Цена желания

– Я не привык разбрасываться серьезными словами. Это не означает, что ты мне безразлична. Я очарован тобой, восхищен, нуждаюсь в тебе. Поверь, для меня это немало. Просто, я боюсь поспешных признаний.

– За ними стоит ответственность, – задумчиво произнесла Алиса. – Ты прав. Мы слишком мало знаем друг друга. Но ты уже в чем-то изменил меня…

– У нас все впереди. Как думаешь?

– Не буду загадывать. Надеюсь, что так. – Алиса протянула руку для прощания. – До встречи.

– До свидания. – Белов придержал холодные пальцы в своей руке. – Я позвоню завтра. Я буду торопить время.

Он смотрел ей вслед. Она спускалась по ступенькам легко, поправляя мокрые волосы и вытирая холодные капли с лица. Только теперь она поняла, насколько замерзла. Интересно, что скажет мама, увидев ее в таком виде. Надо успеть побыстрее юркнуть в ванную и, закрывшись, смыть с себя холод ноябрьского вечера и аромат неожиданных любовных утех. Алиса боролась с искушением оглянуться. Она не должна делать этого. И без этого он будет думать, что полностью завладел ею.

Он прав, он околдовал ее. Он сделал так, что она чувствовала кожей солнце в темноте ненастного вечера. Алиса улыбнулась: «Немного солнца в холодной воде» – что-то близкое, любимое. Но в ее случае продолжение романа не будет таким трагическим. Она обязательно возьмет эту книгу и полистает в который раз. Сегодня у нее сентиментальная грусть. Ее не хотелось прогонять, напротив, сохранить, прочувствовать до конца. Алиса зашла в ярко освещенное метро и сразу села в свой поезд. Только одна остановка отделяла ее от дома. Можно было пройтись, проведя эти минуты с Вадимом. Но она нарочно не стала этого делать. Она сокращала время сегодняшнего свидания. Она боялась слишком привязаться к мужчине, ставшему с недавних пор ее частицей. Сама того не осознавая, она пустила его глубоко в душу. Щедрый дар предполагал полную открытость, стопроцентное владение Вадимом. Она никогда не покажет, что хочет только таких отношений. Она постарается выглядеть независимой, гордой и ни к чему не обязывающей его. Алиса решила, что с этим ироничным мужчиной можно вести себя только так. Другим способом ей его не заполучить.

Она улыбнулась, довольная собой. «И куда только смотрят женщины, оставляя без внимания такого мужчину?» Уж она его не упустит! Ей и в голову не могло прийти, что Вадим давно женат и даже сегодня, окрыленный прекрасно проведенным вечером, не задумывался о том, чтобы что-то круто изменить в своей жизни. Он получил желанное дополнение ко всему, имеющемуся у него. Он был искренен, когда говорил Алисе, что она много значит для него. Единственное, что его огорчало: отношения придется тщательно скрывать и делать это так, чтобы Алиса не догадалась об истинных причинах его действий, да и с Валей нужно быть осторожным.

Белов чертыхнулся – тайное рано или поздно становится явным. В конце концов, он ничего никому не обещал. Женщины слишком серьезно относятся к факту близости с любимым мужчиной. Они начинают видеть в нем потенциального мужа. Ну почему просто не получать удовольствие? Что за патологическая тяга к замужеству? Ведь сколько примеров тому, как трещит по швам непрочная лодочка семейного быта, теряя романтику и сладость первых свиданий, близости. Взять хоть бы и его два брака. Влюбился, буйство чувств, всплески эмоций, а через время – сблизившая постель становится пыткой и тогда единственный выход – good buy, my love, forever. Он прошел через это дважды. С Валей все было по-другому. Но Белов оставался верным себе, когда говорил, что идеального мужа из него не получится. Его третий брак пока был самым длительным. Они вместе уже более трех лет. Для Белова это был рекорд. Положа руку на сердце, Вадим понимал, что в этом немалая заслуга Вали. Она – необыкновенно домашняя, легкая натура, умеющая говорить и молчать тогда, когда это необходимо. В ней заложено природой тактичное и ненавязчивое общение с миром. Этому нельзя научиться: оно или есть, или нет. И он любит ее такую, непохожую на всех женщин, с которыми его сталкивала судьба, любит по-своему. Но для полного счастья ему мало тихого, семейного оазиса…

«С Валей легко, спокойно, уютно. И Димка – внешне похож на меня, а характер мамин. Это замечательно. Пусть он будет менее неудовлетворенной натурой, чем его отец, – размышлял Белов по дороге домой. – У нас мог быть еще ребенок, но она распорядилась по-своему… Наверное, она все-таки права. Я – плохой муж, плохой отец. Что же во мне хорошего, черт возьми? Все, что не касается семьи». Заключение, к которому пришел Вадим, не огорчило его. В конце концов, кто-то рождается с заложенным чувством ответственности и программой на спокойное, подчиненное правилам существование, а ктото всю жизнь в поиске. Разве можно сравнить, кто лучше? Просто разные люди, разные желания.

Вадим медленно шел по улице. Он не стал ловить такси или дожидаться своего троллейбуса. Он не хотел ощущать прикосновения незнакомых людей, боясь, что это повлияет на необыкновенные впечатления от сегодняшнего вечера. Вадим шел, подставляя лицо холодным каплям дождя, и улыбался. Он не думал о том, что через несколько минут его встретят вопросительные глаза жены. Он не боролся со своими чувствами. Он бережно придерживал их около себя, не давая потокам сырого воздуха развеять иллюзию присутствия рядом Ее…

Белов потихоньку открыл входную дверь, заметив, что свет горит только на кухне. Трехкомнатная квартира, в которую они въехали полгода назад, казалась им огромным пространством, в котором легко затеряться. Со временем оба поняли, что к хорошему привыкаешь быстро: гостиная, спальня, детская стали реальностью. Теперь Вадим мечтал о собственном кабинете, в котором, холодными зимними вечерами кутаясь в клетчатый плед, а летом включив на всю вентилятор, он будет просматривать оставшиеся деловые бумаги или работать за компьютером, не отвлекая домашних мерцанием его экрана. Сегодня Белов тоже был бы рад возможности уединиться.

Тихонько раздевшись, он заглянул к сыну: Димка спал на боку, подложив ладошки под щеку, а в остальных комнатах тоже было темно. Туда не хотелось заходить, хотя и свет на кухне не притягивал его. Однако надо было двигаться с места.

– Привет, Сергеевна. – Валя не пошевелилась. Она сидела за столом, накрыв руками телефонный аппарат. Голова тяжело и неудобно лежала на изгибе локтя – Валя спала. Вадим поднял глаза на настенные часы: начало двенадцатого. Наверняка она позвонила на фирму, где Костя ответил, что он давно ушел. Потом, может быть, набрала маму, внеся суматоху в родительский дом. Кто знает, что еще набирал злосчастный диск? Почему он не позвонил и не предупредил, что задержится?! Она никогда не спрашивала о причинах, если он сам не говорил. И в этот раз все было бы хорошо, если бы он не потерял чувства времени. Он ни разу не позволял себе приходить так поздно. Но он находился в совсем другом измерении, когда рядом были сверкающие, манящие глаза Алисы. Разве мог он в тот момент думать о том, что нужно соблюдать правила приличия и не давать повода волноваться матери своего сына? Нет, не мог.

Вадим сел напротив Вали, обдумывая свои слова на момент ее пробуждения. Однако все произошло неожиданно просто. Валентина неловко пошевелилась, видимо, затекла рука, держащая голову. Женщина поморщилась и медленно подняла ее, открыв глаза. Яркий свет заставил ее прищуриться. Потирая лицо ладонями, она встала.

– У тебя все в порядке? – спросила Валя, чем привела в полное замешательство Вадима. Он ожидал вопросов, обвинений, но только не такого спокойного, полного заботы и участия тона.

– Кажется, да, – тихо ответил он.

– Я волновалась.

– Извини. – Его никто ни о чем не спрашивал, но зачем-то он начал оправдываться, глядя вслед выходящей из кухни жене. – Я не замечал за собой такой рассеянности. Из-за нее, собственно, все и получилось…

– Не надо, – повернувшись, сказала Валя. Она устало провела ладонью по лицу, вынула шпильки, собравшие волосы в аккуратный узел, – тяжелые пряди рассыпались по плечам, спине. Потерла онемевший затылок и улыбнулась. – Не надо ничего сейчас говорить, ладно? А то получится, как в плохом кино. У нас с тобой всегда было, как в хорошем. Ужин на плите, поешь и иди ложись, ночь на дворе. Завтра на работу и тебе, и мне. Спокойной ночи.