О чем мечтают женщины

—  Дофина, мы оплатим все и еще дадим тебе хорошую сумму на личные расходы. Там уже все организовано, так что тебе нужно будет лишь показаться в качестве нашей представительницы и подписать бумаги от имени общества С.Е.К.Р.Е.Т.

Я поблагодарила Матильду и сказала, что все это выглядит просто потрясающе, что я польщена и смущена таким предложением… Вообще-то, Буэнос-Айрес был городом, который я всегда мечтала увидеть. Но оставалась одна небольшая проблема…

—  Дело в том, Матильда, что я не могу летать. Вообще.

Кэсси внимательно прислушивалась к нашему разговору, но, когда услышала мои слова, перестала улыбаться и нахмурилась.

—  Ох, милая, — со смехом произнесла Матильда, — и это все, что тебе мешает? Когда страх осознан, это уже не страх. И тебе предоставляется возможность решить: стоять на месте или двигаться вперед?

Я снова начала возражать, пытаясь объяснить ей причины:

—  Мне ужасно страшно представить себя пассажиркой… Мне необходимо самой всем управлять. Я просто… Я не могу отказаться от контроля над ситуацией.

—  Но ты ведь позволяешь другим сидеть за рулем машины, разве не так?

Я объяснила, что в этом случае я, по крайней мере, знаю, что машину можно остановить и выйти из нее.

—  А полет в самолете вне моей власти, тут еще и вопрос доверия: я должна верить, что самолет удержится в воздухе и что пилот справится с этим чудовищем… Как бы глупо это ни звучало, Матильда, но я не верю ни в то ни в другое, — добавила я. — У меня даже загранпаспорта нет.

—  Пфф… Мелочи. Паспорт у тебя будет через двадцать четыре часа. Поверь мне, Дофина, ты можешь преобразить этот страх в веру, и ты это сделаешь. Доверься нам. Доверься процессу. Пусть все движется вперед.

Пока Матильда продолжала говорить о принципах полета, явно занижая опасность, подчеркивая приятные моменты и рассказывая о красотах Буэнос-Айреса, Кэсси аккуратно сложила из бумажной подставки для бокала самолетик и запустила его над моей головой. И загудела, как мотор.

Что я могла сказать? Они просто раздавили меня, напомнив, что я сама просила Комитет меня удивить.

Когда я наконец согласилась на поездку и отключила телефон, Кэсси вскочила и начала мне аплодировать прямо посреди бара «У Трейси». Позже я рассказала Элизабет, что собираюсь лететь на самолете. Она была ужасно довольна и даже притащила ко мне домой винтажный чемодан без колесиков, чтобы помочь мне собрать вещи. Я же, обуреваемая первобытным страхом, объяснила ей, где лежат мои самые важные бумаги, дала ей точные инструкции на тот случай, если самолет разобьется, и заявила, что магазин и все его содержимое должны перейти к ней, а не к моей сестре Бри.

—  Она может взять себе какой-нибудь мех, — сказала я. — Но только не норку.

—  Отлично, — кивнула Элизабет. — Но я уверена, нам не придется делить твое состояние.

—  Никогда нельзя знать заранее. Жизнь — штука загадочная. Она подсовывает нам сюрпризы, — возразила я, бросая в чемодан пару туфель на высоком каблуке.

Неужели я действительно собираюсь в путешествие по поручению общества С.Е.К.Р.Е.Т.? Неужели я укладываю вещи для того, чтобы отправиться в трансконтинентальный перелет? Но мое «да» в ответ на просьбу Матильды выскочило откуда-то изнутри, оттуда, где перед этим я находила другие «да» в ответ на фантазии с мужчинами, из какого-то уголка, спрятанного под моими сомнениями, где-то в сторонке от страхов… И я отчаянно надеялась, что там найдется еще несколько «да» до того, как мне придется подняться на борт воздушного лайнера…

Поскольку я никогда прежде не летала, я ничего не знала об этой стороне жизни. Аэропорт казался одновременно и хаотично суетливым, и медлительным, в нем властвовало ужасающее «поспеши и подожди», которое заставляло потеть и вызывало нервную дрожь.

—  В Буэнос-Айрес направляетесь? — услышала я низкий голос с каким-то акцентом; он прорвался сквозь мой транс, напугав меня.

Я обернулась и уткнулась взглядом в накрахмаленную белую рубашку, натянутую на крепкой груди невероятно высокого, невероятно привлекательного темнокожего мужчины. Он стоял в очереди позади меня, выкладывая в пластиковую корзину для досмотра тяжелые платиновые наручные часы, черный бумажник из кожи угря и аккуратную мужскую сумку. Одет он был как бизнесмен, но при этом жизнерадостно улыбался, что делало его похожим на кинозвезду.

—  Откуда вам знать, куда я лечу? — спросила я.

Я сняла браслет общества и со звоном уронила его в корзину. Я, вообще-то, хотела оставить браслет дома, но на нем уже красовались две подвески, и мне нравилось его носить.

—  Просто предположил. — Акцент у мужчины был британским, может быть кокни. — Но вообще-то, это написано в вашем билете. И к тому же это первый рейс сегодня.

Если боги действительно были на моей стороне, то они дали мне этого мужчину, чтобы я могла прижаться к нему во время турбулентности.

—  А вы тоже туда летите? — спросила я, и мои ресницы невольно затрепетали.

Прежде чем он успел ответить, офицер службы безопасности бесцеремонным жестом приказал мне пройти через сканер. Я вошла в ворота, вскинула руки вверх и повернулась вокруг себя, а в следующую секунду уже получила свои вещи. К тому времени, когда я обернулась, чтобы продолжить разговор, тот мужчина уже вышел из очереди и его сопровождали двое в форме. Должно быть, он очень важная персона. И одет уж очень хорошо. Поскольку мой бизнес связан с модой, я заметила дорогие пуговицы и запонки на его рубашке и то, что рубашка сидела на нем безупречно. Когда он уходил, то оглянулся разок, чтобы посмотреть на меня.

С того момента, когда я уселась на свое место в первом классе, милая светловолосая стюардесса, похоже, готова была заниматься только мной.

—  Меня зовут Эйлин. Нам сказали, что это ваш первый полет, — сообщила она. — Пожалуйста, скажите, что я могу сделать, чтобы для вас он стал как можно более легким.

Она принесла мне горячее влажное полотенце, маленькую скамеечку для ног и целую пачку известных журналов, и каждый раз, подходя, она нежно касалась моей руки. Пока мы выруливали на взлетную полосу, Эйлин объясняла правила безопасности полета, глядя только на меня. А когда в момент взлета меня прижало к спинке кресла и я преисполнилась самых ужасных и пугающих ощущений, Эйлин подмигнула мне со своего места. Я чуть не разрыдалась от ее доброты, а заодно и от того, что предусмотрительная Матильда предупредила экипаж о том, что я новичок в воздухе. И все же до тех пор, пока самолет не набрал высоту, я изо всех сил цеплялась за подлокотники кресла, так что у меня онемели пальцы.

Наконец погас сигнал «Пристегните ремни», но мне совсем не хотелось расстегивать пряжку. Вообще-то, я не собиралась прикасаться к напиткам, чтобы мне не захотелось вдруг в туалет где-нибудь в тридцати тысячах футов над Перу. Я решила, что если буду сидеть очень, очень спокойно, то как-нибудь смогу пережить это испытание, это движение со скоростью несколько сот миль в минуту. Мне только не нужно вставать с места, не нужно смотреть в окно, хотя место рядом со мной пустовало.

Через полтора часа полета мы все еще были живы, и я даже слегка подвигала ногами и опустила спинку кресла, готовясь поспать. Пассажиры начали задергивать шторки на иллюминаторах, а Эйлин притушила свет в салоне, а затем раздала дополнительные одеяла. Когда она подошла ко мне, то на мгновение мне показалось, что она в буквальном смысле готова закутать меня в одеяло и подоткнуть его со всех сторон. Но вместо этого она положила свернутое одеяло на мои колени и наклонилась, шепча:

—  Мисс Мэйсон, капитан был бы счастлив, если бы вы согласились заглянуть в кабину, пока самолет идет на автопилоте.

Я расхохоталась. Никогда еще меня не принимали по ошибке за какую-то важную птицу!

—  Ох, я совсем не рассчитывала на нечто подобное. Я никогда…

Но прежде чем я успела договорить, Эйлин осторожно достала из складок одеяла какой-то конверт и положила его сверху.