Приходите за счастьем вчера (СИ)

- Кол? – Они вошли в лифт. Почему-то вспомнилось, как испугался этот дон его слов об «объяснении жизни». – Что ты имеешь ввиду, говоря, что он не жилец? – Майклсон смотрел мимо неё, по спине брюнетки прошёл озноб. – Так нельзя…

- Это не твоего ума дело.

- Нет, моего. – Она нажала кнопку остановки лифта. – Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то умер и ты… Ты что рехнулся? Даже думать не смей!

- Тебя трахнули, держали как скотину и вообще-то собирались убить, если не станешь равноценной заменой Кетрин, – он поднял брови. – Кто из нас рехнулся?

Но стоило последним словам прозвучать, как Кол пожалел, что вообще раскрыл рот. Елена сжала задрожавшие губы, отвела заискрившиеся слезами глаза. Молча нажала кнопку вниз.

Всё в той же гробовой тишине они сели в автомобиль, опустили звукоизолирующую перегородку.

- Я не хочу, чтобы на моей совести или на чьей-то ещё из-за меня оказалось это, – голос девушки звучал относительно ровно, – я прошу тебя об этом ради моего спокойствия. Мне ещё жить. Его должны арестовать, судить, возможно, смертная казнь – я не знаю законов, но не…

- Заткнись, пожалуйста. Заткнись. – Он закрыл глаза, откинувшись на сиденье. Стало неожиданно тошно от всего происходящего… Нужно было извиняться, но с другой стороны, сказал всё по ситуации… Кто же Елене виноват, что у неё неадекватное воспитание?.. Или она не слишком рассудительна? И всё же краем сознания он испытывал невероятную, кипящую адреналином радость. Впервые, с момента, когда нашёл её. Волшебница осталась волшебницей. – Хорошо. Будет так, как ты захочешь, Елена.

- Спасибо, – она подняла взгляд.

Пока вёз её грязную, наверняка изнасилованную и испуганную в гостиницу, Майклсон понял – ушло. Жалость, нежность, желание защитить и не отпускать – оставшиеся, они вместе взятые всё равно не стоили того пьянящего ощущения Рождества или Дня Рождения, которое бывает только в детстве, когда открываешь глаза с утра пораньше и замираешь на постели в ожидании чудес. Или когда смотришь на разлетающиеся по ночному небу разноцветные искры фейерверка, что захватывает дыхание. Или поход в кино на премьеру со старшими братьями, когда забываешь о просыпавшемся в кресло и на пол попкорне и, открыв рот, пялишься в экран... Елена стала чем-то, что он давно не считал нужным искать, но стоило увидеть раз и потянуло магнитом. Не нежность и не ласка к ней – они и появились только недавно, – эгоистичная эмоция, которой Кол не знал названия, но ради чего после проведенного времени с гораздо более красивыми и опытными в постели женщинами, не сказать, чтобы глупыми, в итоге, как выброшенный за провинность кот, возвращался через какое-то время к дверям небольшого дома в Мистик Фоллз, где его никто не привечал. Когда Кол узнал, где Елена, увидел, что с ней сделали, ощущение сказки исчезло, оставив горечь во рту и понимание, что он пр**бал чудо из-за собственной непредусмотрительности. С ним развеялась магия очарования и самой Елены – милая и по-прежнему приятная, девушка померкла, стала одной из многих. Абсолютно точно подлость с его стороны, только сердцу не прикажешь. Всё вернулось там, в лифте, заставив внутренне сжаться при виде этой хрупкой брюнетки. Он не хотел этой радости – неуместная, но она пришла и теперь грела.

Кол из-под ресниц напряженно оглядывал девушку. Почему-то только сейчас ему на ум пришло, что он не нашёл её с пистолетом в руке в той комнатке в клубе. Взяв ладони Елены в свои, Майклсон чуть сжал их.

Волшебство не во внешности, кукольном лице и лёгкой фигурке, не в нетронутости доброй воли, и даже не в виртуозных танцах. Оно жило в самой Елене и осталось, главное достоинство сказки – её нельзя испортить, она не считается с обстоятельствами и всё равно останется собой, всегда вернётся к истокам. Настоящая сказка не может убивать… Забыв об их обоюдном раздражении, Майклсон обнял девушку за плечи, не чувствуя, что она тщетно пытается его оттолкнуть, уткнулся носом в распушившиеся после душа волосы, растворяясь в мягком тепле тела, облачённого в халатик из гостиничного номера. Кол был слишком эгоист – забыл, зачем они здесь и о том, что предстоит. Резко настроенная против поначалу, поняв, что он не собирается её ласкать или поцеловать, брюнетка расслабилась. И жалобно заскулила, без слёз выплакивая обиду.

- Это ничего, – прошептал мужчина, – всё будет о’кей. – Янтарно-карие глаза ответили таким упреком во взгляде, что он совсем уж неуместно улыбнулся. – Вот увидишь, моя альмея.

Елена, отрицательно покачав головой, прижалась щекой к плечу и закрыла глаза, давая понять, что не хочет ничего слушать. Ну, так и ему не хотелось говорить. Растворяясь в ощущении покоя, Кол снова поставил подбородок на макушку девушки. От неприятной мысли, впившейся в мозг острой занозой, он постарался избавиться.

Бразилия. Штат Рио-де-Жанейро.

Вода небольшого бассейна, где Кетрин купалась, смывая соль после морских заплывов, в свете заглядывающей между ветками апельсиновых деревьев луны искрилась серебряными чешуйками у её ног. Она в очередной раз перевела взгляд на окна дома. Елена по прилёте заснула прямо в такси, и устроив сестру в одной из спален и полежав обнявшись с ней пару часов, чтобы успокоиться, женщина отправилась подумать на полюбившееся ей место – самой было не заснуть. Но не помогло и плавание, ужин, вычитка – шоковая дрожь колотила неумолимо. Документы, которые она пролистывала, так и остались лежать в беседке. Завернувшись в полотенце, Катерина медленно прошла в беседку и, опустившись на скамейку, бессмысленно перебирала листки – столько усилий, просьб, концентрации внимания, чтобы отыскать в страницах, на девяносто процентов состоящих из правды, те десять процентов лжи, меняющей все расклады и в пустую. Ворвавшийся вечерний бриз с моря рвал бумажки из рук, холодил кожу – пора возвращаться… Кет сложила бумаги – теперь они ей ни к чему. Эла не нужно спасать, помогать и друг ему не нужен – он сам себя спасает, а требуется партнерша для секса плюс сильно развитый отцовский инстинкт после тридцати, пока не находящий выхода. Это была совсем не правдой, но Кетрин предпочитала думать так.

Спустя пару часов проведя ладонью по постели, Кет зацепилась взглядом за кипу бумаг на столе. Брови женщины сердито сошлись в переносице – вызванная беременностью сонливость понятна, но тогда и лежать она должна была бы носом на столе, а не в постели, укрытая простынёй. Халат снят не был. Рассердившись на саму себя за такую вопиющую неосторожность – документы не убраны, произвольно рассыпались по столу, – брюнетка поднялась и, не приводя в порядок причёски и не переодевшись, сбежала вниз. Прислушалась – из кухни доносились мужские голоса.

- Доброй ночи, Валерио, – обратилась женщина к начальнику охраны, разговаривавшему с охранниками, обычно дежурившими у входа. – Я прерву вас, но вы не знаете, кто из посторонних входил в мою комнату?

- Здравствуйте, мисс Пирс, – мужчина невозмутимо кивнул. – Знаю, это был я. Вы же едва не падали со стула, дверь в комнату была открыта, я и подумал, если упадёте беременная – мало хорошего.

Чуть прищурившись, она цепко взглянула в его бесхитростное лицо, чуть помедлила.

- Благодарю за заботу, Валерио, – мягко сказала Кетрин. – Вы не подскажете, мистер Майклсон уже в доме? – Теперь настороженно глядел начальник охраны, но женщина не стала ничего пояснять.

- Да, кажется, он был в библиотеке.

- Будьте добры – сообщите ему, что я буду через час, когда приведу себя в порядок. Он хотел меня видеть.

Улыбнувшись на прощание, она вышла из кухни и направилась к себе.

- Чем обязан? – быстрым движением затушив окурок, Элайджа разглядывал появившуюся в дверях бывшую жену. Очень просто. Живот ещё не округлился и длинное платье на манер хитона, державшееся на завязках на плечах, скрывало все изменения. – Я тебя не звал.

И впрямь не звал, по крайней не сейчас – у неё в горле саднило от табачного смога.

- А зачем ты приехал сюда, а не в гостиницу? Думаю, ради меня. – Она повернулась к нему спиной и закрыла дверь библиотеки, бросив: – Долгий разговор.