Похищенная (СИ)

— А затем, что это не красивая история со счастливым концом, Лалит, и не фильм с бессмертным героем-качком, справляющимся в одиночку со всем дерьмом, встающим на его пути. Я знал, на что шел, и принял решение, которое счел нужным. Обратного пути нет, — его гневный шепот заставил меня утихнуть, и я молча слушала его откровения, растерянно хлопая ресницами и ощущая горькое прозрение. Это действительно не красивая сказка и не выдуманный экшн, где добро побеждает зло. Это ебучая реальность, которая не любила проявлять милосердие. — И если у меня есть хоть один шанс доставить тебя живой, я сделаю это, потому что мне больше нечего терять. Я уже фактически мертв, Лалит, прими это и запомни долбаный код ячейки. Ты поняла меня? — на этих словах он лишь крепче сжал мои запястья, и я согласно кивнула, ощущая предательское жжение в глазах.

Блядь, а мне не хотелось плакать. Только не при нем.

— Тогда… чисто теоретически… тебе не нужны двести штук, — это была дурацкая шутка, да, но она по крайней мере разгладила его хмурую складку на лбу и дала мне шанс успокоить нервы, немного расслабиться, оттянуть момент отвратительного отчаяния, готового захлестнуть меня с головой. Я пожала плечами и улыбнулась сквозь выступившие слезы.

Мистер сама привлекательность расплывался перед моими глазами, и я упустила мгновение, когда он отпустил мои руки и сделал шаг назад, даря мне свободу.

— Собирайся, нам нужно выезжать. Пробки в городе привлекли внимание прессы, а им не нужен лишний шум, так что блокада снята.

— Кто они? — Плевать, если этот вопрос вновь останется без ответа, но я не могла не попытаться.

На удивление Николас не послал меня.

— Ты всё узнаешь, Лалит, если запомнишь код.

— Я запомнила.

— Вот и отлично. Собирайся.

— Мне нечего собирать, — я уже практически успокоилась, но продолжала стоять у стены, смотря на Николаса с какой-то тихой обреченностью, минуты нашей близости остались в далеком прошлом, и впереди нас ждало неясное будущее, пугающее меня не меньше чем приставленный к виску пистолет. И если честно, вчера, до известия о смерти Дейва, мне было намного легче.

Я, не произнося ни слова, наблюдала за Николасом, мельтешащим по комнате и собирающим свои вещи. Он без стеснения передо мной стащил с себя домашние штаны и тут же надел черные джинсы, совершенно забыв про нижнее белье. Черная футболка и ботинки, один взмах рукой и волосы, всклокоченные мной, заняли свое идеальное место в идеальной прическе.

Весь его образ был идеально-черным, несколько угрожающим, и всего на миг я подумала, что он может сойти за героя-качка, справляющегося со всем дерьмом.

— Пошли, Лалит, нам нельзя медлить, — он взял свою сумку и, достав оттуда скрученные в трубочку деньги, наконец посмотрел на меня, прилипшую к стене как неудачливое приведение. Я, как китайский болванчик, запрограммированный кивать в любом случае, даже если он не согласен, — кивнула, и перед тем, как подойти к двери, нагнулась, чтобы надеть обувь. Николас стоял сзади, и я услышала как он чертыхнулся, наверняка заметив отсутствие на мне белья.

Да-да, мистер сама привлекательность, трусы, что ты мне купил, останутся здесь. У меня есть привычка не только засыпать где попало, но и оставлять белье в тех местах, где я побывала. Хотя фактически я их не носила, боясь потерять по дороге, так что считай это нарушением традиции.

Коридор поглотил нас в неясном тусклом свете, сжимая с двух сторон блекло-бардовыми стенами, я шла рядом с Николасом, обнимая себя за плечи и пытаясь понять его настроение, потому что как только мы вышли за пределы номера, он вновь превратился в равнодушного типа, на лице которого не отражалось ни одной эмоции. Былое спокойствие шло ему, а вот меня искренне раздражало, как и то, что он молча указал мне на выход, когда сам подошел к Рэю и что-то спросил. Затем достал деньги и указал в сторону бутылок, одна из которых вскоре перекочевала в его руки.

— Пока, друг, — громко сказал Рэй и, пожав руку мистеру обманчивое спокойствие, поднял ладонь в прощальном жесте. Я, стоящая в дверях и не решающаяся выйти на улицу без Николаса, ответила ему тем же, а затем была вытолкнута на улицу прущим как танк мудаком.

Бутылка элитного виски была насильно втиснута в мои руки, и я удивленно посмотрела на Ники, продолжающего свой путь к машине. Я следовала за ним, часто перебирая ногами и стараясь за ним угнаться. Виски призывающе булькал в моих руках, а мне становилось интересно нахрена он мне её пихнул.

— Что это, Николас?

Он остановился у водительской дверцы и взглянул на меня. Машина радостно пикнула отключенной сигнализацией, и, о чудо, на губах мистера сама привлекательность появилась его фирменная улыбка.

— Подарок. С Днем Рождения, Лалит… — Николас сел за руль, а я не могла отвести взгляда от блестящей этикетки самого дорогого подарка в моей жизни. Чертов несносный хладнокровный недоубийца помнил о моих словах про День Рождения, и это было вторым признаком его человечности после первого, когда он подарил мне шанс.

Отличный секс, отличный подарок, отличная возможность провести дорогу в компании неразговорчивого мудака и развязывающего мой язык виски.

— Спасибо…

========== Часть 12 ==========

На этот раз молчание меня не напрягало и я не пыталась его нарушить, с какой-то неприятной печалью провожая взглядом милю за милей. Николас оказался прав, и мы без труда покинули город, вырвавшись на финишную прямую и надеясь, что на ней ничего не случится. Десятки направлений из города увеличивали шансы проскочить незамеченными, спокойствие мудака успокаивало и меня — значит, ничего подозрительного его интуиция не чувствовала, и значит, наши преследователи ринулись в другое направление, оставив трассу на Детройт свободной.

Десять часов, три штата, семьсот с лишним миль.

И с каждой милей, с каждой секундой, с каждой минутой мне становилось легче дышать, я ощущала дыхание жизни и радовалась этому как ребенок, с сожалением вспоминая про смерть Дейви и мысленно прося у него прощения. Бутылка виски лежала на моих коленях, и я ни в какую не собиралась с ней расставаться, то и дело бросая на нее задумчивый взгляд. Если честно, в такие моменты мне до ужаса хотелось свернуть ей крышку и вцепиться зубами в содержимое, которое призывало меня своим бульканьем.

И если честно, в такие моменты я чувствовала себя последней алкоголичкой, что было вполне логично, учитывая мои пристрастия к алкоголю за последние трое суток.

Где-то на одной четверти пути я всё же не выдержала и, отвернувшись от созерцания мелькавших за окном деревьев, с легкостью избавилась от преграды в виде крышечки, четкими щелчками обратившей на себя внимание.

Николас посмотрел на меня с укором, но не проронил ни слова, продолжая яростно защищать тишину и всем своим видом показывая, что мне тоже не стоит её нарушать. Я вежливо улыбнулась и, подняв бутылку чуть вверх, словно желая чокнуться с ним, поднесла горлышко к губам.

Теплый алкоголь беспрепятственно скользнул по моему языку, деснам, горлу, обжигающей лавой пронесся по пищеводу и затаился в желудке, привыкшем к нему настолько, что я не ощутила дискомфорта — только приятный жар, расслабляющий изнутри. Господи, спасибо тебе за то, что ты наделил людей умом, а они в свою очередь создали столь божественные напитки.

Машина плавно скользила по дороге, изредка подрагивая от попадающих трещинок в асфальте; в салоне было уютно и тепло, а после выпитого стало ещё теплее; Николас не обращал на меня никакого внимания, пристально глядя вперед и только вперед; автомобили, едущие с нами в одном направлении, стремительно проносились в даль, либо же оставались в хвосте, пропадая за поворотами; мне захотелось жить ещё сильнее, намного сильнее прежнего, и я уже с улыбкой ловила каждый знак, отсчитывающий новую милю.

После нескольких глотков я нуждалась в общении и, кинув на мистера сама привлекательность настороженный взгляд, чуть развернулась к нему, попутно прошипев на удерживающий меня ремень проклятия. Одно движение, и его тиски отпустили меня, позволив устроиться поудобнее и даже закинуть ногу на ногу.