Летнее убежище

— В чем?

— Мне нужно уговорить его вернуться в город. Я уверен, что там он найдет других докторов, какой-нибудь другой курс лечения.

Клэр всем сердцем ему сочувствовала, она хотела бы, чтобы все было не так безнадежно, чтобы она могла согласиться с Россом, но вместо этого сказала:

— А вы не подумали о том, что если бы существовала надежда на выздоровление, то он и сам продолжил бы лечиться? Но нет. Мне очень неприятно говорить так прямо и откровенно, но его положение действительно безнадежно.

Он вздрогнул.

— Послушайте, я ведь только прошу, чтобы он меня выслушал. Чтобы он действительно искал способ лечения, а не отказался от него, забившись в какую-то нору, как раненое животное перед смертью.

Клэр стиснула руки, чтобы удержаться от желания погладить его, как-то утешить.

— Вы знаете, что Джордж приехал сюда с разрешения своего доктора?

— Значит, ему нужно найти другого доктора.

— С ним работала целая бригада докторов. Любой из них с готовностью объяснит вам его состояние. И все они с огромным сожалением скажут, что хирургическое вмешательство ему уже не поможет. Курсы химио- и радиотерапии способны лишь немного задержать процесс, но их последствия настолько тяжелы, что оставшееся ему время он будет совершенно беспомощным. Врачи вашего деда скажут вам, что дальнейшее медикаментозное или хирургическое лечение невозможно. И ни один из них не скажет, что любая жизнь лучше смерти. Джордж сделал свой выбор и нанял меня. Сейчас речь идет не о вас, Росс, а о Джордже. Вы можете ему это позволить? Пожалуйста!

Он сердито молчал.

— Вы не обязаны хорошо ко мне относиться, — продолжала Клэр, стараясь сдерживаться. — И мне тоже не обязательно нравиться вам. Но чем скорее вы сумеете понять вашего дела, примириться с его желаниями, тем будет лучше для него.

— Ладно, я все понял, — сказал Росс и надолго замолчал.

Клэр прислушивалась к шороху ночных зверушек в кустах, к плеску волн, набегающих на берег. Наконец он сказал:

— Он уже виделся с этим своим братом?

Видно было, что Росс не одобрял новый поворот событий. Интересно, подумала Клэр, известна ли ему причина раздора между братьями.

— Нет, вообще-то мне показалось, что он ждет вашего приезда.

В озере плеснула рыба, с берега плюхнулось в воду какое-то маленькое животное. Росс еще некоторое время смотрел вдаль, затем сказал:

— Я пойду спать, а если ему что-то понадобится, позовите меня, хорошо?

— Да, конечно.

Он повернулся и зашагал по направлению к бревенчатой хижине.

Клэр осталась на веранде. Настроение парня менялось, словно с каждым взмахом маятника. Это было типично для недавних солдат. Не хватало ей полюбить такого человека — только что вернувшегося с войны, внука ее клиента, к тому же явившегося сюда со своей подругой. Или любовницей?

Клэр трудно было признать свое право на любовь. А Росс слишком поглощен сложными семейными проблемами. На что тут можно рассчитывать!

Вообще семейные отношения очень уж сложная вещь, размышляла она, услышав, как он открыл и захлопнул за собой дверь хижины. Даже когда людьми движет любовь и желание добра своему близкому, они способны неосознанно причинить ему боль или вред. Члены семьи всеми силами стремятся сохранить ее, но постоянно ссорятся, плачут и бьются головой об стену. Жизнь в семье означала страдания и борьбу.

Так почему она так мечтала иметь семью?

Глава 7

Росса разбудил звонкий щебет птиц и солнечный свет. Несколько минут он лежал неподвижно, вспоминая, где находится. Он привык пробуждаться от грохота взрывов, сигнала тревоги, пыхтящих генераторов, позывных по радио, от свиста падающих бомб или хлопков стрельбы из автомата. И вдруг — такое мирное, такое беззаботное и прекрасное утро!

Вчера Клэр Тернер упомянула о том, что неподалеку есть медицинский центр. К черту этот центр! Это дивное, спокойное утро на озере — вот что ему нужно. Он весь отдался наслаждению данным моментом, чему научился за время пребывания в Афганистане, чтобы не сойти с ума.

Кровать, на которой он спал, была невероятно удобной, с крахмальными простынями и одеялом на гагачьем пуху, пухлым, но почти невесомым. Взгляд его упал на окно с легкими шторами, колеблющимися от ветерка. За ним в раме окна — вид на озеро, которое он вчера видел лишь мельком.

Озеро Уиллоу идеально соответствовало своему названию на знаке — «Жемчужина Кэтскилз». Поверхность воды сияла словно жидкое золото, отражая восходящее солнце. По берегам тянулись сплошные заросли деревьев, в основном ив с ниспадающими до земли ветвями. В голове Росса звучала классическая пьеса Грига «Утро», хотя к ней примешивались более прозаические звуки — по радио исполняли песню Джей Зет «Биг Пимпин». Значит, Натали уже проснулась.

Он простил ей выбор музыки за то, что она уже сварила кофе, аромат которого проник в его комнату. Росс натянул поношенные выцветшие джинсы, которые казались ему старыми друзьями по гражданке, и пошел в крошечную кухню.

Натали, в спортивных шортах и майке, сидела у окна и пила кофе. Она повернулась к нему, задержав взгляд на обнаженной груди.

— Дружище Беллами! Военная жизнь пошла тебе на пользу!

— Хочешь сказать, что я уже не тот костлявый подросток, над которым все подсмеивались?

— Это уж точно!

Скорее от скуки, чем из тщеславия, он проводил много времени в палатке с тренажерами. Между вылетами на спасательные операции делать было практически нечего. Кроме того, он поддался духу состязания, который царил в их мужском, по преимуществу, обществе. В отдаленных форпостах, где он провел последние два года, было принято поддерживать спортивную форму.

Он налил себе кофе — крепкого черного кофе с настоящими сливками. От него исходил тот самый волшебный аромат, что чудился ему во сне.

— Вы с дедом вчера долго не ложились, — сказала Натали. — Он хорошо себя чувствует? Я имею в виду, на данный момент?

Все, сон кончился, подумал Росс и отставил чашку.

— Оказывается, временами у него возникают проблемы со зрением и ориентацией. Однако ему удалось обыграть меня в шахматы.

— Не знаю, но мне он вовсе не показался больным. А медсестра? Она… Как их отношения? Не похоже, чтобы она похитила твоего деда.

— Кажется, она ему нравится. Посмотрим.

Клэр Тернер. Он еще не понял, как к ней относиться, поэтому больше ничего не сказал.

— Спасибо, что позаботилась о крыше над головой. Я так торопился сюда, что даже не подумал заказать номер.

— Ничего страшного. Сезон еще не начался, поэтому здесь полно свободных мест.

Их хижина с двускатной крышей стояла в ряду таких же, обращенных фасадом к озеру. На стенах висели фотографии в рамках, отражающие прошлое лагеря, когда эта территория представляла собой поля, а в этих домиках укрывались от пыльных бурь сезонные рабочие. Позднее здесь появился лагерь «Киога», и в них жили обслуживающие лагерь работники, останавливались заезжие артисты.

Натали объявила, что убранство хижины пришлось ей по вкусу: яркие полосатые шерстяные покрывала, старинные фото и старомодная мебель. На нижнем этаже лицом к озеру стоял удобный диван, а под самой крышей — уютная чердачная комнатка, куда можно было подняться по крепкой лестнице. Они кинули жребий, и Натали выиграла право спать на чердаке.

— Я, пожалуй, немного пробегусь, — сказала она. — А потом подбрось меня в город, хорошо? Мне нужно успеть к поезду в двенадцать часов.

— Ты уже уезжаешь?

— А ты забыл, что у меня работа?

— Но ты же пропустишь самое интересное! Представляешь, вдобавок к моей матушке у деда есть какой-то таинственный брат.

— Не обижайся, но у меня есть своя взбалмошная матушка, так что я вполне могу обойтись и без твоего двоюродного дедушки!

Они вместе вышли на улицу. Росс с удовольствием ощущал на коже, свежее дуновение ветра. Он вздохнул полной грудью и обнял Натали.

— Спасибо, что ты решила приехать со мной.