Наследие Рипера (СИ)

Да уж, вся эта фигня с хорошим парнем точно не моя фишка.

Черт, но я так давно хотел, чтобы Софи оказалась в моей постели. Каждый миллиметр ее сексуального маленького тела будоражил мой мозг с того самого вечера, как я увидел ее трахающуюся с Заком в моей квартире, что официально можно было назвать педофилией. Она была шестнадцатилетней и до смерти напуганной, и что же сделал я?

Мастурбировал в чертовом душе, пока она разыскивала трусики в гостиной. Трусики, которые она так и не нашла, что я, кстати, знал наверняка, потому что они были у меня. Розовое кружево, чертовски невинные, но этого было бы вполне достаточно, чтобы в те дни мою задницу закрыли за решеткой.

А затем я все испортил четыре года назад, так сильно испортил, что вся ее жизнь пошла под откос. Это была не полностью моя вина, но я до сих пор жалею, как поступил тогда с Заком. Надо было прибить ублюдка, когда был шанс. Но, даже со всей этой виной и сожалениями, одно так и не изменилось.

Я до сих пор иногда подрачивал на эти трусики.

— Где, мать его, Хантер? — раздраженно спросил я.

Дик сузил глаза.

— Мне откуда знать? — ответил он. — Я в этом не участвую. Мы не разговариваем с Джеками. Мы делаем им больно. Вот, как это работает, такова система.

Ток, один из молодых портлендских парней, кивнул, соглашаясь, лицо его при этом было свирепым. Он настоял на том, чтобы участвовать в этой встрече. Грейси сейчас была его старухой. С ним, да еще и с Диком, напряжение было таким, будто сидишь на пороховой бочке...

— С этим мы поговорим, — сказал Пикник, и голос его был несокрушим.

В свои сорок два он был самым старшим из сидящих за столом. Он и Дик, возможно, и были в одинаковом ранге, но Пик достаточно давно состоял в клубе, так что, когда он говорил, парни к нему прислушивались. Я знал, что его даже хотели избрать Президентом всего клуба, но мужику затея была неинтересна.

— Что-то происходит. Я хочу послушать, что этот засранец может рассказать.

— Все слишком просто, — отозвался Дик. — Эти маленькие недоноски залезли на нашу территорию. Ты это знаешь, я это знаю. Эта хрень должна прекратиться.

Пик покачал головой и подался вперед, его глаза пылали огнем.

— В этом нет смысла, брат, — ответил он. — У четверых парней тут в Портленде дом... Двое из них ходят в чертову школу, будто бы они обычные гражданские. Кочевники. Ты видел, чтобы они выкинули хоть какую-нибудь хрень за последние девять месяцев?

Дик вздохнул и покачал головой.

— Как я и сказал, что-то не вяжется, — продолжил Пик. — Мы знаем, что они наши враги. Они это тоже знают. Так зачем же им быть здесь? Смерти захотели?

— Хотят нас подставить, — предположил я. — Пытаются усыпить нашу бдительность. Или это, или они на голову больные.

— Они стали задираться после того дерьма, которое произошло в Сиэтле? — спросил Пик, хотя я и так знал, что у него был ответ.

— Нет, — сказал я. — Они забрали ублюдка, чтобы наказать, с этим проблем не было. Облегчили нам жизнь. Да и чертовым гражданским тоже.

— Вот именно, а ты когда-нибудь слышал о том, чтобы Дьявольские Джеки были вежливы? — уточнил Пикник. — Черт, не думаю, что они вообще знают, что это такое. Эти же парни молоды, они другие, и никто из нас не видел их до этого года. Парни из Роузбурга поговаривают, что в северном Кали была заваруха. Что-то происходит в этом клубе, и впервые мне кажется, что это не направлено против нас.

Дик опрокинул рюмку, откинулся на стуле и скрестил руки, его глаза были полны гнева.

— Они не изменятся, — пробормотал Ток. — Не важно, в какие игры они играют, не важно, кто стоит во главе, ничто из этого не важно. Это Джеки, и их нужно закопать. Каждый день, что они живут в моем городе, выедает часть меня. Я хочу это прекратить.

— Ты мыслишь однобоко, вы оба, — сказал Хос, придвигая стул, чтобы присоединиться к нам. — А мы тут собрались, чтобы их послушать. Слайд только что прислал сообщение. Джеки на парковке. Их двое, никаких признаков кого-то еще. Не делайте ничего такого, пока мы не закончим разговор, ладно?

Ток кивнул и сощурил глаза.

«Черт».

Не нужно было ему разрешать присутствовать. Этот парень ненавидел Джеков, и у него были на это весомые причины, но он был настоящей гранатой без чеки.

Открылась дверь, и солнце озарило две фигуры, которые я тут же узнал. Хантер и Скид — те же ублюдки, которые приезжали забрать своего бывшего брата в Сиэтл неделю назад. Оба крупные, только Хантер был повыше второго. Он был молод, скорее всего, не больше двадцати четырех — двадцати пяти лет. Кочевник, значит, у него не было родного чаптера. И официального статуса тоже не было, но этот парень преподносил себя так, будто был большой шишкой.

Если бы у Джеков началась серьезная смена власти, я мог поставить штуку баксов, что Хантер был в самом центре этой заварухи.

Заиграла другая музыка, и на сцену вышла новая девушка. Мисс Индивидуальность соскочила со сцены, но даже не удосужилась подойти к нашему столу, чтобы попытаться впарить нам приват-танец. Возможно, на сцене она смотрелась так себе, но глупой она точно не была.

Никто из нас не встал, когда подошли Джеки. Я толкнул стул в сторону Хантера, который его поймал с дружелюбной улыбкой. Он повернул стул спинкой к столу и уселся верхом. Скид опустился на стул рядом.

— Готовы поговорить? — спросил Хантер, смотря как бы между нас. — Кстати, я Хантер. Из Дьявольских Джеков. Это мотоклуб, наверное, слышали о таком? А это Скид.

Дик сузил глаза, а я широко улыбнулся. Не уверен, придурок Хантер или нет, но у этого паренька определенно были яйца.

— Пикник, — представился наш Президент. — Мои братья: Дик, Хос, Ток и Ругер. Дик — Президент чаптера в Портленде. Должен сказать, он был немного расстроен, что вы не заглянули и не представились до сегодняшнего дня. Вы, должно быть, не знали, но Портленд — территория Риперов.

Хантер подпер руками подбородок.

— Не вижу в этом проблемы, — ответил он. — На моем рокере написано «Кочевник», и я не претендую на Орегон. Ваш город, ваши правила.

— Ты дышишь нашим воздухом, — отозвался Дик, от его голоса повеяло холодом. — И, технически, мы тут главные. Кажется, мы уже говорили с одним из твоих братьев об этом прошлой зимой. Он задержался у нас примерно на неделю, если мне не изменяет память.

Скид сощурил глаза, но продолжал держать рот на замке. Хантер пожал плечами.

— Такое случается. Отношения между Джеками и Риперами не очень хорошие, — сказал он, его голос стал тихим. — Но сегодня мы здесь, потому что вы нам помогли. Мы уже давно ждали этой встречи. Она смогла бы открыть возможность для диалога. Мы хотели выразить вам свою благодарность и поговорить о перемирии. Тот придурок, которого вы передали нам в Сиэтле — он был для нас проблемой. Серьезной проблемой, гораздо большей, чем вы можете себе представить. Мы ценим этот жест.

— Серьезно? — уточнил Дик. — Потому что у нас тоже есть некоторые проблемы. Если вы и правда цените то наше одолжение, мы могли бы использовать вашу помощь, чтобы решить эти проблемы. Понимаешь меня?

У Хантера потемнели глаза.

— Да, я тебя понимаю, — ответил он. — Это было хреновым поступком...

— Нет, это была моя племянница, — сказал Дик, опуская руку под стол. — Милая девушка, которая никогда теперь не сможет сама иметь детей, потому что твои парни изуродовали ее. Год пролежала в психушке. До сих пор боится выходить из дома.

Ток что-то проворчал, вынул нож и положил его перед собой на стол. Хантер подался вперед, его лицо было таким же напряженным, как и у Дика. Он проигнорировал нож.

— Та проблема была решена, — сказал он. — Мы предоставляли доказательства.

— Доказательств было недостаточно, — ответил Дик. — Смерть — легкий исход. Они должны были страдать, а я должен был быть тем, кто заставил их страдать. Вы это у меня украли.

Хантер посмотрел на своего друга, затем кивнул официантке, приглашая ее подойти. Она осторожно подошла к нашей группе, тщательно изучая витающее в воздухе напряжение.