Грейте ладони звездами (СИ)

 - Мне передали, что вы хотели меня видеть...

Да, именно так, - тут же щебечет эта «голубка», ослабляя хватку на своей блузке и демонстрируя мне кружевной бюстгалтер черного цвета. - Извини, Никки, - это уже в сторону нашего застывшего мраморной статуй героя, - я просто забыла, что Джессика должна была зайти на минутку.

Ага, так-то она и забыла... Врушка. Но талантливая!

И снова - мне:

Сегодня вечером у нас с подругами намечаются небольшие посиделки, и я ума не приложу, как одна управлюсь со всеми закусками... Джессика, не могли бы вы остаться и помочь мне с этим! Вам обязательно это оплатят, я обещаю.

Закуски? Разве я нанималась прислуживать ее подругам? Тем более, мне надо сына из садика забрать, о чем я Ванессе и сообщаю.

Но ведь ты можешь кого-нибудь попросить сделать это вместо тебя, разве нет? - плаксивым голоском осведомляется она. - Джессика, прошу вас, выручите по-дружески.

Вот так прямо «по-дружески»... Даже смешно.

Разве тебе не могут помочь Сюзанна или Моника? - прорезается голос у нашего молчаливого героя. - Попроси их.

Я просила, но они сегодня не могут - приглашены на вечеринку.

Уверена,  она придумала это прямо на ходу... Но унижаться как-то не хочется и я уверяю ее, что так и быть, останусь и помогу ей с закусками. Долгую, томительную секунду после этого мы все молчим – наверное, из-за неловкости, от которой, как ни крути, даже воздух вокруг нас вибрирует. И тогда, повинуясь неведомому куражу, я неожиданно произношу:

У вашего мальчика пуговка вот тут оторвалась, - не решаюсь тыкать пальцев в сторону Доминика и указываю на собственную шею, - если хотите, могу подсобить с этим.

Пуговка, действительно, еле держится, и мне забавно наблюдать, как вспыхивает личико девушки, обращенное к Доминику, и как он сам вскакивает с кровати, на которой все это время неподвижно восседал мраморной статуей, и сопит так отчаянно, что вполне мог бы поучавствовать в корриде... вместо быка в самой разъяренной его ипостаси.

Но мне совершенно не страшно... Красная блузка-то не на мне!

Восторг я, да, ощущаю, но не страх. Чего мне, спрашивается, бояться?

Могу даже помочь снять рубашку, если вам это не под силу, - добиваю я мальчика с оторванной пуговицей, который продолжает сверлить меня почти ненавидящим взглядом. Я тоже смотрю на него – дерзко и вызывающе. Мне стыдиться нечего, это не я тут в нижнем белье красуюсь перед чужим человеком! А некоторые и вовсе голым торсом щеголяют... что, впрочем, не впервой.

Тогда на адреналине я и не осознавала, насколько больно мне было видеть этот его насупленно-разгневанный взгляд, но после... после я весь остаток дня только и видела внутренним взором эти его голубые и такие непримиримые глаза. Что я тебе сделала, хотелось полюбопытствовать мне, почему ты вообще стал таким... другим...

- Думаю, я сама могу ему помочь, - наконец приходит в себя Ванесса и протягивает к Доминику руку. - Спасибо за предложение!

Но тот отшатывается от нее и срывает с себя рубашку так стремительно, что та даже трещит по швам, потом швыряет ее мне в руки, и желваки его так и ходят, так и ходят... Прямо загрыз бы меня, если бы мог!

Вернусь как можно скорее, - с трудом ворочаю языком - чувствую, как адреналин медленно покидает мою кровь,  а вместе с ним выходит и весь запал.

Не торопись! - пропевает Ванесса мне вслед. - У нас с Ником есть чем заняться...

Я захлопываю дверь, припадаю к ней спиной и трясущимися руками прижимаю к себе еще хранящую тепло Доминика рубашку. Интересно, он все еще пахнет хвоей и карамелью или новый Ник и пахнет теперь по-новому? Я окидываю коридор опасливым взглядом на предмет нескромных взглядов, а потом подношу злополучный предмет одежды к своему лицу...

Хвоя...

И карамель! Поразительно.

Значит не все еще потеряно, думается мне в этот момент, значит этот «другой» Ник еще не совсем потерян для меня... Что значит это «для меня» я анализировать не берусь, просто беру телефон и спешу позвонить Паулю с просьбой забрать Элиаса из детского садика.

Пауль, который всегда рад прийти мне на помощь, сегодня моей просьбой тяготится: у него дружеский баскетбольный матч, который он никак не может пропустить, и потому мою просьбу встречает безрадостным вздохом.

Просто забери его и оставь дома с Томми, - почти умоляю я парня. - Хелена придет быстрее, чем они успеют просмотреть первый мультик... А Ева сегодня на дне рождения у подруги.

Пауль недолго молчит в трубку, а потом согласно вздыхает.

Спасибо, - с искренним чувством отзываюсь я на этот полувздох. - Ты мой лучший друг и спаситель!

Вечер с закусками оказывается страннее странного: меня гоняют по самым разнообразным делам то туда то сюда, так что в скором времени я уже с ног валюсь от усталости и при этом понимаю, что мне банально мстят... Знать бы еще за что! Ник в этот вечер так ни разу и не появляется в поле моего зрения, хотя я и занесла починеную рубашку в их с Ванессой комнату, которая – вот ведь неожиданость! - оказалась пуста. А ведь я потратила на пришивание пуговицы не более пяти минут...

И рубашка осталась сиротливо лежать на краюшке кровати...

Когда же я наконец возвращаюсь домой, намереваясь замертво упасть в кровать и наконец отдохнуть, Ева, преспокойно сидящая за уроками, на мой вопрос «где Элиас?» отвечает недоуменным взглядом с пожатием плечами.

Я думала, ты его у Шрайберов оставила с Томми поиграть. Я сама лишь недавно вернулась, - поясняет она мне, и тогда я звоню Хелене...

Я вообще не знала, что его должен был забрать Пауль, - отвечает мне подруга в трубку. - Наверное, он с Евой...

Ева дома... одна! - кричу я в панике срывающимся голосом и набираю Пауля.

Тот не отвечает: должно быть, оставил телефон в раздевалке, и вот я уже несусь по улицам Нюрнберга безумным аллюром, едва замечая размытые пятна светофоров, которые как на зло  постоянно горят красным.

Где Элиас? - кричу я теперь уже Паулю, едва завидев его в толпе подростков, стремительно исторгаемых дверями раздевалок. - Ты должен был его забрать и отвезти домой к матери!

Парень ошарашенно смотрит в мои безумные глаза и кажется не понимает, чем вызвана вся эта экзальтация.

Джесси, он должен быть с Домиником. Разве он еще не дома?

С Домиником?! - продолжаю истерить я. - Каким таким образом он оказался с твоим братом?

Он сам предложил свою помощь, - отвечает мне парень, нервно приглаживая вздыбленные волосы, - сказал, что знает о твоей задержке на работе и о моем баскетбольном матче... Мы встретились у детского сада, и я передал ему мальчика с рук на руки.

Я уже собираюсь было звонить Нику, то тут понимаю, что у меня нет его номера телефона и  в отчаянии опускаю руки, но Пауль сам набирает номер брату, и я целую минуту вслушиваюсь в их разговор... Потом Пауль наконец говорит мне:

Все хорошо, Джессика, Элиас с Домиником ждут тебя около дома. Должно быть, вы совсем немного разминулись друг с другом...

Где они были?

Ели мороженое, кажется, - несколько виноватым голосом отвечает мне парень. Хотя это вовсе не он виноват в исчезновении моего ребенка...

Всю обратную дорогу домой мы с Паулем напряженно молчим, но это не значит, что и мысли в моей голове столь же безмолвны и не метутся  ополоумевшими банши из одного нейрона в другой...

Зачем Доминик взялся помогать мне, тем более сразу же после моей дерзкой дневной выходки?

Или он помогал не мне, а брату?...

Это более вероятно.

Зачем он вообще вмешивается в мою жизнь? Я не хочу... хочу... не хочу этого... Сама не знаю, что за разброд царит в моих накрученных до предела нервах.

Две темные фигуры ждут нас на лавочке около дома, и тень поменьше, завидев меня, срывается с места и кидается мне в объятия с захлебывающимся рассказом:

Мама, мы с дядей Ником ели мороженое! Он сказал, что я могу выбрать любое, какое только захочу, и я выбрал клубничное, шоколадное и фисташковое,  а дяда Ник взял  карамельное - он сказал, что это его любимое, - мой сын рывком набирает полную грудь воздуха и продолжает: -  А потом мы устроили соревнование, кто быстрее все съест... и я выиграл! Дядя Ник сказал, что я оказался быстрее ровно на две целых три десятых секунды... Жалко, что тебя с нами не было, - заключает мальчонка, в темноте не замечая тихих слез, бегущих из моих глаз. Слез облегчения, должно быть... Я только треплю сына по его холодной мордашке и говорю, что если уж Элиас разболеется после этого «холодного» соревнования ангиной, то лечить его придется все тому же дяде Нику, а потом обращаюсь к Паулю с просьбой завести мальчика в дом.