет меня рассмеяться.

Не дав ей второго шанса на протест, я цепляю пальцами пояс её штанов и сдёргиваю их вниз по ногам. Хоуп вскрикивает и зажмуривает глаза, но её бёдра отрываются от кровати, а ноги распахиваются, предоставляя мне божественный вид.

Мне стоило передёрнуть утром. Когда она ушла в душ, я должен был бежать вниз и подрочить, потому что долго мне не продержаться. Я хочу, чтобы наш первый раз был идеальным для неё, а мой оргазм через пять секунд, будто я подросток, не сделает его таким.

Она вся бледная, с кремовой кожей и блестящими рыжеватыми завитками. Так чертовски прекрасна. Я скольжу вниз по кровати и закидываю её ноги к себе на плечи. Используя пальцы, осторожно потираю её клитор круговыми движениями, пока её тело не расслабляется и пока она не начинает стонать. Затем с помощью языка я раскрываю её складочки, дабы подразнить её: сначала мягко вылизывая, а потом нежно посасывая. Один палец с лёгкостью скользит в неё, поэтому я добавляю второй. Она такая горячая, влажная и чертовски тугая, что мой рот останавливает свои ласки на минуту.

Слабое хныканье из её уст заставляет меня продолжить. Языком я провожу вверх по её киске и дразню клитор нежными, ненавязчивыми щелчками. Хоуп задерживает дыхание, а её бёдра приподнимаются к моему лицу. Первым делом я поглаживаю её киску пальцами, входя и выходя из неё. Опускаю рот на её бугорок, слегка лаская его языком, а затем принимаюсь жёстко сосать до тех пор, пока её ноги не начинают дрожать. Сладкие слабые стоны, мольба, бессвязные слова отдаются по комнате эхом, пока Хоуп бьётся в конвульсиях вокруг моих пальцев. Её бёдра бесконтрольно подёргиваются, но, удерживая их, я выжимаю из моей девочки всё до последней капли.

Хоуп.

Сверкающие искры продолжают сыпаться перед моими глазами. Он превратил моё тело в желе. Я едва ли могу пошевелиться. Прошло чертовски много времени с тех пор, когда я так кончала. В душу закрадывается чувство вины, тогда как слабый внутренний голосок говорит, что я вообще никогда не кончала таким образом.

«Просто прошло время. Это было так давно, и ты забыла, что такое оргазм».

Это успокаивает сознание, но моё тело не обмануть.

Необходимость коснуться Рока побеждает всё остальное. Он ползёт вверх по моему телу, целуя по пути каждый его дюйм.