Раскаленное солнце (СИ)

— Валим на хуй! — проревел Ёжик.

— Вы что там делаете, наркоманы?! — послышался незнакомый голос.

Мы рванули что было мочи, с небывалой лёгкостью огибая оградки, пролетая насквозь обильные насаждения, умудряясь на нечеловеческой скорости преодолевать кладбищенские буераки. Наше бегство сопровождалось истерическим визгом Юли, матами Ёжика, бряцанием его кольчуги и, кажется, моим сатанинским хохотом… Меня веселило даже не то, что я бежал ночью по кладбищу в компании богатыря Ёжика и суккуба Юли, прижимая к груди урну с прахом своего кармического брата, от одного-единственного, наверняка старенького, охранника, а то, что тот оказался совершенно прав: мы действительно наркоманы.

В состоянии аффекта мы перемахнули через ограду. Если в тот момент мой рассудок окончательно меня не предал, я почти могу поклясться, что видел, как Ёжик одним прыжком перескочил через забор с Юлей в одной руке и лопатой в другой.

Окончательно мы пришли в себя уже в машине. Юля плакала и смеялась одновременно, Ёжик сидел за нашими спинами с круглыми от пережитого потрясения глазами, обнимал лопату и проговаривал одними губами:

— Пиздец. Пи-издец. Мы же могилу вскрыли, — чуть громче произнёс он.

— Это был василиск! Как в «Гарри Поттере»! — тяжело дыша, заявила Юля.

— При чём тут Гарри Поттер? — выдохнул Ёжик.

— Вот ты меня, когда на руки подхватил, я его чешую увидела!

— Какую чешую?

— Ты не видел, а я видела!

— Юля! Это был сторож! — не выдержал я.

— Ага! Сторож-оборотень! Это днём он обычный алкаш…

— …а ночью василиск? — уточнил богатырь.

Повисла пауза. Мы все переглянулись, осмотрели друг друга и заржали.

— Вот как знала! — успокоившись и переведя дух, произнесла Юля. — Надо было ковёр достать! Сидели бы сейчас кино смотрели!

— А у тебя ковёр есть? — встрепенулся Ёжик. — Персидский?

— Ага. Как раньше. От бабушки забрала. Она выкинуть хотела, а я подумала: чего добру пропадать? А так, с грибочками хорошо идёт, — девушка пристально посмотрела на урну, затем на меня. — Ну что? Куда его теперь? Где развеивать-то?

— А… Об этом я как-то не задумывался… — замялся я.

— Ну ты даёшь! — девушка закатила глаза и так бурно всплеснула руками, обрушив их на руль, что случайно посигналила.

Мы все подскочили от неожиданного резкого звука.

— А давайте с колоннады Исаакия? — предложил вдруг Ёжик. Мы с Юлей посмотрели на него.

— А во сколько она открывается? — спросила она.

— Прямо сейчас, — престранно ответил богатырь.

— Кто нас туда сейчас пустит? — удивилась Юля.

— Саруман, — загадочно произнёс Ёжик.

Мы переглянулись. Наш бородатый друг извлёк из-под кольчуги мобильный телефон и набрал чей-то номер. Звук был довольно громкий, и в ночной тишине мы отчётливо слышали гудки, а затем и кошачье:

— Да-да-м?

— Саруман, — обратился в трубку Ёжик. — Ты ведь сейчас в Исаакии? — На том конце промурлыкали что-то неразборчиво. Наш товарищ удовлетворённо кивнул и произнёс: — Друже, у меня к тебе есть дело государственной важности…

Через минуту всё уже было на мази, но, прежде чем ехать в Исаакиевский собор, следовало заехать в ещё одно место. За «гостинцами». Ещё одним местом оказался ни много ни мало дом Волшебника. Кажется, этот дядька готов был принимать гостей в любое время суток. Я решил составить компанию Ёжику и вместе с ним подняться в квартиру нашего общего знакомого, заодно узнать, как там дела у Эльфа.

— Живописны, — протянул Гора, окинув нас озадаченным взглядом. — А это у тебя что? — спросил он, кивнув на урну в моих руках.

Глупо, наверное, было тащить её с собой, но расставаться с ней до завершения миссии мне казалось неправильным…

— Священный Грааль, — коротко ответил я. Волшебник многозначительно кивнул, мол, вот оно что… И пригласил нас внутрь. — Как там Эльф? — спросил я.

— Весел, бодр, не употребляет, насколько мне известно, — протянул хозяин. — В выходные съезжу к нему. Хочешь со мной?

— Н-нет… — немного поколебавшись, ответил я. Параноидальные мысли о том, что за мной могут следить и через меня выйти на Эльфа, всё ещё не давали мне покоя.

— Ну тогда привет передам, — Волшебник скрылся ненадолго в комнате, затем вынес небольшой пакетик и вручил его Ёжику. Тот расплатился, они перекинулись парой общих фраз, и, распрощавшись, мы вернулись в машину.

Мне казалось, что ночь длится уже целую вечность. Исаакиевский собор в темноте, подсвеченный со всех сторон, смотрелся особенно эффектно. Картину портила только частично затянутая в строительные леса балюстрада. Я был в соборе всего один раз, в младших классах. Больше самой настенной живописи меня впечатлила мысль о том, как художник стоял там, на подвесной доске под самым потолком… Что он при этом чувствовал? Какая мелодия играла у него в голове?

Мы прошли мимо главного входа, через массивные каменные колонны, миновали турникеты и остановились перед небольшой дверью. Ёжик достал телефон и набрал номер.

— Мы пришли, — сообщил он.

Дверь открылась. Нас встретил коротко стриженный крепкий парень, больше похожий на солдата, а не на Сарумана. С Ёжиком он обменялся рукопожатиями, с Юлей — милыми неоднозначными улыбками, а со мной — косыми взглядами. Мы пошли вслед за ним вверх по длинной винтовой лестнице, пока в одном из пролётов нам не встретилась дверь, ведущая в чердачные помещения. Она была приоткрыта, и из проёма доносилась музыка. Играла группа «Металлика».

За дверью, в тускло освещённом помещении странной формы, сидели ещё несколько человек, курили и играли в карты.

— Ёжик, дружище! — радостно воскликнул тощий высокий тип с длинными волосами, собранными в хвост. Вот он, наверное, и был Саруманом. Он вскочил с места и кинулся пожимать бородачу руку. — Привёз?

— Привёз, — кивнул тот и передал ему пакет, полученный от Волшебника.

— Ооо, замечательно! — промурлыкал Саруман, выудил из пакета самокрутку, и со словами: — Налетайте, мужики! — протянул его одному из своих товарищей.

— А чем вы тут занимаетесь? — спросила Юля, осматриваясь по сторонам.

— Реставраторы мы, — пояснил длинноволосый, прикурив свой косяк. — Ангелов реставрируем. Вот этих зелёных красавцев, — он кивнул в сторону одной из бронзовых скульптур, мрачно взиравшей на всё происходящее из угла.

— Ночью? — удивилась девушка.

— Ну так! Всем же всё надо быстро. Сроки горят, сами понимаете…

— Саруман, — обратился к нему Ёжик. — Нам бы на колоннаду.

— Хоть на балюстраду, друг мой! Только, чур, не прыгать с неё вниз. Закапывать вас нечем, лопаты у нас нет.

— Всё нормально, у меня есть, — успокоила его Юля.

Реставратор озадаченно уставился на неё.

— Ну тогда другой разговор! — пожал он плечами. — На лифте не поедем, там везде камеры. Так что — ножками, через колоннаду.

Нам выдали строительные куртки и каски для маскировки. Вслед за Саруманом мы вернулись на лестницу и поднялись ещё выше. Миновав очередную дверь, мы оказались на улице, в узком переходе, представлявшем из себя металлическую лестницу, ведущую к колоннаде. Ветрище тут был знатный. Руки у меня сразу же заледенели, но от этого я только крепче прижимал к груди Симину урну. Уже отсюда вид открывался очень впечатляющий. Я сразу же вспомнил Женю и набережную Невы. Мне стало противно. Я словно прозрел и искренне не понимал, с чего я вообще решил, что влюбился. Обаяние некоторых людей обладает поистине магической силой, они способны расположить к себе за доли секунды. И тем больнее разочаровываться в них.

Пройдя немного по смотровой площадке, мы вышли к ещё одной винтовой лестнице. Саруман отворил решётку, закрывавшую её, и мы начали своё восхождение на балюстраду. Строительные леса, затянутые в полиэтилен, занимающийся рассвет, придавший небу и облакам особенную контрастность, и остаточный эффект от галлюциногенных грибов окрашивали происходящее в поистине сюрреалистичные цвета. Мы вчетвером: я, богатырь Ёжик, суккуб Юля и Саруман — стояли у ограждения, по бокам от нас возвышались зелёные ангелы. Мы все взирали на утренний Петербург, наблюдая за тем, как ночная тьма плавно превращается в сумерки. Я подумал: «Звездец. Что вообще происходит?».