Никто не узнает

— Дааа??? — Глеб изобразил удивление. — Я вот удивляюсь длинным бабьим языкам — толком нихрена не знают, а болтают!

— Но она же сестра Кости, а он вроде из вашей компании.

— Тебе интересна вся эта "Санта-Барбара"? Так вот — Костя здесь не при чем и если бы Лиса здесь не было, она бы не поехала… А вообще — копание в чужом грязном белье ее любимая тема!

— Мне так не показалось! Ведь в чем-то она была и права, — возразила Ника, задумчиво рассматривая свои острые загорелые коленки.

— В чем?

— В том, что ты — негодяй! — Ника с вызовом смотрела на Глеба и поднеся банку с пивом к губам, сделала глоток, словно празднуя победу.

— Можно подумать ты этого не знала! — Глеб никак не реагировал на Никину заносчивость. — Дааа, вот так стараешься для человека, а тебя потом негодяем обзывают…

— Это ты что ли стараешься? — поразилась Ника.

— Я тебя вывез в красивое место. Я даже коньяка тебе купил, потому что помню, как ты его любишь. А ты значит, моих усилий совсем не ценишь, — укоризненно говорил Глеб, а Ника не понимала, шутит он или говорит серьезно. — Ника, тебе не стыдно?

— Нет, — буркнула Ника.

Сначала она хотела разозлиться, но потом решила, что это глупо и лучше приятно провести время, чем продолжить препираться с Глебом — все равно его не переспорить. Ника ела свежеприготовленный шашлык, запивала его пивом, и чувствовала себя почти счастливой. Толкнула Глеба в бок и заговорщическим тоном прошептала:

— Тебе нравится Элина? Я заметила у нее усы! — Ника рассмеялась.

— Она не в моем вкусе, так что пусть у нее хоть борода вырастет! — ответил Глеб, продолжая разыгрывать из себя невинно оскорбленного.

— А еще знаешь, ей бы грудь побольше, — рассуждала Ника. — У нее такие бедра, а груди почти нет…

— Лису — нравится, — коротко бросил Глеб

— А что это у Лиса за кошмарный шрам на левом боку? — спросила Ника у Глеба, рассматривая голый торс Лиса.

— Это у Лиса память о его первой машине. Жуткая была авария. Машина в мясо просто. Его вырезали из салона. В прямом смысле. Хотя знаешь, я вообще не понимаю каким чудом Лис остался в живых.

— А кто виноват?

— В аварии? Уснувший водитель фуры. Лис с тех пор больше за руль не садится. О новой машине и слышать не хочет, даже не смотря на постоянный зуд Элины по этому поводу… Он с тех пор вообще ездит только сзади.

Они сидели на достаточном расстоянии от Элины и Лиса, что бы те не слышали их разговор. Ника собиралась, было поделиться с Глебом своим мнением по поводу этой пары, но слова застряли в горле, когда Ника увидела, как Лис получил от Элины звонкую пощечину.

— Это… это за что? Глеб, за что она его ударила? — Ника была просто в шоке.

— Это за то, что он пытался обнять ее на людях. При нас тоесть, — объяснил Глеб.

— Обнимать нельзя, а отношения при всех выяснять можно?! — продолжала удивляться Ника.

— А не ты ли однажды засветила Яну пару пощечин возле "Розы морей"? Я вот видел это своими глазами. То еще зрелище!

— Это было совсем другое! Он мне гадостей наговорил тогда! А Элина?! Он хотел ее обнять!

— Ника, если бы ты знала остальное, ты бы не обратила внимания на эту жалкую пощечину и потом — это его, Лиса, личное дело. Сам добивался, сам пусть и терпит. Посмотри на него, Ника и запомни к чему приводит эта твоя любовь.

— Ты циник! — возмутилась Ника. — Или робот! Никаких чувств, только расчет! Я просто мечтаю, что бы появилась девушка, которая бы научила тебя чувствовать что-то кроме презрения к окружающим!

Глеб на это только усмехнулся, а Ника, не желая оставаться в обществе такого бесчувственного чурбана, взяла сигареты, банку пива, и ушла искать живописное место. Хотелось в одиночестве любоваться летними сумерками, вспоминать Яна и жалеть себя.

Сидела на огромном теплом камне, с которого открывался чудесный вид на темное море с лунной дорожкой на ряби волн. Давно стемнело, давно закончилось пиво, и была выкурена последняя сигарета, Ника, переполнившись чувством жалости к себе, размазывала по щекам слезы. Так жаль было себя! Такую одинокую в чудесную летнюю ночь, такую несчастную и обманутую, что не плакать просто не представлялось возможным. Когда ощущение своей несчастности и обделенности, достигло пика, из темноты неожиданно появился Глеб и сел рядом.

— Я тебя долго искал. Хочешь коньяка?

— Да, — всхлипнула Ника, — и сигарету дай.

— Ты до черта куришь, — заметил ей Глеб протягивая пачку и щелкая зажигалкой. В тусклом свете он увидел зареванное Никино лицо. — Ты чё, плачешь? Я так и знал, что ты за этим ушла, — усмехнулся парень, разливая коньяк по пластиковым, предусмотрительно захваченным, стаканчикам.

— Вот еще, — буркнула Ника, вытирая слезы. — Глеб, ты меня любишь?

— Нет. Сколько можно повторять? Я не люблю тебя и ты меня не любишь, а все эти сопли из-за Яна!

— Мне паршиво ужасно, — пожаловалась Ника. — Я изменяю своему любимому парню с его лучшим другом! Ты хоть можешь представить каково это?!

Ника всхлипнула и сделала глоток коньяка из своего стаканчика

— Ты ему не изменяешь, потому что вы с ним уже не встречаетесь! — терпеливо поправил Нику Глеб. — И вообще — мне надоели эти глупые рассуждения на тему нашего так называемого треугольника! Ты переживаешь из-за Яна, сравниваешь меня с ним, представляешь его на моем месте! Нафига все это? Обманул он тебя с какой-то шалавой и ты видела это своими глазами! Ты подумай сама — он тебе изменил! Он должен переживать, а не ты!

— Но я люблю его! — закричала Ника сквозь слезы, отшвыривая в высокую траву свой стаканчик. — Я ничего не могу с собой поделать! Если у меня появится хоть самый маленький шанс вернуть Яна, то я им воспользуюсь!

— Это говорит алкоголь! — отрезал Глеб. — Ну, зачем тебе нужен этот наркоман и предатель? Зачем? Ты готова делить его с Ларисой и со всеми другими, которые есть и еще будут? Зачем тебе такой человек?!

— Потому что мне плохо без него! — взвыла Ника.

— Хватит! Я устал это слушать! Я не подружка и не жилетка для твоих слез! Не надо мне жаловаться и просить у меня советов! Я к этому не приспособлен!

— Я больше не буду с тобой спать, — выдала вдруг Ника.

— Что? — переспросил Глеб и рассмеялся. — Ты не будешь больше со мной спать?! Больше?! У нас с тобой секс был один раз — тогда, на пляже! И, можно подумать, будто я тебя принуждал к этому!

— Я не буду спать с тобой! — закричала Ника.

— Да как же я ненавижу пьяных девиц! Такую чушь несут! Не хочешь — не надо, — спокойно отозвался Глеб и со злой иронией добавил: — Мы же не можем так поступить с бедным Яном. Мы не можем причинять мальчику такую невыносимую боль! Вдруг он от этого потеряет всякое желание трахать девок и жрать наркотики?

— Не смей говорить так о нем! — возмутилась Ника и полезла на Глеба с кулаками.

После короткой борьбы Ника лежала спиной на плоском теплом обломке скалы, Глеб держал ее за руки и ухмылялся сверху, радуясь своему превосходству.

— Ты, как всегда, пользуешься слабостью противника. Ненавижу! — процедила сквозь зубы Ника, стараясь вырваться.

— "То ненависть пытается любить или любовь хотела б ненавидеть?" — с усмешкой цитировал Глеб. — "Минувшее я жажду возвратить, но, возвратив, боюсь его обидеть…" Обидеть… Жаль, дальше не помню.

Глеб начал покрывать поцелуями Никино соленое от слез лицо, губы. Отпустил ее руки и, приподняв Нике футболку, ласкал загорелый плоский животик. Усмехнулся:

— Ника, почему ты меня не отталкиваешь?

— Просто я запуталась, — ответила она. — И… Если бы не твой цинизм, может быть ты бы мне даже нравился, но… Ян все еще в моем сердце, хотя я понимаю, что его не должно уже там быть…

Ладно, проехали. — Ника слезла с камня. — Отличный был разговор, но я от этой задушевности устаю быстро. Короче, я спать пошла.

Ника поплелась к лагерю. Глеб докурил сигарету и пошел за ней.