Дорога к тебе. Ч. 2 (СИ)

Стало жалко и обидно, что не он торопился к ней на свидания, не он дарил цветы и милые смешные безделушки, не с ним она целовалась в темном подъезде при прощании, строила планы на будущее, мечтала о детях... Существовало тысячи этих самых не... Все, что было для девушки впервые, пережито не с ним, видимо, поэтому и бросилась Соня, забыв об обидах, на помощь Вене, попавшему в беду.

Представление закончилось, настала пора подарков. Жене пора было уходить, но он не мог заставить себя это сделать. Соня и припозднившийся гость стояли рядом с детьми, опять сидевшими на высоких стульчиках. Женя передвинулся, но малышей все равно было плохо видно из-за окруживших их гостей. Он не смог оторваться от своего занятия, даже когда его окликнули: пора было ехать. Только когда оклик раздался во второй раз, он заставил себя отвернуться и медленно вышел за ворота.

- Эй, ты в порядке? Машину вести сможешь?

Женя и вправду был бледен, растерянная улыбка кривила губы.

- Не вопрос, - пробормотал он, усаживаясь на сидение.

- Нет уж, садись сзади, умирать нам еще рано.

Один из артистов подошел к кабине, и Женя молча уступил ему место.

Эту ночь он провел у друга, а когда на следующий вечер вернулся домой, понял, что опять остался один в четырех стенах. Так и не найдя в себе смелости встретиться с Соней и во всем разобраться, Женя через несколько дней улетел в командировку, рассудив, что утро вечера мудренее. Вернувшись, тут же позвонил Ларисе и опять напросился в гости. Сидели и разговаривали на уже знакомой кухне.

- Ты женщина, вот и посоветуй, как мне лучше выйти из этой ситуации? - допытывался Женя, с надеждой глядя на одноклассницу.

- Что я посоветую, если ты ни о чем рассказывать не хочешь? А может ты ее изнасиловал? - сердилась она.

- Лариса, угомонись! Ничего такого не было!

- А что было?

- Не могу тебе рассказать!

- Тогда не приставай со своими глупыми вопросами.

Они препирались еще некоторое время, пока Лариса не заявила:

- Или рассказывай, или уходи! Никто о нашем разговоре не узнает, если ты за это беспокоишься. Я слово держать умею.

Что было делать? Видимо, соглашаться! И Женя решился.

- Понимаешь, Лариса, я Соню любил со школы. Тогда, на встрече, мы впервые после школы встретились, а через год я сделал ей предложение. Когда позвонили, что Веня попал в аварию, мы были вместе. Она уехала к нему, а я сутки сидел и ждал хотя бы звонка. Она не пришла и не позвонила. Я ушел, потому что решил, что она сделала выбор между мной и им.

- Вы больше не виделись?

- Нет.

- Сказать, что ты полный кретин?

- Не надо, я и сам это знаю, - буркнул Женя и насупился.

- Не помогала бы я тебе, если б не была перед Сонькой виновата. Она уж беременная ходила, когда я ей рассказала, что с Веней переспала. Говорят, нельзя беременных обижать, а я обидела. За это и не дал мне Бог детей.

- Это правда? - упавшим голосом спросил Женя.

- И что переспала, и что родить не могу, и что рассказала - все правда. И давай об этом больше не будем, у каждого из нас свои грехи, а твои, я вижу, не меньше.

Лариса в очередной раз вытащила из пачки тонкую длинную сигарету, щелкнула затейливой зажигалкой и, прикрыв глаза, глубоко и с видимым удовольствием затянулась, потом снова потянулась к бутылке и налила новую порцию виски.

- Может, выпьешь?

Она, видимо, забыла, что уже спрашивала об этом, и он терпеливо ответил еще раз:

- Я за рулем.

Выпив, Лариса опять плеснула темной жидкости в стакан, но не выпила, а посмотрела на Женю потемневшими злыми глазами.

- Устроил мне вечер воспоминаний... Скажи лучше, что вы все в ней нашли? Веня убежал от меня, едва штаны успел натянуть, так к ней торопился. И ты со школы любил... Я что, была хуже?

Жене стало жаль эту несчастную, одинокую и, наверное, потому много пьющую женщину. И еще он боялся оказаться свидетелем пьяных злых слез и откровений, которые ему, зная характер Ларисы, вряд ли когда-нибудь простятся. Вот поэтому и поспешил Женя со своими утешениями.

- Ты не была хуже, просто так получилось. Молодыми все были...

Лариса задумчиво, словно соглашаясь, кивнула головой.

- Ладно уж, слушай. В поселок тебя не пустят, поэтому найдешь Соню в городе. У Вени была своя клиника, теперь она там вместо него всеми делами заправляет. А теперь выметайся, одноклассник, я устала.

Торопливо распрощавшись, Женя вышел из подъезда и с удовольствием вдохнул теплый свежий вечерний воздух. Откладывать разговор с Соней он больше не собирался, он был к нему готов.

Часть двенадцатая

По дорожке, по направлению к воротам, шли Роман Климов и Соня. Гости разъехались, Роман уходил последним, и Соня, как всегда, проводила его до ворот.

- Знаешь, - задумчиво сказал он, остановившись, - у меня из головы не идет один человек. Что-то в нем было странное, а что, не пойму.

- Ты о ком? - спросила Соня скорее только для того, чтобы поддержать беседу.

- О шофере, который артистов привозил.

- И что в нем необычного?

- Он стоял за кустом, словно не хотел, чтоб его видели, и разглядывал всех в бинокль.

- В бинокль? - переспросила она удивленно.

- Точно тебе говорю. Он его потом за спину спрятал. Вот я и думаю, зачем человеку бинокль, если оттуда и так все хорошо видно.

- Почему ты мне сразу об этом не сказал?

Волнение в голосе было слишком явным, Роман удивленно посмотрел на нее и пожал плечами.

- Не знаю. Забыл, наверное.

- Как он выглядел?

Климов задумался, припоминая.

- Крепкий такой, высокий, волосы темные, острижен коротко. Спину держал прямо, как вояка. В общем, не очень на шофера смахивал.

Сердце застучало так, словно собиралось выскочить, и Соня, мысленно прося его успокоиться, положила руку на грудь. Первое время после разрыва с Женей она верила, что он каким-то образом еще появится в ее жизни. Ну не мог он бросить ее вот так, без объяснений, не мог. Как-то не вязалось все это с ним. Однако годы шли, и она почти успокоилась, вспоминая с тихой грустью о нескольких днях, проведенных вместе. Совсем вычеркнуть из памяти, конечно, не смогла, да и как это сделаешь, если сын так похож на отца?

Денис стоял у окна, смотрел на сгущающиеся сумерки и дожидался ухода последнего гостя, чтобы выпустить на ночь собаку. Прошлым летом кто-то подбросил к их участку щенка. Он был мал, испуган и громко плакал, ища мать. Жалостливая хозяйка, конечно же, захотела оставить щенка у себя. За это время он превратился в красивую рыжую дворнягу, которая с явным удовольствием облаивала всех незнакомых, посягавших на ее территорию.

Денис дошел до калитки, и с удивлением увидел, что хозяйки у ворот не было. Он обернулся, ища ее глазами, но тут же замер, услышав из-за забора голоса.

- Я никогда ничего не обещала...

- А я только и прошу, что подумать о нас, - прервал ее Климов. - За четыре года можно было убедиться в моей преданности. Я молчал, когда ты была беременна, когда дети были маленькими, наконец, я развелся с женой, и что нам мешает сейчас быть вместе?

- Я не хочу выходить замуж.

- Согласен и на это. Просто давай жить вместе. Хочешь, я перееду к тебе, а хочешь, переезжай в мой дом. Я же тебе не противен, я это чувствую, и дети меня любят.

- У них есть отец.

- Очнись, Соня! О каком отце ты говоришь? Это я был рядом все последние годы.

- Я тебе за все благодарна, ты был лучшим другом на свете.

Денис замер, боясь чем-нибудь обнаружить себя, но подслушивать чужой разговор не хотелось, поэтому он осторожно передвинулся дальше, в тень забора. Однако голоса было слышно и оттуда.

- Друг, друг... Спустись на землю, Соня! Какой неземной любви ты ждешь?

Похоже было на то, что Климов рассердился не на шутку.

- Я ничего не жду. Я просто живу.

- Ты обо всем хорошенько подумаешь, - голос Климова зазвучал примирительно, - а я в следующий раз приеду, и мы обо всем спокойно поговорим. Столько лет находили общий язык, надеюсь, найдем и сейчас.