Зверь (ЛП)

действительно, действительно, действительно хорош в манипуляции людьми, пока они

делают то, что он хочет. Это не твоя вина. Ты была воспитана им, так что он слишком

рано и слишком глубоко запустил в тебя свои когти.

Я кивнула.

— Ты не была глупа, милая, ты была напугана. Обращение в полицию было бы

большим риском, и ты это знала. Никто на земле не будет винить тебя за то, что ты этого

не сделала. Ты не трусиха, ты делала лучшее, что могла сделать для своих сестер.

— Я пыталась, — прошептала я.

— Могу я обнять тебя? — спросил Зверь.

Я кивнула.

Медленно и нежно он взял меня на руки и притянул к своей широкой груди.

Зверь укачивал меня на своих коленях как ребенка, приглаживая мои волосы и

шепча мне успокаивающую ложь, насколько храброй я была, так отчаянно защищала

своих сестер, в то время, пока не знала, что мой отец извращал факты, чтобы использовать

меня.

Несколько всхлипываний — и я развалилась на части.

69

Зверь держал меня в безопасности своих объятий, неловко сидя среди утренней

свежести, пока я рыдала навзрыд, всхлипывая у него на плече, и подвергала сомнению

все, что когда-либо делала.

Когда я перестала плакать, то обмякла в руках мужчины.

Я так устала все время держать себя в руках, а еще это, как оказалось, было

бессмысленно. Я могла бы получить реальную работу и свалить из дома, снять квартиру и

найти соседку по комнате.

Годы насилия, которое я перенесла, были лишь ради выгоды моего отца.

Я начала плакать снова, но оказалась такой уставшей, что это уже были не

задыхающиеся рыдания, как раньше, а просто опустошенный плач, слезы медленно

стекали по моим щекам.

Зверь встал, легко удерживая меня в колыбели своих рук и прижимая к себе.

— Домой? — спросил он.

Я кивнула, а потом повернула голову и уткнулась ему в грудь. От него пахло сосной

и чем-то мужским, аромат был приятным.

Он нес меня на кухню, а я чувствовала себя так хорошо, пока находилась в его

надежных, безопасных объятиях.

Я хотела остаться в них навечно. Я надеялась, что Зверь не отпустит меня сразу, как

только занесет в дом, хотя не стала бы винить его, если бы мужчина так и сделал. Я не

была худышкой, чтобы он без отдыха носил меня на руках.

— Ты хочешь, чтобы я отнес тебя в твою спальню? — спросил он. — Или хочешь,

чтобы мы вместе посидели на диване?

— На диване, — ответила я.

Он пошел в гостиную со мной на руках и едва не ударил меня лбом о дверной косяк

кухни по дороге.

— Упс, — произнес он, на мгновение прижав меня к себе поближе.

Все еще удерживая меня на руках, Зверь сел на диван.

— Хочешь обняться? — спросил мужчина.

Я отстранилась, потянувшись в сторону от него, разорвав контакт между его грудью

и своей спиной, и подцепила кончиками пальцев стеганое одеяло, которое висело на

стуле.

Я натянула на нас одеяло, поудобнее устраиваясь на коленях у Зверя.

— Ага, — прошептала я. — Пожалуйста.

— Знаешь, это одеяло сшила моя мама, — сказал он, разгладив его на моих плечах.

— Когда я был подростком. Она сказала, что знала, что я скоро уеду из дома, и хотела,

чтобы я мог взять что-то с собой.

Я кивнула.

70

— Я забрал его, когда уехал, и привез обратно, когда вернулся домой без нее, —

сказал он. — Иногда, когда я скучаю по ней, то сворачиваюсь калачиком под одеялом и

плачу.

Плачущий Зверь.

Слабый Зверь.

Эта мысль была совершенно чуждой.

Этот мужчина выглядел слишком гордым, сильным и смелым, чтобы плакать под

одеялом, но он также не был тем типом людей, который будет врать, поэтому мне

пришлось поверить ему.

Судя по всему, такое случалось не только у меня.

— Мои любимые цвета — это синий и зеленый, — рассказал он. — Большая часть

моей одежды была черной, тем не менее, мама не хотела использовать этот цвет для

одеяла, так что... этот вот клочок ткани от старой пары моих боксеров, которые я носил,

когда мне было пятнадцать.

Я почувствовала, как уголки моих губ дернулись от небольшой улыбки.

— Я серьезно, — сказал мужчина. — Одеяло из боксеров. Я имею в виду, окей, оно

не только из боксеров, она решила распороть часть моей старой одежды, кое-что из своей,

а так же рубашки моего отца. Вся семья в одном одеяле. Я не очень помог, так как носил

не слишком цветную одежду.

Я глубоко вздохнула и прислонилась к Зверю, закрыв глаза.

— Хочешь посмотреть «Мастер Шеф»? — спросил он.

Я кивнула.

— Если ты уснешь, я потом расскажу тебе, что там было, — пообещал он. — Или

поставлю на паузу. Зависит от того, насколько хорошо я буду себя чувствовать, — сказал

он, слегка толкнув меня в плечо.

От того, что Зверь дразнился, я почувствовала себя лучше.

Он не относился ко мне как к хрустальной вазе, и от этого мне было легче. Будто от

этого я становилась сильнее.

Я определенно была не в порядке, но с его стороны было очень любезно

притвориться, словно это не так.

Зверь всегда был добрым. Это то, что я больше всего в нем любила.

Я остановилась на минутку.

Я на самом деле подумала, что полюбила Зверя?

Да, я так и думала.

— Я люблю тебя, — сказала я, вытащив руку из-под одеяла, чтобы погладить его по

щеке. Зверь на минуту закрыл глаза, а потом отвернулся.

71

— Ш-ш-ш, — пробормотал мужчина. — Ты устала и расстроена. Я не хочу, чтобы

ты говорила что-нибудь, о чем потом будешь сожалеть, хорошо?

— Я не пожалею об этом, — произнесла я.

Теперь, когда произнесла эти слова вслух, я знала, что это было правдой. Я осталась

с ним, вдалеке от своих сестер, потому что любила его. Я не могла вообразить свою жизнь

без него, без его тела, без его комфортного присутствия рядом, его сексуального

хихиканья, добрых глаз и невообразимой любви к кулинарным шоу.

С тех пор, как умерла моя мама, и до того момента, как Зверь вошел в мою жизнь, я

не была счастлива.

Даже находясь рядом со своими сестрами я всегда боялась, всегда задавалась

вопросом, когда получу очередной пинок от судьбы и узнаю, что подвела их.

Я по-прежнему любила их и хотела, чтобы они присутствовали в моей жизни.

Всегда буду хотеть этого.

Тем не менее, возможно, просто возможно, я не должна была чувствовать себя

ответственной за них.

Когда звуки переполненной кухни, которые доносились с экрана телевизора,

заполнили комнату, я начала засыпать, размышляя о Кэнди.

Я была неправа на счет нее.

Несколько месяцев назад я думала, что была единственным, что стояло между

девочками и нашим отцом, а Кэнди не знала, что он мог бы причинить им вред. Я думала,

что она не заботилась обо мне и не достаточно умна, чтобы беспокоиться о Кристал и

Карле, не говоря уже о себе.

Я ошибалась, ошибалась по всем пунктам.

Она связывалась со мной и помогала увидеться с девочками, пока рядом не было

отца.

Она угрожала ему, у нее даже был план нанять адвоката, если он когда-нибудь

обидит девочек.

Мне пришлось признать, что для них он был хорошим отцом. Он говорил

правильные вещи, почти всегда был рядом и покупал им все, в чем они нуждались или

чего хотели.

Я могла понять, почему Кэнди позволяла ему общаться с девчонками.

В конце концов, он никогда не обижал их.

Она годами говорила, что не понимала, почему я оставалась рядом со своим отцом,

не съезжая из его дома в какой-нибудь другой, чтобы начать жить своей собственной

жизнью.

Я думала, что она ничего не понимала или не хотела понимать.