Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало

— За что же он так поступил с сыном? — вырвалось у Екатерины Дмитриевны.

— А он считал того тюфяком и придурком, — с усмешкой пояснил хозяин. — Не способным сохранить нажитое.

Гости молча обменялись взглядами.

— К тому же, сын очень неудачно женился, — продолжал хозяин, словно не замечая, как покраснела Екатерина Дмитриевна. — Девица была полькой по происхождению, бесприданницей и такой же рохлей, как сынок. В общем, папаша разгневался.

Сергей Владимирович отчетливо хрустнул пальцами.

— Что с вами? — удивился Семен, заметив странную бледность гостя.

— Ничего, — ответил тот и разнял руки.

— Так вот. Состояние он, как было заявлено, просадил в казино.

— Кто это заявил? — спросил Сергей Владимирович.

— Жена, — с усмешкой уточнил хозяин. — Сразу после его смерти. А умер он очень интересно.

И снова уткнулся носом в бумажки, развернутые перед ним.

— М-да, — резюмировал хозяин, отрываясь от написанного. — Потрясающе.

— Мы знаем, что после смерти ее последнего мужа возбудили дело, — нерешительно сказала Екатерина Дмитриевна, поглядывая на своего господина и повелителя. — Но суд ее оправдал…

— Тогда вы ничего не знаете, — жестко отрубил Семен. — Обстоятельства смерти Жана Девиллье были таковы, что вывод напрашивается сам. Ну, подумайте: он окончательно разругался с сыном, обратил свое движимое и недвижимое имущество в деньги, просидел несколько месяцев в казино, якобы проматывая состояние. И только после всего вышеперечисленного последовал тот роковой укол.

— Укол? — удивился Сергей Владимирович. — Разве он не был отравлен?

— Да нет… Все было совсем не так. Господин Девиллье болел сахарным диабетом. Время от времени ему требовались инъекции инсулина. А у вашей тетушки имеется очень редкое заболевание, следствием которого является плохая свертываемость крови… Не гемофилия, нет, — сразу уточнил хозяин, уловив движение, сделанное Екатериной Дмитриевной. — Но кровь сворачивается очень плохо. Поэтому ей требовались инъекции своего препарата, который усиливал плотность крови. А называется этот препарат «инулен». Улавливаете? «Инсулин», «Инулен»… Похоже даже в произношении, правда? А в написании тем более, если не читать внимательно.

— Так вот, — продолжал Семен. — И ваша тетушка, и ее муж уже давно делали себе уколы сами, без помощи медсестер. И в один день господин Девиллье взял шприц, выудил из аптечки ампулу и сделал себе укол. Сам. Через полчаса почувствовал себя очень плохо. Ваша тетушка вызвала семейного врача, но к его приезду пациент уже успел преставиться. Врач потребовал показать ему ампулу, содержимое которой вколол себе пациент. И что же? Ампула оказалась не инсулиновая, а инуленовая… Понимаете? Он ошибся, не прочитал внимательно… Сахарный диабет, если вы помните, это такая болезнь, которая сопровождается сильным загустением крови… А болезнь вашей тетушки связана с обратным явлением — ее разжижением. И инулен вызывает у людей с сахарным диабетом образование тромбов, что может привести к смертельному исходу. Как и получилось в данном случае. В крови господина Девиллье образовался тромб и закупорил сердечный сосуд. И все.

Сергей Владимирович молча ждал продолжения. Екатерина Дмитриевна тихо ахнула, уловив намек, витавший в воздухе.

— Конечно, началось полицейское расследование, — продолжил рассказ хозяин. — Сын господина Девиллье подал на мачеху в суд, обвинив ее в убийстве. Но!

И хозяин развел руками.

— Ей снова помогли? — спросил гость безо всякого выражения.

— Я в этом просто уверен, — ответил хозяин убежденным тоном. — Посудите сами: на кону стояли интересы какой-то сомнительной авантюристки без роду и племени, к тому же иностранки, к тому же, русской, и интересы законного наследника огромного состояния, француза по крови, потомка уважаемой фамилии. Да французский суд и колебаться бы не стал: стер бы вашу родственницу в порошок, даже не имея для этого такого множества улик… Пускай даже косвенных, а не прямых.

— Да, на одноразовом шприце и на ампуле остались отпечатки только одного человека: Жана Девиллье, — продолжал рассуждать хозяин. — Ну и что? Жена могла сама набрать содержимое шприца из ампулы и подать его мужу, а после протереть и шприц, и ампулу, и поставить на них отпечатки пальцев мертвого супруга. Ведь к приезду врача он был уже мертв, не забывайте… Так что возможность у нее была. А заинтересованность была еще большая: она одна знала, осталось ли что-то после культпоходов мужа в казино… Улавливаете аналогию? Все, как в предпоследний раз: большие деньги, пропавшие после смерти мужа. И никаких следов. Не удивлюсь, если план по их сокрытию ваша тетушка придумала еще при жизни мужа, а тот только осуществил задуманное… В общем, при желании ей преспокойно могли дать пожизненное заключение. А что вышло?

Хозяин наклонился вперед и с нажимом произнес.

— Дело закрыто за недостаточностью улик. Понимаете? Причем вопрос стоял так: закрывать за недостаточностью улик или за отсутствием состава преступления? Перевесом в один голос, решили записать первое определение. В один голос! Представляете, какую работу проделал кто-то из моих неизвестных коллег?! Причем я уверен, что такое определение в нашем ведомстве вряд ли восприняли с удовлетворением, и кто-то не получил внеочередное звание. А кто-то, возможно, вообще лишился работы. Но главное сделали: ваша родственница осталась на свободе. Правда, без средств к существованию, как официально считалось, но я в это не верю.

— Ее последний муж умер в восемьдесят седьмом? — откашлявшись, спросил Сергей Владимирович.

— Именно. А в восемьдесят восьмом ваша тетушка попросила вернуть ей российское гражданство. И получила его беспрепятственно. А в восемьдесят девятом вернулась в Москву.

— Где сразу купила квартиру на Ленинском проспекте, — договорила Екатерина Дмитриевна.

— Вот именно, — подтвердил хозяин. — А еще через полтора года построила неплохой домик в закрытом элитном поселке. Вопросы есть?

Гости шумно выдохнули воздух.

— Ну, по-моему, все понятно, — завершил беседу хозяин и захлопнул папку.

— Вы думаете, она его убила? — спросила Екатерина Дмитриевна, боязливо понизив голос на последнем слове.

— Уверен в этом, — коротко ответил хозяин. — И знаете, почему? Все ее предыдущие браки продержались ровно один год, словно ваша тетушка зарок такой дала.

— Просто ни один мужчина не мог выдержать ее больше года, — резко сказала Екатерина Дмитриевна.

— Минуточку!

Хозяин поднял ладонь и насмешливо оглядел уязвленную гостью.

— На развод подавала она, всегда она. Судя по всему, мужчины ей надоедали быстро, а с альтернативой проблем не было. Мужья, кстати говоря, отпускать ее не хотели… Второй муж ей просто не желал развод давать, судились почти год… Ну, Радковского расстреляли, но и с ним она чуть меньше года прожила… А с последним мужем — двенадцать лет! Вы понимаете, двенадцать лет!

И это притом, что характер у господина Девиллье был ой какой не сахарный! Кстати, это еще одна косвенная улика против вашей тетушки… В общем, я не сомневаюсь, что мужа она снарядила на тот свет. Как и в том, что оправдаться ей помогли. Как и в том, что деньги она сохранила, вот только пришлось поделиться при возвращении на родину, иначе, кто бы ей стал помогать в суде… Вот такая у вас родственница. Прямо скажем, незаурядная фигура. Дай вам бог оказаться единственным наследником.

И хозяин вежливо, но решительно поднялся из-за стола, давая понять, что аудиенция окончена.

В прихожую вышли молча. Пока гости одевались, Семен не проронил ни слова. И лишь когда гости застегнулись на все пуговицы, он деликатно коснулся обшлага рукава Сергея Владимировича.

— Вы узнали все, что вас интересовало? — спросил он со значением.

— Почти все, — отрывисто ответил гость.

— Это все, что я могу сделать, — коротко сказал Семен. — Дальше — другой уровень допуска.

— Я понимаю.

Сергей Владимирович еще немного подумал и спросил: