Полный привод, или Километры вдоль нормальности (СИ)

— И что же, родной мой? — подхватил Кирк сына на руки.

— Динозавра! Вот такого! — показал мальчик руками огромный шар. — А к нам приехала вот она! — тут же ткнул он пальцем в Дэлли, которая несмело следовала за ним. Но тут пацанёнок заметил Алекса, которого запомнил ещё по Нью-Йорку и заулыбался — брат много учил его боксу и комнатному футболу, когда они гостили у него на Манхэттене.

Но, к сожалению, или к счастью, брату было уже не до Додо — при громко прозвучавшем слове «папа», да ещё и дважды, Дэлли вздрогнула и распахнула свои «тюльпаны», а Александр, стоя сзади дяди, от досады закусил губы меж зубов.

«Не расстраивайся», — сказали ему глазами обе женщины: и Жаклин, и Тильды.

Вечером все уселись за чаем с паштетами, сырами и пирожными, и Жаклин регулярно ловила себя на мысли, что уже давно так хорошо не проводила время. За столом собрались весьма разносторонне развитые, грамотные, умные люди и беседа протекала исключительно интересно и живо. Кирк был расслаблен, игрив, владел ситуацией в своём доме легко и без усилий и то и дело засматривался на Дэлли, резвившуюся тут же с Додо. Жаклин почему-то показалось, что он смотрит на Эдельвейс уже не как на дочь Алекса, а просто как на маленькую девочку.

«Дочку хочет», — сделала она далеко идущие выводы.

Но, само собой, её больше интересовал Александр. Девушка сидела и вспоминала его поведение на вечеринке в честь назначения Чарльза. Там он, хоть и с интересом, но только лишь слушал и внимал. Здесь же парень с удовольствием общался с дядей и Тильдой, подкалывал обоих и тут же сыпал комплиментами, по ходу обсуждения умело вовлекал в дебаты притихшую, скромную Жаклин, и тоже, как и Кирк, успевал обращать внимание на детей.

Жаклин умилялась.

«Он стоит того, чтобы его ждать всю жизнь», — ликовала про себя девушка.

Спать они легли в этот раз впервые втроём: Жаклин, Александр и между ними Дэлли.

Папа под чутким руководством и неусыпным наблюдением мамы делал первые шаги в трудном и кропотливом деле чтения сказок на ночь.

Понятно, что с непривычки он то и дело ошибался интонациями и всё время грозился скатиться в стёб.

Допустим, прочитав несколько предложений начала сказки «Три собаки»: «Девочки все росли и хорошели, но за месяц до того дня, когда старшей должно было исполниться пятнадцать лет, королю пришлось уехать на войну», Александр не выдержал и выдал краткое:

— Папаша свалил на разборки, короче.

— Александр, там точно это написано? — воззрилась мама, а Дэлли просто хихикнула. Конечно же, родителю понравилась её реакция.

— Во-о-от, — протянул он, пробегая глазами следующее: «Возле каждой двери в замке всегда стояла стража, которой было приказано не выпускать принцесс, но девочки так просили и умоляли, что охранник, который не знал, почему был издан такой приказ, не выдержал и позволил принцессам выйти в сад». — Короче, принцессы обвели вокруг пальца охрану, вырвались из замка и-и-и… — отрывок: «Некоторое время они играли среди цветов, но вскоре спустилась густая мгла, обернулась пеленой вокруг них и взмыла в небеса, унося принцесс неведомо куда» Александр сократил до фразы: — и небо засосало их как пылесос.

— Александр, дай сюда, я сама дочитаю, — протянула руку Жаклин.

— Нет! — тут же воскликнула дочь. — Пусть он, пожалуйста, — жалобно пропела она почти как принцессы стражникам.

Александр только лишь посмотрел на них обеих и продолжил:

— Вот. Короче, папа разобрался там со всеми до отказу и приехал, а дочерей нет.

Дэлли опять захихикала.

— Александр, она так никогда не заснёт, — с нешуточным укором в голосе проговорила Жаклин.

— Я не хочу спать! — повернулась к маме дочка.

— Вот! Видишь? — показала на неё ладонью девушка. — А сказка должна помогать ребёнку успокоиться и уснуть.

— Уснуть? — вскинул брови папа. — Нет проблем. — И он принялся заунывным монотонным голосом как молитву читать дальше.

— Не-е-ет, — перебила его Дэлли и затрясла за рукав футболки. — Не та-а-ак. Говори, как раньше.

— Делайте что хотите, — откинулась на подушку мама.

— Хм… — хмыкнул папа и облизнулся, увидев лежавшую в постели Жаклин. — Что хотите, говоришь. Так вот, — продолжил уже бодрым голосом. «А в той же самой стране, далеко от столицы, в маленькой лесной избушке жили-были бедная женщина с сыном. Он был славным парнем, кроме того, храбрым и сильным. Целыми днями он пас в лесу трёх свиней — всё их богатство — и наигрывал красивые мелодии на деревянной флейте». — А тут недалеко жили годная тётка с сыном. Этот сын был крут. Очень крут. Он пас целых трёх свиней. Не двух, а трёх, понимаешь? — в притворном восхищении распахнул «сказочник» свои «тюльпаны» на дочь, показывая три пальца, и та в ответ тут же распахнула свои. — Ужас до чего крутой «шнур»! Просто надиратель задниц!

— Александр! — подскочила мама.

— Нет, ну, крутой же чувак! — ткнул в книгу пальцем чтец, как бы не понимая суть претензий. — Реально крутой! — Бесенята в его глазах в это время устроили скачки на осёдланных поросятах, паля на ходу из кольтов по пустым пивным банкам.

Жаклин закатила глаза, а Дэлли заговорщически прыснула в ладошку.

— Так вот, а потом этот «шнурок» обменял всех трёх поросят на собак, — читал и тут же пересказывал Александр. — Он был просто пипец какой умный, — сдвинул брови мужчина. — Сама понимаешь: собаки в сто раз лучше свиней.

В такой манере папа прочитал целых две сказки и, судя по отсутствию сна хоть в одном из прекрасных глаз его дочери, рисковал за этим занятием встретить рассвет. Пришлось маме его сменить, и только лишь она дошла до того, как Том-Тит-Тот спрял пару клубков волшебной пряжи, как её слушатели заснули. Папа первый, дочь — вторая.

«Наконец-то!» — вздохнула с облегчением про себя девушка, но тут же застыла как заворожённая.

Сейчас возле неё в кровати лежало всё её богатство. И слово «богатство» здесь было абсолютно не в шутку. Глядя на этих двоих, Жаклин чувствовала, что истекает, или просто сочится любовью.

Мало того, что у неё росла дочь от её любимого, обожаемого мальчика-мечты, так он ещё и вернулся к ней, он любит её, они вместе. И если изливать свои чувства на Дэлли у неё было много возможностей, и она это делала постоянно, то в ситуации с её отцом Жаклин подозревала, что её скоро прорвёт.

За эти четыре года, даже не смотря на обстоятельства и ситуации, в её душе накопилась огромная масса душевной теплоты к этому человеку, которая рождается внутри помимо воли и вопреки всему. Она хотела было вспомнить: вопреки «чему» именно, но тут же отогнала от себя эти мысли. Сейчас пришло время только наслаждаться.

Александр лежал, закинув руки за голову. Идеальные пропорции его идеального лица отбрасывали идеальные тени от света прикроватной настольной лампы. Отросшая чёлка красиво-сексуально закрыла парню один глаз.

«Глаза, — млела от наслаждения Жаклин. — Его глаза, — ласкала она взглядом красивое лицо спящего мужчины рядом. — До какой же степени можно любить человека, уму непостижимо!» — влюблённой очень хотелось что-нибудь сформулировать, облечь хоть в какие-нибудь слова то, что творилось у неё в душе. Но их не было, и она просто продолжала повторять про себя его имя как молитву, вдыхала эти звуки как воздух, впитывала кожей, словно целебный бальзам.

На следующее утро их рано разбудила Матильда, накормила завтраком, а Кирк отвёз к самому входу на первый уровень Диснейленда, всю дорогу восхищаясь Жаклин, которая догадалась подарить его племяннику такую классную трость.

Итак, они покатались на «Дамбо» и в «чашках», а потом ещё проехались по парку на паровозике и лошадке, прогулялись по магазинам, после чего зашли посидеть в кафе.

К пяти часам вечера Эдельвейс уже была вымотана до состояния усталой отрешенности и начала капризничать. Алексу пришлось отдать трость маме и взять дочь на руки. Он вспомнил, как благодарил Жаклин за подарок, и о том, что трость — это продолжение его самого.