Когда плачут цикады (ЛП)

Стягиваю ленту и открываю, наконец-то, одну из сторон коробки. Заглядываю внутрь и обнаруживаю книгу. Мои ноги тут же замирают на вымощенной маленькими белыми камешками дорожке, и мое сердце близко к тому, чтобы сделать то же самое. На обложке книги указано имя — но не просто имя. Ее имя. Эшли Уэскотт. Большим жирным шрифтом. А под именем — название. «Это сто́ит». В течение секунды я разглядываю обложку. На ней изображены парень и девушка. Она на качелях. Он как бы подталкивает ее. Открываю обложку и, наконец-то, чувствую, как на моих губах появляется улыбка. Вау! Она это сделала. Я смотрю на первую страницу, и тут же взгляд останавливается при виде знакомого почерка:

Рэм,

это стоило?

Это стоило? Я перелистываю страницу, чтобы посмотреть, написано ли что-нибудь на обратной стороне этой или на следующей. Это стоило? Стоило что?

Больше ничего. Только вопрос. Я закрываю книгу и снова смотрю на обложку. Имя ее, все правильно. Переворачиваю и замечаю фото на обороте книги. А еще там написано, что она живет в Лэйквэй, имеет собаку по кличке Тигр и работает над новым романом. На фото она выглядит так же, как и во время нашей последней встречи. И так же красива, как и в тот день, когда я впервые ее увидел.

Итак, сосредоточимся. Она сделала это. Написала книгу — настоящую книгу. Довольно странно ощущать гордость за нее, но я горжусь. Скольжу взглядом по оборотной стороне обложки. Там говорится, что эта книга о девочке, которая влюбилась в мальчика, и о мальчике, который разбил ей сердце.

Я дочитываю все слова, и потом до меня постепенно доходит.

О, черт!

Глава 19

Прошлое — полтора года назад

Эшли

— Ты уверена, что эта дорога ведет к большому городу? — спрашивает Рэм, глядя в окно.

Последние сорок пять минут мы едем по Айове. И все это время вокруг нет ничего, кроме полей.

— Терпение, мой дорогой, — говорю я, поймав на мгновение его взгляд. Он так мило смотрится на пассажирском сиденье моей машины. Кажется, он не знает, чем себя занять, когда перед ним нет руля. Первые полчаса поездки он чинил мой бардачок. Около года назад я сунула туда инструкцию по эксплуатации автомобиля, и случилось так, что она там застряла. В течение года я не могла открыть дверцу. Но сегодня это изменилось — в день, когда Рэмингтон Джуд просидел на пассажирском сиденье моей машины более пяти минут.

Следующим объектом он выбрал боковое зеркало. Видимо, оно находилось не в том положении. Он что-то рассуждал об углах, а затем просил смотреть в него каждые две секунды.

Последним объектом стало его сиденье. Скорее всего, сейчас оно идеально по высоте и углу наклона. И теперь, как я понимаю, ему больше нечем себя занять.

— Знаешь, — говорю я, возвращая его внимание. — Я никогда раньше не приводила в дом молодого человека.

Он отрывает взгляд от окна, чтобы взглянуть на меня.

— Совсем никогда?

Я качаю головой.

— Совсем никогда.

— Проклятье.

— Что? — спрашиваю я.

— Ну, теперь твои родители будут ожидать этакого идеального парня лет тридцати, работающего в «Майкрософт» и водящего «Порше» или что-то в этом роде.

— Что? — я начинаю смеяться. — Почему они будут этого ждать?

— Не знаю. Я бы ожидал именно такого. И я чертовски уверен, что не ожидал бы какого-то деревенского мальчишку из Авы штат Миссури, водящего пикап.

— Тогда ты плохо меня знаешь, Рэмингтон Джуд. Потому что я предпочитаю мальчишку из Авы, водящего пикап, парню, который, вероятно, слишком злоупотребляет гелем для волос.

Он смотрит на меня и улыбается.

— Эшли Уэскотт, ты слишком хороша для меня.

— Я знаю, — говорю я с широкой улыбкой на лице.

— P . S ., я не пользуюсь гелем для волос.

Я смотрю на него — его лицо абсолютно серьезное.

— Я знаю, за это ты мне и нравишься.

Он протягивает руку и отрывает мои пальцы от рулевого колеса.

— Не могу дождаться встречи с твоей семьей, — говорит он, целуя мои пальцы, а потом сжимает мою руку в своей.

— Они полюбят тебя, — обещаю я. — И твой гель для волос.

Он просто дарит мне довольную ухмылку, а потом снова смотрит в окно. И все, о чем я могу думать: как мне могло настолько повезти, что я встретила такого мужчину?

***

На въезде в Омаху движение на дороге уплотняется — несколько километров мы тащимся бампер к бамперу — но потом все приходит в норму. Мы съезжаем с дороги, и могу сказать, что Рэм начинает нервничать. Он волнуется. У него тот взгляд, который появляется перед началом игры, или когда я соглашаюсь на что-то, вроде похода за грибами. Точно могу сказать, что он взволнован, и это делает меня счастливой.

— Кстати, моя младшая сестра Лана приехала домой на выходные, чтобы познакомиться с тобой, — говорю я. — Она учится в университете Небраски и немного увлечена хиппи — это просто, чтобы ты был в курсе.

— Чем?

— Хиппи. Ну, ты знаешь? Мама считает, что у нее просто такой период, но я так не думаю.

— Ох… не думаю, что когда-нибудь встречался с настоящими хиппи, — говорит он, выглядя немного испуганным. Я вижу выражение его лица и смеюсь. У него это выглядит так мило.

— Не волнуйся, — говорю я. — Она любит всех.

— Ладно, — шепчет он. Сделанный им глубокий вздох не остается незамеченным.

— Серьезно, — говорю я, — тебе не о чем беспокоиться. О, и я упоминала, что мой отец — бывший морской пехотинец?

— Что? — почти выкрикивает он.

— Шутка, — говорю я.

— Черт, девочка, — бормочет он, опустив голову. — Ты пытаешься меня убить, я знаю это.

Я просто смеюсь и выхожу из машины. Встретив его с пассажирской стороны, я беру его за руку. Он тут же смотрит вниз на наши руки.

— Думаешь, мы должны держаться за руки? — спрашивает он.

— Рэм!

— Ну, я не знаю! Я все еще не убежден, что твой отец не является кем-то большим и важным, и совсем не уверен, кого больше мне следует бояться: его или твою сестру.

Стараясь подавить смех, я целую его в щеку.

— Вот кого ты действительно должен бояться, так это мою маму, — шепчу я ему в ухо.

Он дарит мне испуганный взгляд, и это абсолютная умора — адский испуг безо всякой причины.

Мы входим внутрь, и я ставлю свою сумку на пол рядом с кучей обуви. И тут же сладкий запах корицы заполняет мои ноздри. Я дома.

Дом моих родителей пропитан запахом корицы с тех пор, как однажды моя сестра упомянула при маме, что он улучшает работу мозга. Это было почти три года назад. Теперь, почувствовав запах корицы, я не могу не думать о доме.

— Мама, — зову я. — Мы здесь.

— Эшли, — моя сестра вбегает в холл и обхватывает меня руками, а потом, без особых колебаний и предупреждений, она обхватывает руками Рэма. — У тебя хорошая аура, — говорит она, отстраняясь от Рэма. — Я это чувствую.

Рэм просто улыбается и кивает. Думаю, он просто не знает, что сказать… или сделать.

— Это хорошо, — говорит моя сестра.

— Лана, — говорю я, улыбаясь. — Это Рэм.

— Рэмм?.. — мурлычет она, растягивая последний звук его имени. — Это сокращенно от какого имени?

— Рэмингтон, — отвечает Рэм.

— Хорошо, — говорит она. — В таком случае, могу я звать тебя Рэмингтоном?