Оригиналы (ЛП)

— Я не играю в игры, — отвечаю я шепотом.

— Выглядит по-другому, — говорит он, менее сердито и более стойко. — Я не понимаю тебя, Лиззи.

Это звучит ужасно, но что я могу сделать в середине урока в творческой мастерской? В середине моей трети от жизни? До сих пор, с его очки зрения, я поочередно заигрываю с ним, даже попросила его поцеловать меня, и вижусь с Дэвидом… возможно, это не все. Я могу видеть, как он думает, что я играю в игры.

— Мне очень жаль, — невнятно бормочу я, подразумевая это.

Шон не говорит со мной в перерыве и, когда заканчивается урок, он говорит «Увидимся» без эмоций, замешательство написано на его лице.

Я полностью отвлекаюсь на чирлидерстве. Морган врезается в меня, т. к. она движется, когда это предполагается, но я, как будто бы застряв в грязи, не двигаюсь.

— Вот твоё место, — говорит Морган, указывая на пол в нескольких шагах справа. — Это моё, — говорит она, указывая на место, где стою я. Она сдувает челку с глаз и раздраженно потирает плечо.

— Извини, — говорю я. — У меня плохой день.

— Всё равно, — говорит она так, что я чувствую нечто большее чем столкновение. Она уходит, и, клянусь, я слышу, как она разговаривает обо мне с другими девочками. Я умудряюсь оказаться в центре внимания ещё несколько раз, но после окончания тренировки день становится ещё хуже: куча девочек собираются пойти поесть пиццу и зовут меня с собой.

— Мама попросила меня прийти домой сразу после тренировки, — говорю я. — В следующий раз?

— Конечно, — отвечает Изла, улыбаясь. — В следующий раз.

Я знаю, что не будет никакого «следующего раза», пока я не верну свою жизнь обратно, но пока что получение моей жизни назад не приоритет для мамы. Думая об этом и отягощенная разочарованием по поводу отношений с Шоном, домой я еду сквозь пелену слез.

Маминой машины нет и первый этаж дома пуст, когда я приезжаю. Я хватаю легкую закуску и запрокидываю голову; в комнате отдыха никого нет. Дверь Эллы закрыта; когда я стучу, она не отвечает, так что я заглядываю. Она сидит, скрестив ноги, с книгами, покрывающими всю поверхность кровати, качая головой в такт музыке, играющей в наушниках. Она не видит меня и выглядит такой довольной, что я не хочу спускать её на землю своей драмой. Я выхожу и закрываю за собой дверь.

Мельком заглядываю в свою спальню, затем в мамину, ища Бет. Её нигде нет. Я возвращаюсь к лестнице и спускаюсь на кухню, проверяю гостиную и наконец заканчиваю офисом. Сначала я не думаю, что она здесь, но потом я вижу ноги, выглядывающие из-за стола. Я обхожу его и нахожу Бетси с кучей бумаг на коленях.

Бетси вскрикивает, когда видит меня, что пугает меня, и мы обе заходимся в истерическом хохоте.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, когда могу вздохнуть, чтобы заговорить.

— Шпионю, конечно же, — отвечает она. — Я думала, ты мама!

— Едва ли, — говорю я с насмешкой. — Шпионишь для чего? — Я сажусь рядом с ней, она краснеет и отводит глаза. — Бет? Что ты ищешь?

— Окей, отлично, — говорит она. — Я признаю, что твоя маленькая теория о том, что Оригинал жива, пробудила мой интерес. В смысле, это вроде бы странно, что девушка на Твиннер полностью нам соответствует. Я просто думаю, возможно, если врала именно мама, то, возможно, она сохранила что-то о Бэт в офисе.

— Возможно, этот не единственный, — отвечаю я.

Забавно, что Бетси шпионит сегодня, после того, как я делала это вчера ночью.

— Я подумала, что это хороший момент, — говорит Бет, отбрасывая вьющиеся волосы с лица. Инстинктивно я убираю назад свои собственные волосы, хотя это и не требуется. Иногда ощущения других заразны, как зевок. — Ну, это бессмысленный поиск. Думаю, лучше положить это обратно.

— Я помогу тебе, — говорю я, хватая несколько отдельных документов и складывая их в кучу. Затем я вспоминаю кое-что о Твиннер. — Ты знаешь, Бет, Шон сказал, что ты можешь создать сообщение, возможно, ты сможешь получить аккаунт и попробовать его. То есть, никогда не знаешь наверняка.

Бетси смотрит на меня с волнением в глазах. Возможно, я читаю в них больше, чем есть на самом деле, но, кажется, ей нужно что-то, чтобы заниматься прямо сейчас, как наша неразрешенная ситуация.

— Возможно, я это сделаю, — отвечает она. — Спасибо, Лиззи.

Я улыбаюсь, радуясь, что смогла сделать что-то, чтобы она чувствовала себя лучше.

— Всегда пожалуйста.

Я просыпаюсь в полночь, сердце бешено колотится, утомленное ночным кошмаром о свадьбе Шона и Наташи. Я прекрасно знаю, что мы подростки, так что никто не женится на ком угодно, но когда во сне он поворачивается и смотрит на меня около алтаря и говорит: «Это могла бы быть ты», это ощущается как худшая вещь, которая когда-либо случалась со мной.

Я несколько раз глубоко вдыхаю, пытаясь успокоиться, но когда это не срабатывает, я иду за водой. Я шагаю по коридору, когда выглядевшая испуганно Элла открывает свою дверь.

— Что случилось? — спрашивает она за секунду до того, как Бетси открывает свою.

— Просто плохой сон, — говорю им обеим. — Извините, что разбудила вас.

— Ты в порядке? — спрашивает Бетси, подходя ближе и беря меня за руку. — Ты выглядишь очень бледной.

— Возможно, я заболела или что-то ещё.

Честно говоря, это больше похоже на любовную лихорадку.

— Нет, действительно, Лиззи, что случилось? — спрашивает Элла. Из-за беспокойства в её голосе на глаза наворачиваются слезы.

— Я просто… Я теряю Шона, — говорю я, что не имеет смысла, поскольку мне не разрешено было встречаться с ним даже в первый раз. Но, так или иначе, это случилось со мной. И они могут чувствовать мои эмоции: это имеет смысл и для них.

— Мне так жаль. — Бетси крепко обнимает меня. — Хотела бы я знать, как решить это.

Время от времени я думаю об этом, но мне не хватало мужества, а сейчас слова просто выскакивают изо рта.

— Я хочу рассказать ему, — говорю я ей в плечо. Бетси отходит назад и смотрит на меня с удивлением.

— О чем ты говоришь? — спрашивает Элла, тоже удивленно и немного грубовато. — Нет иного пути рассказать ему, не упоминая… нас. Верно?

Я вытираю глаза и молча смотрю на Эллу и Бетси.

— Вау, — тихо говорит Бетси, в то же время, как Элла заявляет:

— Ты это не серьёзно. Мама придет в бешенство.

— Если только узнает, — говорю я.

— Мы никогда никому не говорили, — сказала Бет. — По крайней мере, я. — Она весело смотрит на нас. — А вы, девчонки?