«Молчи» (СИ)

— Псы совсем охерели.

— В чем дело? — Дейв с напряжением следит за тем, как мужчина ищет ключи от машины в карманах.

— Им нужен еще груз. Если они поймут, что я не дома, пойдут вопросы, — стреляет взглядом на Дилана. — Главный хочет встретиться со мной лично, — в голосе нет ничего, но видно, что эта новость его нервирует. Джо обращает свое недоверие на Дейва:

— На твоей совести, — кивает в сторону О’Брайена. — Если он удерет, я найду и пристрелю его, — переводит взгляд на Дилана. — И не только тебя. Я пристрелю вас всех, — палец указывает в потолок, на второй этаж. — Её в первую очередь, — угроза. Но кроме угроз ничего не имеет против парней, которые переглядываются между собой. Впервые они обмениваются таким зрительным контактом за долгое время.

Да, человека можно изменить, но что-то в нем остается. И в Дилане полно самого себя, вот только оно закрыто. Если ты хочешь пережить программу, тебе придется скрыться внутри. Таким образом, он и выжил.

— Я позвоню, как буду на месте, — Джо не обязан, но: — Если что-то серьезное, сообщу, — еще раз окидывает присутствующих своим фирменным недоверчивым взглядом, после чего вынимает связку ключей. Уходит. Знает, что угрожать запертой дверью нет смысла. Если эти типы захотят бежать, то они сделают это. Ничто не помешает. Рискованно оставлять, но и брать в город нельзя.

Слышен дверной хлопок. Тишина. Дейв с опаской посматривает на Дилана, боясь, что тот воспользуется случаем, но пока тот сохраняет неподвижность. Продолжают сидеть, молчать, но это не создает какой-то неловкости между ними. О’Брайен слишком громко выдыхает, запрокидывает голову, взглянув в потолок. Он так же реагирует на шаги, как и Фардж, вот только, по какой-то причине, поднимается со своего стула, наоборот отходя к раковине и плите, когда в это время Дейв приподнимается, делая шаг в сторону Харпер, которая заглядывает на кухню, изучает взглядом парней, не зная, может ли так просто зайти.

— Хэй, — Фардж улыбается, оглянувшись на Дилана, и вновь смотрит на девушку. — Выглядишь… — подбирает слова. — Лучше.

Нет, внешне Мэй выглядит не особо: такая же бледная, с синяками под глазами, вот только взгляд иной. Он светлее. Да, внутри она чувствует, как какой-то давно наполнившийся шар лопнул на куски, разорвался, поэтому теперь она делает спокойный глубокий вздох, еле ощущая боль в забинтованной руке.

Некоторым людям для того, чтобы подняться, необходимо упасть с края.

Люди, бросающиеся из крайности в крайность, чтобы продолжить жить.

И сейчас ей хорошо, поскольку что-то отвратительное вышло из неё вместе с кровью. Правда, её методов «освобождения разума» не многие смогут понять, так как они аморальны для общества.

Мэй чувствует вину за то, что устроила подобное. Сейчас и без того время, полное напряжение, а тут еще и она со своими проблемами. Нельзя быть настолько эгоистичным. Девушка складывает руки на груди, стараясь так же улыбаться Дейву, но постоянно стреляет взглядом на Дилана, который смотрит в пол, держа руки на груди, подобно ей самой. Закрыт.

— Мне… — Мэй видит, что Фардж хочет разбавить тишину, но перебивает, когда ощущает этот укол в груди. — Мне стыдно, — признается, — открыто смотрит то на одного, то на второго, кивая головой, словно соглашается сама с собой. — Мне правда стыдно. Простите меня.

— Мэй… — Дейв сжимает губы, улыбаясь. — Думаю, я… — бросает взгляд на друга. — Мы понимаем, просто… — нервничает, вновь взглянув на Харпер. — Ты сама в порядке? — опускает глаза на перебинтованный локоть и подходит ближе. — Покажи, — касается вытянутой руки Мэй, тут же ощутив неприятную ноющую боль в спине. Знает. Дилан смотрит на него. Такое чувство, будто… Как пес. Что-то принадлежит ему и лучше к этому даже не прикасаться. Сторожевой. Собственник. Дейв не чувствует, что ему нехорошо, он даже усмехается, отпуская руку Мэй, которая слегка теряется. Парень оглядывается на Дилана:

— Я пока… — говорит, заранее не продумав. — Наверх, — намекает, что этим двоим надо побыть вместе, может, обсудить, хотя, зная О’Брайена и его молчание, это будет сложно. Фардж только хлопает девушку по плечу, после покидает кухню, не зная, чем именно себя занять. Хотелось бы послушать, выйдет ли у Харпер вывести Дилана на разговор, но подслушивать не очень хорошо, так что посидит в комнате. Один.

А Мэй не совсем в восторге от идеи остаться наедине с Диланом. Она чувствует явное напряжение в воздухе, когда Дейв оставляет их наедине. Нехорошо. Расслабься. Девушка оглядывается, посмотрев на парня, который сохраняет опущенный взгляд. Задумчивый. Серьезный. Кажется, О’Брайен всегда таким был. Но перемены ощущаются.

Так. Скорее всего, именно Мэй придется брать все в свои руки, так что она делает короткий шаг к Дилану, еле заговаривая:

— Как ты? — этот вопрос. Он мучает. Так надоедает произносить его, словно, никак иначе начать разговор не выйдет. Девушка складывает руки на груди, видит, что парень не выходит на диалог, продолжая молча пялиться в пол, поэтому делает еще шаг:

— Я рада, — нервно чешет переносицу, — что Джо выпустил тебя, — смотрит на его больные запястья. — Значит, тебе лучше, — предполагает.

Дилан молчит. Не смотрит на неё. Харпер переминается с ноги на ногу, начинает мычать, соображая, что сказать. А нужно ли вообще говорить?

— М… Так, как ты себя чувствуешь? — хватит. Засунь подобные вопросы себе в задницу, Мэй. Он не ответит. О’Брайен наконец поднимает глаза, но останавливает свое внимание на перебинтованной руке девушки, которая мнется, пальцами сжав больное место:

— Это… Я не хотела, — признается. Это правда. — Это было просто помутнение. Я даже не помню, как оказалась в ванной, а уж тем более… — указывает на свой бинт. — Правда, это не то, о чем стоит переживать, — выдавливает улыбку, но та в полном диссонансе встречает сердитый взгляд парня, что наконец смотрит ей в глаза, словно, напоминая: «Ты пыталась убить себя». Уголки губ опускаются. Мэй моргает, сжав плечи руками, и виновато опускает взгляд, сглатывая:

— Я не хотела.

Дилан смотрит. Молчит. Отворачивается. Теперь Харпер может смотреть в его спину. Парень проверяет чайник ладонью. Горячая вода. Берет кружку, наливает кипяток, и Мэй слегка удивляется, подходя ближе, чтобы встать сбоку:

— Ты… Ты же не любишь кофе, — видит, как Дилан насыпает себе три чайные ложки крепкого напитка. — Ты спал сегодня? — она издевается? Спал ли он? Его девушка пыталась убить себя, а он, пожалуй, пойдет и поспит. Потрясающе, Харпер. Просто, закрой свой рот.

Мэй понимает. Он не заговорит, поэтому спиной опирается на стол, уходит в себя, в свои мысли, решая больше не трогать Дилана. Теряет время зря.

Как понять, что осталось в человеке? Как узнать, какой он стал, если не можешь говорить с ним? Что делать? Как поступить? Нужно ли давить? Харпер слишком озадачена. Она качает головой. Нужно присесть. Сил пока не так много.

Хочет отвернуться, чтобы отодвинуть стул, но чувствует холодную неприятно грубую хватку. Пальцами парень сжимает её предплечье, дернув обратно, и Харпер вполне спокойно реагирует на такое прикосновение, так что совершенно без злости смотрит на Дилана:

— Что? — она видит. Он изучает её перебинтованный локоть, морщась, и… Будто принюхивается. Поднимает её запястье, носом касается бинта, с таким серьезным видом вдыхает аромат, щурясь. Харпер покорно ждет, с интересом наблюдая за его поведением. Очень странно… Необычно. О’Брайен начинает разбинтовывать локоть. Несколько поворотов белой ткани — и девушка видит причину всего происходящего. Немного крови. Видимо, что-то не так со швом, но ничего опасного вроде нет.

— Оу, — Мэй пальцем касается шва, вздыхая, и смотрит на парня, который… Смотрит на неё в ответ:

— Я обработаю, — говорит, не зная, отчего такая странность в нем её привлекает. Кажется, Харпер просто готова принять любую перемену, ведь продолжает слепо видеть в О’Брайене того самого Дилана, к которому так прониклась чувствами. Может, подобное отношение к лучшему. Обоим будет проще вернуться к нормальной жизни, если та их ждет.