Весенний марафон

– Я знаешь, что думаю, Свет? Если бы ты по магазинам зря не шлялась, была бы богатой. Ты бы совсем в них не ходила, а? Попробуй? Подкопили бы, купили бы квартиру. Или машину. В кредит.

– Смерти моей хочешь? – захохотала Светка. – Да если я два дня мимо магазинов побегаю, на третий заболею и умру. К тому же с наших с тобой зарплат накопить на квартиру можно лет за восемьдесят шесть, если жестко экономить, – я считала.

– А ты по мебельным бегай, – предложила Катерина. – Там особо не напокупаешься.

– Я и там куплю, не удержусь, – веселилась Светка. – Ты меня знаешь.

Отсмеявшись, Катерина вспомнила наконец о цели визита.

– Света, мне принц позвонил, – сообщила она. – Сказал, что у него есть замок и белый конь, все, как я просила. Зовет приехать, обещает шофера прислать. В воскресенье. Говорит, можно с подругой. Поехали? Я же с тобой ходила.

И, пока Светка молчала, лихорадочно соображая, какой именно из ста вопросов, возникших у нее по этому поводу, следует задать первым, добавила:

– Я не верю. Так не бывает. Но мне интересно. Голос у него нормальный, приятный. Но одна я боюсь.

– Ага! – восторжествовала Светка. – А меня ругала! Во-от!

– Так вы же в магазине встречались, где куча народу. А он меня за город зовет.

– Почему? – насторожилась подруга.

– Говорит, если на коне припереться в город, с гаишниками будут проблемы, – честно ответила Катерина и замолчала, выжидательно глядя на подругу.

Светка тоже молчала. Думала. Потом предложила:

– Давай Женю с собой возьмем. Мало ли что…

– Он с подругой звал, а не с другом, – усомнилась Катерина. – Давай договоримся: поедем на моей машине, если что не так – развернулись и уехали. Идет?

– А поехали! – загорелась Светка. – Может, и тебе повезет, как мне! Вот будет классно! Знаешь, а я верю. Вот моя тетка два раза выходила замуж, и оба мужа у нее – алкоголики, хотя говорят, что в одну воронку два раза не падает. А у нее, получается, упало.

– Это ты к чему? – не поняла Катерина.

– Я же себе нашла по объявлению мужика, какого хотела, и тебе принца найдем. Я чувствую! Или ты кого хочешь – миллионера?

Катерина кисло улыбнулась и неопределенно пожала плечами. Учитывая повод, по которому она притащилась к Светке, с ходу отрицать лозунг «Каждой тетке – по миллионеру» было бы по меньшей мере непоследовательно.

– И очень вовремя! – продолжала радоваться жизни Светка. – Ты вообще-то помнишь, что у нас в понедельник… развод?

– Помню, – заверила Катерина. – Вот и развеемся как две почти незамужние дамы. Не съест же он нас, в конце концов. Очень уж интересно, что он вместо белого коня нам подсунет. Если белого «мерина», ну, «мерседес» то есть, – это пошло. Хотя, в общем…

Уходя, она задержалась в дверях и сказала:

– Свет, ты зайди вечером, браслет забери, забыла же вчера.– Пусть у тебя побудет. А то Женька все следит. Ревнует. Ха! Спохватился.

…Вечером Катерина смотрела на браслет и думала о муже. Удивительно, но в последнее время он так мало места занимал в ее жизни, в быту и в мыслях, что она почти и не вспоминала о предстоящем разводе. Развод ничего не менял, а просто вносил ясность в их уже давно сложившиеся отношения. Хотя подумать не мешало бы. Надо всегда четко знать, какие задачи перед собой ставишь, чего хочешь добиться и каковы возможные последствия, – такого правила всегда придерживалась Катерина. Она всегда и все решала сама. И Олег ей никогда не мешал. Ее идеи одобрял или помалкивал, не мешая реализовывать и давая возможность набить шишки. Ел, что она готовила, надевал, что покупала. Если она говорила, что в воскресенье они идут в филармонию, – они шли в филармонию, если на рынок за картошкой – шли за картошкой. В воспитание Дашки не вмешивался, больше поддакивал, и Катерина искренне считала, что воспитывает дочь она одна. Когда был дома, машину чинил, хотя на ней и не ездил, он вообще мог починить все, что угодно. Если Катерина рассказывала о делах на работе, всегда говорил, что она – умница, талантливая и делает все правильно. Так она и привыкла думать: она сильная и умная, решительная и самостоятельная и все делает правильно. А муж у нее, увы – бесхарактерный и тусклый персонаж, ведомый. Тогда почему, интересно, она так и не смогла заставить его делать то, что она считает нужным, – менять профессию, зарабатывать, сидеть дома, а не болтаться по стране? Вопрос без ответа. Но тут Катерина поняла, что ход мыслей принял нежелательное направление.

Она пошла на кухню, налила себе чаю, плюхнула туда толстый желтый круг лимона, три ложки сахара и стала думать в другом направлении, правильном и более подходящем в данной ситуации. Почему она никогда не скучала о муже? Провожая в командировку – не расстраивалась, да и не провожала: сам собирался, сам уезжал. Встречая – не особенно радовалась. Если его долго не было – отвыкала, и в первые дни после его возвращения ей было с ним неловко и вместе ужинать, и смотреть телевизор, и ложиться в одну постель. Нет, раньше, давно, она и скучала, и ждала, и даже плакала, когда он уезжал, скандалила, ругалась, выдвигала ультиматумы. Но он все равно уходил, уезжал, пропадал в таких местах, где ни почты, ни телефона. Она не могла ничего с этим поделать. И смириться тоже не могла, не таков характер. И тогда она запретила себе эти эмоции. Будто бы не ждала, и будто бы не злилась, и будто бы не скучала. А потом пришла к выводу, что мужчина – любой, даже самый слабохарактерный и никчемный, как ее Олег – упорен в своих пристрастиях и заблуждениях.

А она хотела другой жизни: красивой, яркой, интересной, да более обеспеченной, черт возьми! И чтобы вместе проводить вечера перед телевизором, вместе иногда ужинать в ресторанчиках, ходить в театр просто так, а не ради репортажа с премьеры (и в платье, черт возьми, а не в джинсах после работы!) и ездить летом к морю. Она любила море, а муж в любом пятизвездочном отеле немедленно начинал задыхаться от жары и умирать от безделья, поэтому уже много лет она отдыхала вдвоем с дочерью в своей любимой Турции, а муж с приятелями кормил комаров на реке Хахапоньке где-то на Севере. Если запланированная замечательная «другая жизнь» с этим человеком невозможна – надо попробовать с другим. Переделать мужчину невозможно, значит, придется поменять его на другого, более соответствующего твоим требованиям и идеалам. Это направление куда более перспективно. Да, цинично. Зато верно.

Тут дерьмоискатель тихо пискнул, предупреждая, что Катерина, безусловно, женщина умная и здравомыслящая и, конечно, делает все правильно, но… пока она сама верит в эти свои теории не стопроцентно. Ничего, разозлившись на себя, подумала Катерина, решение уже принято, согласие на развод Олег прислал, так что… стоп-кран сорван, бояться поздно.

– Мам, уж полпервого, ты чего тут сидишь, даже телик не включишь? – притащилась на кухню сонная Дарья, завернутая в одеяло, которое шлейфом тащилось за ней по полу.

Глаза у нее закрывались, и ноги ее уже не держали, поэтому она приткнулась возле Катерины, привалилась к ней боком и засопела. Училась она во вторую смену, поэтому Катерина не особенно сражалась за соблюдение режима – все равно по утрам она убегала на работу, а дочь спала всласть. К тому же Катерина сама была сова и полуношница, да и Дашка в последнее время так редко подкатывалась к ней с лаской… Поэтому Катерина не стала ее прогонять и занудствовать насчет режима. Она вздохнула, подвинулась на табуретке, освободив дочери половину, прижала Дашку к себе и тихонько понюхала ее волосы. Раньше от нее пахло молоком, воробьем, солнышком, котенком… счастьем. Теперь пахло шампунем, и волосы стали жесткими… Но все равно здорово, что она пришла и можно вот так ее обнять и посидеть минуту, не думая ни о чем.

– Мам, – из-под ее руки придавленным голосом спросила Дашка. – А вы правда будете с папой разводиться?

Катерина молча кивнула, и Дашка как будто услышала ее кивок. Она выпросталась из-под руки и продолжила допрос:

– А зачем?