Выдержать бурю вместе (ЛП)

- Демон?

- Да, Сэр. Так сказал Каррутерс. Большой и черный с низким голосом. Он его парализовал, затем стал задавать вопросы, которые не имели смысла. Затем он его вырубил.

Вместо того, чтобы казаться встревоженным, Клэйборн улыбнулся, глаза почти светились внутренним светом. – Это началось, Робертсон. Война, о которой я предсказывал, началась. – Он встал со стула и начал расхаживать по комнате. – Отправь четверых мужчин на замену тем охранникам, и оставь меня. Я должен об этом поговорить со Святым Отцом.

- Как пожелаете, Преподобный. – Еще раз наклонив голову, Робертсон развернулся и покинул комнату, покачав головой от мрачного смеха, донесшегося из-за закрытой двери.

Темнота пустынной ночи была разорвана кратковременными вспышками прикрытого фонарика, справа налево, слева направо. Ночная тишина была также побеспокоена низким, бархатным голосом, который бормотал сквозь ветер.- Север, он сказал. Почему он не сказал мне Северная Америка? По крайней мере, это бы как-то очертило круг поисков. – Когда Зена обследовала пустынный грунт в мельчайших деталях, слышался мягкий звук шагов. Хоть она и была отличным следопытом, всегда присутствующий в пустыне ветер, вместе с темнотой, делали почти невозможным отличить один след от другого. – Даже если предположить, что он действительно закопал тела, а не оставил их на растерзание хищников. – Если бы это было так, то им не повезло, пока Зена не сможет как-нибудь поймать Клэйборна с поличным, с оружием убийства в руках и бросающегося на последнюю жертву du jour.

(от пер. du jour – день, дня (франц.))

Вздохнув, она выключила фонарь, остановилась, позволяя зрению привыкнуть к темноте. Развернулась и побежала туда, где ее ждала машина, спрятанная в низкорослых кустарниках.

Завтра будет новый день.

Габриэль сидела на солнце, скрестив ноги. Она слушала, как ветер шепчет секреты, танцуя в высокой траве, склоняющей свои легкие стебли по его прихоти. Она смотрела немного искоса из-за искрящего солнца, пронзающего голубое озеро перед ней. Усыпляющий гул насекомых объединился с ласковой теплотой солнца, как будто окутывал теплым плащом расслабленное тело.

Глаза устремились вправо, к телу женщины, выпрыгнувшей с глинистого дна озера. Взгромоздившись, она развалилась на камне, одной ногой небрежно болтая в воде. Другую ногу согнула в колени, как будто приглашая солнце танцевать и играть на мягкой коже и угнездиться в черных завитках, беззастенчиво открытых для игривых лучей. Всем весом она упиралась на локти, изящная шея удерживала откинутую назад голову. Черные, как смоль, волосы оставили мокрый след на сухом камне, а слегка приоткрытые рубиновые губы блеснули белыми зубами. Эбонитовые ресницы накрывали голубые сапфиры, а капельки воды, которым посчастливилось проделать дорожки к сухой земле, блаженно скатывались по изгибам и долинам гладкой загорелой кожи.

Габриэль до боли захотелось взять карандаш, бумагу и нарисовать видение перед ней. Но тело, соблазненное теплом солнца и нежными звуками насекомых и ветра, имело другие планы. Пальцы правой руки только разок дрогнули, затем сдались битве, а нефритовые глаза медленно закрылись, унося образ любимой в мир Морфея.

Холодное прикосновение на разогретой солнцем коже выдернуло барда из дремоты, второе – разбудило ее полностью, и она попыталась приподняться на локти на мягкой траве рядом с берегом озера. Полностью открыв глаза, она увидела на видение перед собой, и снова улеглась назад на теплую землю, а сердце бешено забилось.

Зена стояла над ней, великолепная, с мокрыми волосами. Капли воды ласкали тело, как заботливый любовник.

Сапфировые глаза светились от голода, впитывая каждый изгиб и долину подарка, лежащего у ее ног в мольбе. Губы приоткрылись, и влажный язык медленно увлажнил их, затем скользнул назад за острые зубы.

- Красивая.

Глубокий и эротичный голос вызвал волну ощущений в теле Габриэль, сильно отдавшись в низу живота. Беспомощный стон вырвался из горла в ответ, а зеленые глаза увеличились и смотрели не мигая.

- Такая красивая.

Слова были произнесены в этот раз шепотом, когда загорелая богиня опустилась на колени. От этого цветочная пыльца взлетела над ними, как легкое облако. Прохладная рука дотронулась до плеча Габриэль, гладя, лаская и обладая.

Габриэль застонала от нежного прикосновения, желая ответить тем же. Но рука была нежно захвачена и помещена за голову. К ней присоединилась другая. Обе руки уютно уместились в мозолистой ладони воина.

- Моя.

Слова были произнесены урчащим глубоким сексуальным голосом.

- Чтобы сделать то, что я пожелаю. Всякий раз, когда я захочу.

Габриэль снова застонала, чувствуя, как капельки влаги затекают тонкой струйкой за спину и стекают с нее. Свободной рукой возлюбленная развязала узелок на зеленом топике, раскрывая его и оголяя ноющие груди.

- О, да.

Длинные пальцы переместились в ложбинку между грудями, перед тем как очертить каждую из них, рисуя на коже восьмерку, медленно приближаясь к соскам, напряженным от ожидания.

- Все мое.

Голова воина нагнулась, а тело медленно склонилось над завоеванным призом. Рубы властно обхватили одну из грудей, а ледяной от озерной воды язык устремился к набухшему умоляющему соску.

- Зена!

Габриэль громко вскрикнула, а голос завибрировал шепотом, когда холодные мышцы встретились с разгоряченной кожей, вызвав бурю страсти. Она приподняла голову над распростертыми руками, и посмотрела, как любимая ласкает ее груди. Воин отстранилась, а язык продолжал двигаться то по кругу, то слегка касаясь шагреневой кожи, извлекая больше стонов и вздохов. Захват усилился, и другое рычание вырвалось из горла, когда бард попыталась высвободиться.

- Отдайся.

- Зена!

- Отдайся.

Мышцы живота напряглись, когда влажный рот опустился на одну из грудей, посасывая и покусывая, а сильный язык воина снова играл оркестром на ее нуждающейся коже.

Рот отстранился снова, и Габриэль расслабилась, закрывая глаза от ощущений, блуждающих по телу.

- Я сдаюсь.

- Хорошо.

Свободной рукой Зена продолжила движения, а губы парили над кремовой кожей. Потом опустились ниже над животом Габриэль, ненадолго задержавшись над пупком, затем переместились к жесткой ткани юбки. Пальцы неторопливо взялись за ткань, и двинулись вверх, медленно приоткрывая кожу, мягко скользя по внутренней стороне мускулистых бедер барда.

Те же самые пальцы проскользнули под нижнее белье, скользя по влажной дорожке, вызывая в теле истому.

Черная голова опустилась на грудь, захватывая сосок белыми зубами, блеснувшими на солнце, покусывая, а три пальца толчком двинулись внутрь, надавив и легко проникнув сквозь сжатые, словно тиски, стенки жаждущего лона барда.

Тело Габриэль замерло в полу-секунде до оргазма, набирающего силы, готового вырваться наружу в пылающем потоке страсти.

От пронзительного звука колокола, донесшегося из коридора, Габриэль вскочила с кровати, а тело все еще находилось под чарами сна. Она находилась уже в середине комнаты, до того, как ноги столкнулись с полом, а колени воспротивились падению.

Одна из пожилых женщин бросила странный взгляд на Габриэль, когда тело пролетело рядом с ней. Габриэль остановилась, сметая эротические мысли силой воли, поправила халат и неуверенно улыбнулась соседкам по комнате. Рука на плече развернула ее, чтобы встретиться с серыми смеющимися глазами Эйджи.

- Что?

Девушка усмехнулась. – О, ничего. – Улыбаясь, она убралась руку с плеча барда. – Просто у меня была бы такая же реакция, если бы меня разбудили от такого сна.

Габриэль покраснела до корней светлых волос, смущенно опустив взгляд на пол.

Эйджи рассмеялась, а глаза расширились от удивления от того, что она смогла в таком месте издать подобные звуки. – Не волнуйся, Габриэль. Эти старые девы не поймут, что видели эротический сон, даже если проснутся в луже.