Квартира со всеми неудобствами

Дверь теперь была накрепко закрыта. Но головокружение, легкая нервическая тошнота и сухость во рту не исчезали.

Время шло, и у меня начиналась уже тихая паника. Вскоре я могла только сидеть в кресле и прислушиваться к далекому шуму в ушах.

Господи, ну чего я боюсь? Нужно спокойно подняться, включить как ни в чем не бывало компьютер, открыть «Алхимика»… Но мне было страшно пошевелиться.

Сколько же сейчас времени? – соображала я. По всей видимости, уже перевалило за восемь. Значит, никто не придет… А завтра я спокойно поговорю с Женькой, и она даст им отбой…

И вдруг в гулкой тишине коридора раздался отрывистый звонок в дверь!.. За ним – второй… Третий… Все! Это ко мне!..

Я зачем-то вскочила, но тут же опять плюхнулась в кресло. Господи, да пусть себе звонят сколько им влезет!.. – прошептала я.

Звонки повторились. На этот раз резче и отчетливей. Боже мой, неужели они не понимают, что дома никого нет?!

Но кажется – все… Ушли. И давно пора.

И тут звонки возобновились с новой силой. За стеной у соседки, вездесущей старухи Веры Анатольевны, что-то грохнулось. О господи ты боже мой! Сейчас она пойдет открывать дверь и приятно пообщается с любителем секса в темноте:

– Вам кого, мужчина?

– Аделаиду. Вы Аделаида?

– Нет. А вы, собственно, откуда?

– «Секс в темноте», мамаша. Где ее дверь?..

– Секс в темноте?! Ух, какая стыдоба!..

В коридоре и впрямь послышалось шарканье и старушечье ворчание. Опередить зловредную старуху! Я вскочила и рванула в коридор.

Сама сейчас открою. И скажу, что Аделаида уехала и будет очень не скоро.

В коридоре я столкнулась со старухой.

– Это ко мне. Я задремала немного, – скороговоркой затараторила я. – Идите к себе, Вера Анатольевна. Я открою. Это ко мне…

Я добежала до двери и стала торопливо отпирать замки. Нет, лучше скажу так: никакой Аделаиды здесь вообще нет. Вы ошиблись. Правильно или нет?

Я справилась со щеколдой и распахнула дверь…

Передо мной стоял Вадим… В руках он держал цветы, торт и какой-то сверток.

– Аделаида, я к вам…

Я вытаращилась на него.

– Впустите меня, Аделаида?

– Зачем?

– Нам нужно поговорить.

– Только поговорить? И все?

– Ну да.

– А у меня везде свет горит. Вас это не смущает?

Вадим смешно пожал плечами.

– И даже напротив! Очень хорошо. И пусть себе горит.

– Но все же… как дико?! И странно… Вот уж не ожидала от вас. Уж что-что, а это так не вяжется с вами!

– Что не ожидали, Аделаида? Вы вчера говорили загадками. И сейчас опять… Мы с вами должны обязательно объясниться. Может быть, вы впустите меня?

– Так удивительно, Вадим, что вы состоите в этом кошмарном клубе!..

– Что вы имеете в виду?

– Вы, конечно, на это мне можете заметить, что и я тоже состою… Но это, Вадим, кошмарное недоразумение. Моя подруга, Евгения, вы ее видели…

– Да-да, видел. Вчера в ресторане.

– И вот она совершенно без моего ведома, понимаете?.. и абсолютно без моего согласия отослала вам анкеты.

– Какие анкеты, Аделаида?

– Мои, конечно! Но это ее шуточка такая, как вы сами понимаете. Подложить свинью своей лучшей подруге – это ведь у нас в норме.

– Аделаида, впустите меня, пожалуйста.

Я отступила. Вадим прошел в квартиру.

– Но как вы, Вадим, этим занимаетесь?! – продолжала недоумевать я, идя за ним. – И находите в этом для себя…

– Чем я, по-вашему, занимаюсь?

– Как – чем?! Сексом в темноте!

Вадим бросил на меня удивленный взгляд:

– Ну да, в общем-то, занимаюсь. А вы считаете, что этим нужно заниматься только на свету?

Он хитро поставил вопрос, и я сразу не нашлась что на это ответить. Вадим вошел в большую комнату и сгрузил на стол свое имущество: цветы и торт. Из свертка он вынул два подозрительно знакомых зеленых флакона и широкую черную бутыль.

– Меня удивляет, Вадим, что вы состоите в этом невообразимом и отвратительном клубе.

– В каком клубе? Что конкретно вас удивляет? Аделаида, я вас по-прежнему не могу понять!

– Вы что, будете опять отпираться, да?! Как вы сюда попали?

– Приехал на лифте.

– Нет! Кто вам дал этот адрес? В клубе ведь?

– Ах, я вас наконец-то понял! – рассмеялся Вадим. – Вы называете клубом риелторскую контору. Все-таки риелтор чем-то обидел вас?

– Стойте, Вадим. Почему вы пришли именно к восьми?

Вадим бегло взглянул на наручные часы.

– Ну, Аделаида… вчера мы так нехорошо расстались. И поэтому нам нужно серьезно переговорить. Это раз, а потом… если время для вас имеет принципиальное значение, то на моих сейчас… без двадцати пяти восемь…

Я онемела… Значит, все еще впереди! И они скоро заявятся. Придется им открывать. А тут Вадим… Какая же я дура!

– Вадим, что же вы стоите? Снимайте пальто. Давайте его сюда… – засуетилась я. – И проходите скорей-скорей в дальнюю комнату!..

Дальняя комната – самое глухое место в квартире, она удаленней всего от входной двери. Сама я сюда не часто захожу. В этой узкой комнатке многое осталось еще от бабушки – шкафы, набитые макулатурой, диван и письменный стол у окна. Моя бабушка работала редактором в журнале и любила читать. Все восемь лет, сколько живу тут, я набиралась решимости выкинуть все эти бесполезные предметы и оборудовать в дальней комнате нормальную спальню. Но так и не собралась пока. К тому же для таких глобальных перемен нужна мужская сила. А где ее взять?

Вадим в расстегнутом пальто неловко топтался вокруг своих покупок.

– Аделаида, по-видимому, мне нужно переобуться?

– Ничего не нужно переодевать!.. – нетерпеливо крикнула я и почти сдернула с него пальто. – О, вы купили какой-то необычный торт и вино тоже. Как это мило. Идемте же быстрей отсюда! Нам тут не удастся спокойно поговорить. – Я схватила со стола торт и черную бутыль и понеслась в дальнюю комнату.

Вадим нес два зеленых флакона.

– А вы знаете, Аделаида, я специально, перед тем как к вам подняться, зашел в «Лопе де Вегу». Торт и вино оттуда.

– Неужели?! Шутите? – Мне хотелось изумиться, но на это не оставалось времени.

– Нисколько! Вы же сами признались, что можете пить исключительно тамошнее вино. Вот я и… Мне оно тоже очень понравилось. И я, пожалуй, как и вы, теперь буду пить только его.

– А торт? – Я взгромоздила на письменный стол высоченную круглую коробку и подозрительно оглядела ее. Она напоминала допотопный шляпный футляр, в каких когда-то хранили дамские шляпки.

– Представьте себе, Аделаида, и торт тоже из вашего «Лопе де Веги». Правда, я его заказал заранее.

– Когда ж успели?

– Вчера. Когда вы неожиданно встали и ушли, я решил, что нет, это дело я так не оставлю. И тут же заказал торт! Фруктовый, с настоящим кремом. Все фрукты исключительно мичуринских сортов.

– Какой кошмар… – невольно вырвалось у меня, но Вадим не расслышал.

– А вот в этих зеленых бутылочках – ваша любимая сливянка номер 6. – Он поставил на письменный стол жуткие флаконы и улыбнулся. – Мы сядем тут? В этой комнате, за письменным столом?

– Ха, точно! Интересная мысль, – слукавила я. – Действительно, а давайте немного тут посидим. Смотрите, как здесь тихо. Можно спокойно побеседовать.

– Не возражаю, Аделаида…

Я плотно прикрыла дверь. Мы неудобно расселись за письменным столом, напротив друг друга. Я сидела спиной к окну. Вадим принялся развязывать торт.

– Знаете ли, Аделаида… И ресторан ваш, «Лопе де Вега», и этот дом – удивительно как-то связаны с вами. Напоминают вас.

– Ну спасибо, Вадим…

Ой, господи!.. Я только сейчас сообразила, что нужны же еще тарелки, ложки, рюмки… Придется выходить на кухню.

Я принялась выбираться из-за стола. Вадиму пришлось встать.

– Аделаида, я вам помогу. Вы одна не донесете.

– Ни в коем случае! – испугалась я. – Вы открывайте пока бутылки.

– Я уже открыл.

– Все?

– Нет, две.

– Открывайте третью.

Я вышла из бабушкиной комнаты, как можно плотней закрыв в ней Вадима. Прибежав на кухню, я стала торопливо вытаскивать из полки тарелки, из стола чайные ложки. А рюмки-то где у меня? Я судорожно озиралась.