Сицилия – верное лекарство от хандры. Часть 3 (СИ)

            Может быть, прелюдия и была, но я ее не помню, мозг включился неожиданно и совершенно не нужно тогда, когда мы были почти голыми, срывая друг с друга одежду. Именно срывая, уж очень не терпелось обоим. Только что было все хорошо и страстно и тут на тебе кувалдой такой нехилой по мозгам - бац, чтобы они поднялись на место. Меня отшвырнуло от Андреа с четким пониманием, что мне это не надо и какого хрена я тут творю? Андреа попытался «образумить» поцелуями и не только, гормоны стонали и скулили: «Забей на предателя! Отключи мозг!»

            - Нет! Андреа! Стой! Хватит!

            А он уже не соображает, у него все нормально, у него полная солидарность мозга и гормонов, как у любого нормального человека.

            - Нет, Андреа, - твердо повторила, - извини, нет. Я не могу.

            Быстро накинула на себя блузку, натянула юбку, похватал свои вещи, разбросанные у кровати, и выскочила из его номера. Подлетая к своей камере, услышала рев раненого лося из его номера. Достала ключ, заскочила в комнату. Васька уже спала. Я попыталась отдышаться, но меня трясло, зуб на зуб не попадал. Встала под душ, включила почти кипяток, чтобы согреться, поняла, что трясет не от холода, а не понять от чего. Черт! Это, однако, гормоны откат устроили, объявив мне суверенитет, отгородившись собственной автономией. Ну ничего, мы с мозгом сильнее, а если еще великое и вечное чувство нас посетит, тогда посмотрим еще кто кого.

            - Ты чего так скоро? – поинтересовалась подруга, когда я начала устраиваться рядом.

            - Не шмогла я, не шмогла, - повинилась.

            - Ты его кинула?!!! – вмиг проснулась.

            - Это не я, это мой мозг, - попыталась оправдаться.

            - А лечить ты его не пробовала? Или отключать? – а в голосе такое сочувствие мне убогой и моему мозгу.

            - Он у меня не поддается дрессуре, - огрызнулась.

            - Ой, дуррррра, - простонала Васька, накрывая голову одеялом.

            Пришлось согласиться по умолчанию, ну чтобы совсем уж не терять лицо, прячась за оправданиями.

            Утро не хотело начинаться с первыми лучами солнца, пришлось силком выволакивать тушку из теплой постели, попыталась сразу же привести себя в тонус, устроившись на коврике, но мозг спал, уставший от ночной борьбы за мою честь и достоинство. Исключительно на силе-воле добралась до душа и под ледяными струями взбодрилась, а в дверь уже скреблась Василина за своей порцией водных процедур. Немного полегчало, но голова гудела, тело немного ломало, и что-то странное происходило с координацией и вниманием, приходилось прилагать максимум усилий, чтобы совершить привычное действие, например, собрать сумку, выбрать одежду. Может это симптом похмелья, я правда, никогда им не страдала, но все бывает в первый раз. Очень хотелось вернуться под одеяло, свернуться калачиком и выспаться, но тогда остаемся тут еще на день, а мне сильно не хватало тишины и простора, может от этого и ломает так.

            - Эй, - позвала подруга, - ты как?

            С усилием подняла голову, чтобы посмотреть на нее, глаза, словно песком забиты.

            - Ты не заболела?

            - Не знаю, но как-то все странно.

            - Вид у тебя зеленоватый, если честно.

            - И самочувствие такое же.

            - Может полежишь, поедем после обеда?

            - Неее, - замотала головой и попыталась встать, - в машине отосплюсь.

            О! В комнате появилась Мария, видимо я опять выпала из реальности. Она протянула стакан с какой-то бурой жидкостью, я с недоверием посмотрела на него. Организм просто требует сна и спокойствия, а она мне какую-то гадость подсовывает. Пришлось выпить, потом я отрубилась, но мозг через какое-то время начал просыпаться, сквозь дрему слышала, что кто-то ругался, однако это Мария разошлась, а Андреа вроде оправдывается, блин, а нельзя поорать где-нибудь в другом месте?

Проснулась я резко и хорошо отдохнувшей часа через два, посмотрела на часы и порадовалась, что еще успеваю на завтрак.

            Вся компания в сборе, но за столом крайне траурное настроение.

            - Бона сера, - поздоровалась со всеми я.

            - Бона сера, - дружный ответ.

            Андреа, необычно притихший и виноватый, Васька, судя по красным пятнам на лице, злится, Даниелла кидает осуждающие взгляды на сына, Антония ему же ободряюще улыбается, Сильвана просто не в духе, а Мария злая. Что у них тут произошло?

            - Все хорошо? – уточняю.

            - Будем надеятся, - вызывающе отвечает подруга, но вызов не мне, а обществу, которое нас окружает.

- Как ты себя чувствуешь? – сердобольная Мария.

            - Теперь хорошо, пойду пошукаю, что осталось для опоздавших.

            Набрала себе полную тарелку фруктов, йогурта, для меня остался еще джем и что-то типа круассана. А за столом по-прежнему тишина. Я тихонько пихнула под столом подругу, нарисовав в глазах большой вопрос, она губами ответила: «Потом» и повела глазами на Андреа с Даниеллой.

            Я очень люблю завтракать в тишине, но за нашим столом висела просто неприлично мертвецкая тишина, слышно было, как я жую, как размешиваю чай в кружке, как дуется Даниелла. Я старалась аккуратно положить ложечку и нож, потому что их звяканье било всем по нервам. Впечатление такое либо кто-то только что умер, и его не успели отправить в мир иной, решая то ли мумифицировать, то ли так хоронить? Либо отца кормильца-мафиози только что арестовали и семья в смятении, как дальше жить? Если честно, то в такой обстановке кроме чая в меня ничего не лезло, попыталась припихнуть круассан, но он тугим комом застрял где-то в пищеводе, ободрав гортань.

            - Господа хорошие, что происходит?

            Все синхронно уставились на Андреа, он потупил глазки, потом с вызовом посмотрел на Марию. Напряжение стало более плотным, оно уже не висело в воздухе, а накрыло наш столик плотным коконом, давя на плечи. Ну ладно, если у них семейные разборки, то мы с Васькой можем в них не участвовать, даже если они косвенно и касаются нас, не хотят говорить, не надо.

            - Нам пора, - тихо произнесла я, - познавательно было со всеми вами познакомиться, - одарила всех улыбкой, особую теплоту вложила для Антонии, бабулька мне понравилась.

            Мы с Василиной поднялись из-за стола, общество по-прежнему молчало, я почти развернулась, чтобы идти на выход, подруга взяла со стола телефон, ключ, тот зацепился за вилку, и она с оглушительным звоном упала на тарелку – это резануло по нервам, но привело всех в чувства.

            - Василиса, мне надо поговорить с тобой, - выкрикнула Мария, шагнув ко мне.

            - Я поговорю, - рыкнул Андреа, схватив меня за локоть, потащил к лестнице.

Я, если честно, струхнула, если моя персона является причиной, то может мне лучше вообще ничего не знать, но вроде ничего аморально-криминального даже по итальянским меркам за мной не водилась, может чего запамятовала?

Вошли в номер Андреа, он отпустил мой локоть, прошел на пару шагов вперед, я осторожно прикрыла дверь, оставаясь рядом с ней. С минуту созерцала его спину, братец, наконец, развернулся, подошел ко мне. Я молча ждала, полагая, что раз вызвался говорить, значить есть, что сказать, нечего его сбивать. Андреа смотрел в глаза и эмоции скакали по его лицу, как те зайцы вокруг елки: сожаление, злость, опять сожаление, страсть… Именно на страсти, он решил, что лучше действовать, а не говорить, шагнул быстро ко мне, я рефлекторно шарахнулась, впечатавшись в стену и оказалась в кольце его рук, губы жадно целовали, руки не менее жадно обнимали, до хруста в костях.

Гормоны в своей автономии, видимо, были заняты более важными делами, может, обсуждали пункты манифеста мозгу, никак не отреагировали на живого страстного мужчину. А мозг, зараза, скептически хмыкнув, немного отстраненно наблюдал за моей реакцией. Через какое-то время Андреа понял, что целуется просто с тряпичной куклой никак не реагирующей на него. Ну да, без души или гормонов – дело швах. Пора лечить голову, если отключать в нужные моменты не получается.